Красавица и пират - Сильвия Торп

— Именем дьявола, капитан Барбикан, сколько еще мы будем здесь околачиваться? Почему мы не идем на берег? Мы пленники?

Капитан кивнул.

— Но это просто смешно! — пробормотал его светлость. — Это же английский порт!

— Сэр, это Порт-Рояль, а не лондонская речка, — нетерпеливо отрезал Криспин. — Вы в Англии мало что знаете о Карибах. Джонатан и тот знает больше. Возможно, он согласится проинструктировать вас.

Он повернулся и стал спускаться по лестнице, ведущей к каютам. За его спиной ясный голос Джонатана пустился в пространные объяснения дурной репутации Порт-Рояля негодующему виконту. Мимолетная улыбка тронула губы капитана, и он направился в кают-компанию.

Франсис сидела на рундуке под открытыми окнами и смотрела на гавань. Мгновение оба молчали.

— Порт-Рояль! — наконец произнесла она. — Конец путешествию — и Фрэнсис Барбикан. — Она обернулась и, взглянув на него, протянула руку. — У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас, Криспин, за все то, что вы сделали для нас. Мы у вас в неоплатном долгу.

Криспин сжал протянутую ему руку.

— Если хотите отблагодарить меня, миледи, — серьезно сказал он, — обращайте меньше внимания на слова милорда Маунтхита, когда дело касается Гидеона Крейла.

Она нахмурилась, но скорее от печали, нежели гнева.

— Почему вы так уверены, что ему нельзя доверять? Хэл, — она запнулась, слегка покраснев, — я имею в виду, лорд Маунтхит, знает его хорошо, и он уверяет меня, что его все очень любят. Все в Лондоне, говорит он, знают, что Гидеон отдалился от своего отца из-за его преступлений против нас, а поссорились бы они, если бы Гидеон тоже желал нам зла?

Барбикан ответил на этот вопрос другим вопросом:

— А вы уверены, миледи, что Рандольф Сарн — человек, которого легко напугать?

— Капитан Сарн, — повторила она в замешательстве. — Я бы сказала, что он не боится ни Бога, ни человека.

— Точно, и все же он признался мне, что боится вашего двоюродного брата, а Сарн, я уверен, более сведущ во всяких злодействах, чем его светлость.

— Возможно, — предположила она, — это потому, что капитан Сарн сам злой, оттого он и воображает зло в других.

— Воображает! — Он смолк, смотря на нее в раздражении. — Да этот виконт очаровал вас!

При этих словах она густо покраснела и вырвала свою руку из его.

— Мне кажется, вы забываете, что маскарад кончился. Я больше не ваш брат, чтобы меня запугивать или насмехаться, когда вам заблагорассудится. И почему вы такой неразумный? Хэл знает Гидеона Крейла, а вы нет, и все же вы не обращаете на это никакого внимания. Вы решили, что Гидеону нельзя доверять просто из-за преступлений его отца.

— Миледи, — резко прервал он ее. — Вы хотите убедить в этом меня или себя?

Она взглянула на него, на миг лишившись дара речи, и он продолжал:

— Я только прошу, чтобы вы проявили осторожность. Виконт сказал вам то, что считает истиной, уверяет вас со всей искренностью, что вы можете доверять своему двоюродному брату, но что знает он о таком человеке, как Гидеон Крейл?

— А что знаете о нем вы? — возразила она. — Хэл, по крайней мере, не поносит его за его спиной. Вы не имеете права на эти беспочвенные обвинения.

— Беспочвенные? — повторил он. — Беспочвенные? Да он в тесных отношениях с Рандольфом Сарном!

— А если и так, — быстро возразила она. — Разве вам осуждать его за это? Разве вы сами безупречны?

Он слегка побледнел, но спокойно отвечал:

— Я никогда не притворялся иным, чем я есть, миледи. Когда ваш дед лежал при смерти, я сказал ему, какова была моя жизнь, и все же он доверил вас мне. Разве я предал это доверие?

— Нет, — признала она. — Нет.

— Тогда доверьтесь мне и сейчас. Позвольте увезти вас в испанский город, как мы планировали. Как только вы окажетесь под протекцией вице-губернатора, никто не осмелится причинить вам вред.

— Но мы в безопасности и так. Я убеждена, что наш двоюродный брат Гидеон не хочет нам зла, а даже если это и так, что он может сделать теперь, когда с нами Хэл? По правде говоря, Криспин, я не знаю, что вас беспокоит!

— Не знаете, — медленно произнес он. — Вы не понимаете, что я боюсь за вас каждую минуту, когда вы находитесь вне поля моего зрения? Когда мы расстаемся хоть на миг, я не знаю покоя. Франсис…

— Нет! Не продолжайте! Я не могу, я не стану слушать. — Она вскочила на ноги и хотела было уйти, но он преградил ей путь. — Криспин, это безумие. Дайте мне пройти.

— Сначала выслушайте меня, — сказал он. — Почему вы боитесь?

— Боюсь, — повторила она. — Вас, Криспин?

— Не меня, — ответил он. — Того, что я скажу вам. Вы ведь прекрасно знаете, что я скажу.

— Криспин, — в отчаянии взмолилась она. — Заклинаю вас, дайте мне уйти. Нам не о чем говорить — не о чем! О, молю вас, поверьте мне!

— Есть, — мягко возразил он. — Почему вы боитесь, Франсис? Вы боитесь меня или себя?

Этот вопрос кольнул ее в самое сердце, и ее светлость решила найти прибежище в притворном гневе.

— Я же говорю вам, что не боюсь! Я знаю, что вы хотите сказать мне, и пытаюсь избавить вас от ненужной боли, поскольку вы, разумеется, и сами понимаете, как это безнадежно. Как вы смеете — вы, пират, — говорить со мной о любви?

Слова сорвались с губ прежде, чем она поняла, что говорила, и мгновение спустя она отдала бы все, лишь бы забрать их назад. Криспин побелел, а его глаза ожесточились.

— Благодарю вашу светлость за откровенность, — озлобленно процедил он. — Позволю себе заметить, однако, что, хотя вы неизмеримо выше меня, это вам не помешало зависеть от меня все эти четыре месяца.

— О, это неслыханно! — В этом гневе уже не было ничего притворного. — Разве в этом была моя вина? Разве не вы заставили меня подняться на борт этого ужасного судна?

— Я должен был сдержать данную мной клятву, миледи, обещание доставить вас в безопасности вашему родственнику. Что ж, я это сделал. Вы обрели избыток родственников. Один развратник, другой сын человека, который хотел убить вас, но, поскольку оба они благородных кровей, несомненно, они выше подозрений или упрека.

— Итак! — презрительно воскликнула она. — Мы добрались до сути. Мои двоюродные братья появились слишком рано, не так ли? Они нарушили все ваши планы?

— Мои планы? — Он был искренне удивлен. — Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?

— Разве я знаю, что у вас в голове? — бросила она ему. — Должна ли я отважиться и высказать догадку о том, что могло меня поджидать в ваших руках в этом — как вы там говорили — раю для пиратов, этом золотом аду?

— Значит, вы думаете так, — процедил он сквозь зубы. — Ваш благородный кузен быстро настроил вас против меня! Боже, миледи, вы заслуживаете того, чтобы я преподал вам урок.