Ни слова правды - Ульян Гарный

А впрочем, чего миг встречи оттягивать-то, если можно увидеться прямо сейчас. Я остановился и призадумался. Конечно, напасть на них на лесной дороге сразу после освобождения – верная смерть. Но если они ищут меня в лесу, другое дело.

Я развернулся и, ступая с пятки на носок, пошел обратно, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Через минут пять я услышал голоса моих «друзей». Как я и предполагал, мои «таксисты» разделились и прочесывали лес, как немцы в старых фильмах про войну. Только у них вместо роты автоматчиков пятеро городских пижонов, так что повеселимся.

Судя по матерной перекличке, которую вели гопники, они разделились на три отряда. Пять на три не делится, так что обязательно должен быть отряд из одного. Я бы на их месте поставил бы его в середину. Но я никогда не оказался бы на месте дебилов, которые грабят с оружием в руках женщин и похищают людей – это раз, во-вторых, вряд ли кто-то из них обладает хоть малейшими навыками выживания в лесу.

Поэтому я выбрал все-таки крайнюю левую группу вопящих и – особо не прячась – пошел на сближение, выбрал дерево с торчащим сучком, примерно на уровне человеческого роста, и присел неподалеку в кустах. Вскоре появились шарящие огоньки фонариков. Еще одна ошибка, свет их слепит, вне луча ничего не увидишь.

Пыхтящие преследователи не заставили себя ждать, крайняя левая группа состояла из двух человек: мой «давний дружок» с синяком и обрезом вот, а врал, что потерял, и его спутник в кепке, с пистолетом в одной руке и фонариком – в другой. Как только тип с пистолетом подошел ко мне достаточно близко, я одним прыжком покрыл расстояние между нами и врезал ему правой прямо в челюсть. Без вскрика гопник повалился на землю носом вперед. Второй от удивления и неожиданности только рот раскрыл. Его я несильно пнул кончиком ботинка в солнечное сплетение так, что он согнулся в три погибели и как рыба стал ловить ртом воздух, так и не издав ни звука, и выронил обрез. Я подобрал оружие, крепко взял бандита сзади за шею, заставил распрямиться и подвел его к дереву с сучком, удерживая его голову так, чтобы здоровый глаз был в считаных сантиметрах от острого обломка. На ухо прошептал:

– Пикнешь, толкну.

Бросил обрез на землю и обшарил карманы неудачливого грабителя, нашел немного денег, складной нож и моток скотча (очень кстати). Из леса донеслось:

– Кенга, Руся, фигли застыли, уйдет ведь!

Я снова шепотом:

– Ответь, что догонишь.

Кенга, а может, Руся, проявил творчество:

– Щас, поссу, и продолжим!

В лесу заржали:

– Нассышь на ботинки, пешком пойдешь!

Ответа на подобную чушь не требовалось, так что я пнул Кенгу или Русю, мне все равно, под коленку и стукнул его лбом об ствол пониже сучка. Шея в моей руке обмякла, и я беззвучно опустил тело на землю. Обшарил второго подонка, стал чуть богаче: немного денег, охотничий нож в ножнах, травматический пистолет перекочевали в карманы моей куртки. Связав обоим руки их же брючными ремнями – скотчем слишком громко бы получилось, – я поспешил за пятнами света, небыстро удалявшимися от меня в лесную чащу.

Третьего барбоса я догнал через минуту, ударил его прикладом обреза сзади по темечку, тут и кепка не помогла, грохнулся в кусты с треском и замер без движения, но привлеченный шумом четвертый обернулся и увидел меня. Хлопнул выстрел, но сгоряча и не целясь попасть трудно, и я, не дожидаясь, пока он прицелится и выстрелит во второй раз, бросил обрез ему прямо в голову, одновременно метнувшись ему в ноги. Мы покатились по влажной земле, молотя друг друга руками и ногами. Выстрелов больше не было, видимо, при падении он потерял пистолет. Борясь со мной, четвертый вопил во все горло, звал на помощь и матерился. На какой-то миг ему удалось подмять меня под себя, и он сверху стал наносить удары сцепленными в замок руками мне в лицо, я левой рукой закрыл лицо и аж зашипел от боли – этот гоблин попал прямо по ссадине от наручников, второй рукой подхватил его за колено, выдержал еще удар – и резко дернул его за ногу, одновременно повернул корпус и толкнул его предплечьем в сцепленные в замок руки. В результате мы поменялись местами, и я ударил противника в горло, орать он перестал, но попытался ткнуть меня пальцами в глаза, я увернулся и боднул его головой в нос, он обмяк, и я добавил ему кулаком в челюсть и локтем в солнечное сплетение, чтобы наверняка. Гопник замер, руки безвольно упали вдоль тела.

Я прислушался: вокруг была полная тишина, где-то вспорхнула напуганная возней птаха, и все. Видимо, пятый остался в машине или притаился где-то поблизости. Я уже не скрываясь, быстро спеленал обоих, валявшихся без сознания «таксистов», обшарил их карманы, пошарил по земле, поднял два фонарика и пистолет последнего единоборца. Добыча небогатая, но есть снова немного денег, два складных ножа и два пистолета. Один травматический, один настоящий, старый добрый «макаров». Настоящий пистолет как раз был у последнего, четвертого, гопника, так что свечку надо в церкви поставить, что промахнулся он, когда стрелял. Этих двоих, спеленатых скотчем, я посадил возле большой березы, вернулся к Кенге и Русе. Те валялись со связанными руками, признаков жизни не подавали. Я обмотал им ноги и залепил рты скотчем, проверил пульс: живы гаденыши, бьются их черные сердца, хоть и неровно, но гоняют поганую кровь. Теперь с авто разобраться надо. Фонарики, обрез, ножи и пистолеты я сложил недалеко от незадачливых похитителей, нечего лишнюю тяжесть с собой таскать. Себе оставил один фонарик, но зажигать его не стал, охотничий нож приладил на ремень, положил «макаров» в карман куртки и направился в сторону проселочной дороги.

Когда показалась грунтовка, я присел в кустах и, стараясь не шуметь, огляделся. Вышел я, как оказалось, метрах в пятидесяти от места, где я выпрыгнул из багажника. «Шаха» стояла ко мне четырехглазой мордой, метрах в двадцати, с заглушенным мотором. Передние дверцы были открыты, в салоне было темно, тихо играло радио, на водительском сиденье сидел человек. Судя по позе и тому, что он почти не двигался, – спал.

Я не стал радоваться и нестись сломя голову к спящему водителю, еще понаблюдал за машиной. Интуиция предлагала поразмыслить. И тут меня осенило: отрядов поисковиков было три!!! Два отряда валяются связанными, значит, где-то в лесу должен быть еще один. Так, это снова пятый в рукаве – тот самый ухарь, который меня так ловко подсек возле подъезда. Среди них он самый опасный и сообразительный. Недаром он на поиск отправился один, значит, в себе уверен, стало быть, главарь и наверняка вооруженный. К окончанию последней схватки он наверняка не успел, иначе пришел бы на помощь дружкам. Когда я пленных вязал, он тоже не вмешивался. Значит, или не захотел себя обнаруживать, или его там не было. Выходит, пятый понял, что спутники его вне игры, вернулся к машине и устроил засаду. Или, дождавшись, когда я свалю от связанных, сейчас освобождает своих подельников. Вот я дуру спорол, почти весь арсенал им оставил! В целом ясно одно: надо ждать! Враги рядом, вопрос только, сколько их: один или снова пятеро?

Идти к машине мне показалось слишком рискованно, и я решил проверить, как там мои пленники, для ясности: если их освободили, надо валить в лес, если нет, снова идти к машине, искать пятого.