Пульс - Джулиан Барнс

— Дрозды.

— Это ответ на мой вопрос?

— Конечно, — сказала она.

— Сделай одолжение, растолкуй мне, деревенскому олуху. Почему им обязательно нужно драть горло?

— Это местный вид.

— Если местный, значит, обязательно горланить?

— Если ты не дрозд, то не обязательно.

— Угу.

Люди тоже бывают местного вида, думал он, а шум производят при помощи инструментов и техники. Сам он подправил швы кирпичной кладки, где выкрошился раствор, и прибил к наружным стенам шпалеры, чтобы отгородиться от соседей. Между отдельными зонами дворика поставил плетень в деревенском стиле. Даже нанял рабочих, чтобы те выложили плиткой извилистую дорожку и дотянули кабель до того места, куда легким движением рубильника можно было обрушить целый водопад, омывающий большие округлые камни, привезенные с далеких берегов Шотландии.

Кроме того, весной он улучшил почву, руководствуясь результатами анализов. Перекопал те пятачки, которые указала Марта. Вступил в неравную борьбу со снытью. Иногда его посещал вопрос: любит ли он Марту как прежде или просто отбывает повинность, чтобы соседи могли заключить, как сильно он ее любит. Ему пришло сообщение, что в очереди на земельный участок перед ним осталось всего два человека. Он пародировал ведущих передачи «Час садовода: вопросы и ответы», но в конце концов Марта сказала, что это уже приелось.

Заслышав стук возле самого уха, Кен очнулся. И открыл глаза. Марта подкатила к машине наполненную с верхом желтую тележку.

— Я даже на мобильный тебе звонила…

— Прости, солнышко. Я его дома забыл. Не хотел возвращаться. Ты там расплатилась?

Марта едва кивнула. Но лезть в бутылку не стала. У нее было подозрение, что вблизи Центра садоводства муж перестает дружить с головой. Кен выбрался из машины и принялся ретиво метать покупки в багажник. Здесь хотя бы можно не опасаться нажить грыжу, думал он.

* * *

Барбекю Марта презирала. И слова такого никогда не произносила — даже не помышляла. Кен был сам не свой до запаха шашлыка. А она считала плебейством и мангал, и ритуал. Однажды Кен предложил купить самый маленький… как его… хибати; в конце-то концов, это же японское изобретение, как нельзя лучше подходящее для их обетованного клочка земли, правда ведь? Марта всерьез не рассматривала эту идею, расценив ее как очередной прикол на тему японского дизайна. По прошествии некоторого времени она согласилась на приобретение гладкой керамической посудины в виде миниатюрного бочонка; это была экзотическая жаровня, купленная со скидкой по купону из «Гардиан». Кену пришлось дать обещание близко не подходить к ней с топливом для розжига барбекю.

С наступлением лета к ним стали наезжать с ответными визитами знакомые, принимавшие их у себя, пока в новом доме шел ремонт. В восемь вечера, когда приехали Мэрион с Алексом, Ник и Анна, небо еще оставалось ясным, но дневная жара (не особо, впрочем, изнурительная) пошла на убыль. Обе гостьи тут же пожалели, что явились с голыми ногами и вообще оделись по-летнему, тем более что Марта, не проявив должной солидарности, предусмотрительно утеплилась. Но поскольку их пригласили на ужин в саду, выбора у них не было. Все острили насчет глинтвейна и суровых условий; Алекс притворился, что греет руки над экзотической жаровней, и чуть было ее не свернул.

Пока Кен возился с куриными бедрышками, то и дело протыкая их спицей, чтобы жир стекал более равномерно, Марта повела гостей «на экскурсию». При всем желании они не могли удалиться больше чем на пару ярдов, и Кен слышал, как Марту осыпают комплиментами за ее изобретательность. Как в ершистом подростковом возрасте, он пытался определить степень искренности или фальши каждого собеседника. Его шпалеры вызвали всеобщее восхищение — которое, естественно, шло от сердца. Но Марта тут же стала рассказывать, что «вначале здесь были только ужасающие колючки».

С наступлением сумерек они сгрудились вокруг столика с легким салатом из груши, грецких орехов и горгонзолы. Алекс, который, очевидно, хлопал ушами во время экскурсии, спросил:

— У вас где-то кран подтекает, что ли?

Кен посмотрел на Марту, но придержал язык.

— Это, наверное, у соседей, — сказал он. — Довольно безалаберная семейка.

Марта, похоже, была ему благодарна, и он решил, что настал момент рассказать про набор для полевого анализа грунта. Не упуская никаких подробностей, он рисовал себя одержимым химиком и, сколько мог, оттягивал эффектный финал:

— Прихожу я к Марте и говорю: «Должен вас огорчить. Земли на вашей земле не обнаружено».

К его удовольствию, все рассмеялись. Даже Марта; она догадывалась, что отныне эта история войдет в его постоянный репертуар.

Окрыленный таким успехом, Кен решил зажечь садовые свечи — восковые столбы метровой высоты, смутно напоминавшие ему факелы римских триумфаторов. Улучив минуту, он перекрыл струю в водоеме, который про себя называл не иначе как лужей.

Теперь в воздухе было не просто свежо, а весьма прохладно. Кен подлил всем красного вина, Марта предложила перейти в дом, но гости из вежливости отказались.

— А что, глобальное потепление отменили? — бодро спросил Алекс.

Потом разговор перешел на уличные обогреватели (мощная штука, но такая неэкологичная, что покупка ее равносильна преступлению) и углеродный след, рынки сельскохозяйственной продукции, воспроизводство рыбных ресурсов, сравнительные характеристики электромобиля и биодизеля, ветровую и солнечную энергию. Возле самого уха Кена раздался угрожающий комариный писк; он решил не обращать внимания и даже не дрогнул, когда почувствовал укус. Просто сидел и втайне радовался своей правоте.

— А я получил огородный участок, — объявил он.

Известная уловка мужа-подкаблучника: сообщать о самовольных действиях в присутствии посторонних.

Однако Марта не выказала ни удивления, ни раздражения, а вместе со всеми подняла бокал за похвальное новое хобби Кена. Его засыпали вопросами насчет стоимости, местонахождения, типа почвы и будущих посадок.

— Ежевика, — выпалила Марта, не дав ему раскрыть рта, и одарила его ласковой улыбкой.

— Как ты угадала?

— Помнишь, я делала заказ по каталогу «Маршаллс».

Она еще попросила его проверить ее расчеты; конечно, ей было вполне по силам решить задачку на сложение, но список включал множество небольших сумм, оканчивающихся преимущественно на девяносто девять, и к тому же расчетами у них в семье обычно занимался Кен. Он же выписал чек, добавив к заказу еще пару наименований. И вернул заполненный бланк Марте, потому что у них в семье она была Хранительницей Почтовых Марок.

— Я уже тогда заметила, что ты заказал два куста ежевики. Сорт «Лох-Тэй», как сейчас помню, — сказала она.

— Ну и память, — отозвался он, глядя на нее в упор. — Прямо фотографическая.