Черные маски - Виталий Егоров

– Ах, вот оно что! – удивленно воскликнул Тимур. – У прокурора Немова сидел гэбэшник и изображал, что не при делах. Теперь-то понятно, откуда растут ноги этой подставы!

Дело было так. Летом сотрудник министерства безопасности Уларов ушел в запой на несколько дней. В ходе беспробудного пьянства познакомился с двумя молодыми, но уже отсидевшими парнями, Потратовым Олегом и Карху Игорем, которых пригласил к себе домой. После нескольких дней пьянки эти молодые люди, воспользовавшись тем, что Уларов уснул, покатались на его «Жигулях» и врезались в столб, разбив переднюю часть машины и аккумулятор. Очнувшись утром, Уларов увидел разбитую машину, нашел тех парней и потребовал, чтобы те украли у соседей аккумулятор. Потратов и Карху, недолго думая, пошли на дело, но попались во время совершения преступления. В милиции они подтвердили, что действовали по указанию Уларова.

Утром после планерки Овчинникова вызвал к себе заместитель начальника уголовного розыска УВД Воронов, и между ними произошел следующий разговор:

– Тимур, представляется случай хлопнуть за подстрекательство к совершению преступления гэбэшника. Надо готовиться, этим займется ваш отдел.

– А на кой черт мне сдался этот гэбэшник? – удивился Тимур, что поручают несвойственное ему дело. – С убийствами не можем управиться, а тут…

– Да ты послушай меня! – перебил его Воронов. – Надо наказать этого гэбэшника, Уларов его фамилия. Слишком высокого о себе мнения, строит из себя правильного, а оказывается, что сам-то гнилой. Подбивает молодежь на преступление.

– Да ну его! – отказался от сомнительной затеи Тимур. – Политическим делом подванивает. Идти против министерства безопасности – все равно что против ветра плевать. Обратно прилетит.

– Не бойся, все продумано до мелочей. Мы задержали молодых парней во время кражи аккумулятора. Они дают показания, что их надоумил на это Уларов. Сегодня утром мне позвонил этот самый Уларов, он откуда-то узнал, что парни попались на краже, и ему хватило наглости попросить надавить на них, чтобы они заплатили за ремонт машины. У этих парней, конечно же, денег не оказалось, поэтому я из кассы взял необходимую сумму на оперативные расходы. Во время передачи этих денег задержим Уларова с поличным. Вот и все!

– Нехорошо как-то получается, – продолжал упорствовать Тимур. – Уларов обратился к нам, чтобы мы надавили на парней, а мы его прихлопнем. Как-то мелковато для нас. Пусть этим делом займется прокуратура, это же их прерогатива. От силы Уларова выгонят с работы, не тянет тут на уголовное дело. Доказать, что он организовал преступление, будет очень сложно.

– Вот и соберем материал и передадим в прокуратуру, пусть возбуждают уголовное дело за подстрекательство или увольняют с работы с «волчьим паспортом», – настаивал Воронов.

– Ладно, когда начнем? – наконец сдался Тимур. – Где этот «чекист с горячей головой и холодным сердцем?»

– Прямо сейчас начнем. Он скоро подойдет, парни в соседнем кабинете. Когда возьмет деньги, возле выхода вы его остановите и оформите их изъятие.

Делать нечего, приказ надо было исполнять. Тимур сделал все, как сказал Воронов. Уларова задержали, деньги изъяли, собранный материал направили в прокуратуру республики. Там не усмотрели в его действиях состава преступления (или не захотели связываться с могущественным ведомством), и материал был переправлен в министерство безопасности, где провели свое служебное расследование. Уларову объявили строгий выговор с занесением в личное дело.

Сыщики были удивлены до крайности: если бы один из них совершил десятую часть того, что сотворил Уларов, его бы немедленно уволили из органов, возбудили бы уголовное дело. Оперативники не стали вдаваться в подробности столь мягкой оценки деяния сотрудника министерством безопасности, забыв этот инцидент, они продолжали свою опасную и тяжелую работу. Но чекист, очевидно, не забыл обиду, и началась полугодовая негласная охота за сыщиками убойного отдела, закончившаяся арестами и задержаниями.

– Тут полная заинтересованность гэбэшников, – продолжал между тем Киреев. – А этих руоповцев используют для черновой работы: конвоировать там, обыски делать, свидетелей дергать…

– А где наши опера?

– Двоих, Сафина и Иванова, задержали на трое суток, а Константина, как только узнали, что тебя арестовывают, отправили в командировку в Крым. Гамов молодец, полностью поддерживает нас, передал, чтобы ты не падал духом. Он и подписал командировочные для Константина. В час дня Костя был уже на крыле, а эти руоповцы пришли за ним спустя два часа. Пока Константин на свободе, изучим обстановку, выработаем линию защиты, а потом пускай его арестовывают.

– Молодцы, что быстро сработали и отправили Костю. Пусть теперь его ищут. А я посижу, отдохну от суеты, высплюсь наконец. Одно плохо: дело Поповской Маши сейчас «заглухарит», и Хейг наш спокойно убежит…

– Да не говори! Сейчас уже некому работать, мы вдвоем и остались. Двое в отпусках с выездом, остальные на учебе. Кому раскрывать эти дела? – развел руками Василий. – Может, гэбэшники и руоповцы раскроют?

– Да куда им! Пусть это останется на их совести. А мы будем воевать, доказывать свою правоту.

– Докажем, – твердо ответил Киреев, крепко обнимая друга на прощание.

Тюрьма встретила Тимура узкими темными окнами и мрачными проходными с железными дверями, зарешеченными толстой арматурой, сонной и равнодушной охраной и надменными надзирателями. Тимур здесь бывал не раз, прекрасно ладил с тюремными оперативниками, совместно с ними раскрыл не одно преступление, разрабатывая уже арестованных обвиняемых и доказывая другие преступления, которые во время следствия были упущены из виду, так что к тюремному духу ему было не привыкать.

Наверное, тюремная почта – одна из самых лучших в мире. Еще не ступила нога Тимура за ворота изолятора, как все арестанты уже знали, что скоро в тюрьму прибудет, так же, как и они, простым арестантом, знаменитый сыщик Овчара. Многие, особенно из стана «черных»[5], среди которых были те, кого посадил сыщик, торжествовали, предвкушая возможность подколоть его, высказать угрозы и оскорбления.

Прежде чем отправить Тимура в «красную хату» к «бээсникам»[6], начальник оперчасти Шлихов, его хороший знакомый, велел завести арестованного к себе в кабинет.

– Тимур, что случилось? – поинтересовался он, попросив конвоиров оставить их одних в кабинете.

– Трудно поверить, – усмехнулся Тимур. – Попался на голимой подставе. Кто-то позвонил нам, сообщив, что у приезжих коммерсантов спрятаны гранаты и автомат, мы туда ломанулись, но ничего не нашли. Брали по-жесткому, я даже стрелял в потолок. Все это преподнесено следствием так, будто мы их били и мучили, стреляли для устрашения. Дополнительно впаяли самоуправство: уничтожили левый спирт.