Уроки Икара. Как высоко вы можете взлететь? - Сет Годин

Джон Кейдж наделал много шуму своей музыкальной композицией без звука под названием «4,33» – творением, которое вызвало у критиков и смущение, и пренебрежительные отзывы, но, опять же, лишь очень немногие стали бы спорить, что Кейдж не является творческой личностью.

Похоже, творчество – это что-то такое, что создается человеком с творческой жилкой.

А творческий человек – это тот, кто делает что-то впервые, что-то новое и интересное, что-то такое, что затрагивает чувства других людей. Как объясняет в своей книге «Дар» («The Gift») Льюис Хайд, это связь духа и мечты, которая превращает работу данного человека в творчество. Вы получаете дар от Пикассо каждый раз, когда смотрите на одну из его картин: эта идея, эта эмоция – они ваши, они здесь, возьмите их.

Но это не творчество, если этот мир (или, по крайней мере, крошечная часть его) не передается каким-то образом другим. Это не творчество, если оно не является великодушным. Более того, это не творчество, если в этой работе нет риска. Риска не в смысле возможности понести финансовые потери (хотя это тоже может быть его частью). Нет, главный риск – это риск отвержения. Непонимания. Вторжения хаоса и вражды.

Творчество требует от человека проявления заботы, стремления сделать что-то, когда он знает, что это может не сработать.

Сегодня перед лицом величайшей революции нашего времени мы все стали творцами. Или, по меньшей мере, имеем благоприятные возможности для творчества. И единственное, что сдерживает нас, – это мы сами.

Неужели вы еще не устали притворяться, будто не можете ничего изменить?

Произведения искусства

Творчество индивидуально, потому что должно отражать личность творца. Во что он верит. Что он хочет сказать. Что он намерен сделать или изменить.

Творчество не подлежит тестированию, потому что предполагает создание чего-то оригинального. То, что создано во второй раз, – это в лучшем случае перформанс.

Творчество направлено на установление связи между людьми, поскольку оно, не разделенное ни с кем, лишено важнейшего качества уязвимости, эгоистично и в конечном итоге бессмысленно. Если ваша работа не может потерпеть неудачу, потому что не была предназначена для установления связи, это значит, что вы можете, конечно, получать удовольствие, создавая что-то прекрасное, но это не является творчеством. Это так же верно, как то, что не бывает верха без низа. Нельзя получить яркий свет от творческого успеха, не рискуя потерпеть неудачу – не установив связь с другими людьми.

Одной из установок, которую мы привыкли применять к творческим людям, была такая: они создают предметы роскоши, доставляющие удовольствие, но не имеющие ничего общего с тем, что мы называем полезным и продуктивным.

Мне кажется, думать так было удобно, но неправильно даже пятьдесят лет назад.

Томас Эдисон был монополистом (и творческой личностью). Рабская преданность Генри Форда своей концепции взаимозаменяемых частей и массового производства была в такой же степени творческим проектом, как и реальной возможностью делать деньги. Мадам Кюри посвятила всю свою жизнь такой творческой работе, как наука. И невозможно слушать речь Мартина Лютера Кинга-младшего, не осознавая, что это тоже самое настоящее творчество (а также страсть), которое он принес в дар своему угнетенному народу.

Капиталисты из мира коммерции никогда не выбирают тех основателей компаний, которые просто занимаются заменой рабочих мест. Они ищут такого руководителя, который интересуется людьми, который выбрал этот путь, потому что это наилучший (и единственно возможный) для него способ встать, взять на себя ответственность и устанавливать связи. Поэтому я считаю, что это творческий проект, а он – творческая личность. (По сравнению с местным магазинчиком в подземном переходе, где продаются сэндвичи, владелец которого просто томится от безделья.) В то время как руководители и основатели компаний завоевывают прессу, мы обнаруживаем, что в самих компаниях и некоммерческих организациях как таковых этой составляющей как раз и недостает. Посмотрите на медсестру, которая своим старанием преображает целый этаж в больнице, где она работает, или на механика, который прилагает дополнительные усилия, что обеспечивает ему повторное обращение клиента. Далеко не каждая из «солидных» организаций добивается этого. Многие все еще держатся за неправильные установки.

В жизни творческого человека почти всегда неизменно присутствуют эмоциональный труд, работа без карты, стремление к неизведанному, что предполагает противостояние страху и готовность быть уязвимым и испытывать боль. Творческий человек не бежит от этих эмоций, а воспринимает их как должное. Он соединяет разобщенных людей, потому что в этом как раз и есть суть творческого процесса. Он приобщается к самым основам гуманности и выполняет эту работу снова и снова.

Приглашение заниматься творчеством драгоценно. Пренебрегать им означает навлекать на себя отчаяние.

Очень немногие не согласятся с тем, что тяжелая работа с киркой, лопатой или скальпелем должна приносить соответствующее вознаграждение, как и всякая изматывающая, рискованная и трудная работа.

Эмоциональный труд – это труд, на который сегодня большой спрос. Не на изнуряющую работу под палящими лучами солнца, а именно на работу, которая может вызывать страх оказаться лицом к лицу с собственной тенью. Так зачем быть уязвимыми, если это так больно ранит?

Если цель – оказать воздействие на людей, добиться, чтобы нас ценили за наш вклад, то благоприятная возможность как раз и состоит в том, чтобы взять на себя эти тяжелые задачи, которых так легко избежать. В то время как есть смысл выискивать недостатки, чтобы поднять продуктивность, эмоциональный труд не имеет недостатков. В то время как в наших правилах требовать гарантий, что труд будет вознагражден, эмоциональный труд не предполагает никаких гарантий. В этом и состоит его суть.

Вы трудитесь, чтобы сделать свою работу, суть которой в том, чтобы противостоять тому, что страшит вас.

Нас обольщали мыслью, что можно не бояться творчества.

Мы же продолжаем оттачивать банальность однообразия, конформизма, желание не высовываться из своего узкого закутка и молча проглатывать свою гордость на собраниях. А ведь мы призваны для этой работы, нас убеждали впитать ее, поскольку это наша основная работа.

Но, как только появляется возможность проявить творчество, вместе с этим приходит и страх, мы сразу же паникуем и спасаемся бегством.

А что произойдет, если вместо этого мы проявим готовность принять страх? Если осознаем, что выполнение эмоционального труда – это такое же человеческое свойство (если не больше), как и физический труд, который мы принимаем со всеми связанными с этим страданиями?