Неразлучные - Даниэла Стил

В настоящий момент у девушки не было пациенток со схватками, только те, кто уже родил сегодня или накануне. Это было недолгое затишье. У нее были две пациентки с угрозой преждевременных родов, а нескольких мамочек с детьми выписали домой.

– Так давайте поспешим, пока не начался сумасшедший дом, – предложил Алекс, имея в виду их обед. – Вы все еще хотите пообедать в кафетерии? Мы могли бы сходить в какой-нибудь ближайший ресторан, где подают что-нибудь съедобное.

– Это, скорее всего, станет шоком для моего организма. Я живу только на еде из кафетерия. А стоит нам отправиться в приличное место, нас обоих вызовут на экстренный случай прежде, чем мы усядемся за стол. Со мной всегда такое случается, стоит мне отправиться куда-нибудь поесть, когда я на вызове.

Обычно у Саши вообще не было времени на еду, и часто ее обед состоял из шоколадного батончика, который она всегда носила в кармане. И по ней это было видно. У Саши была стройная фигура, и она была ничуть не полнее, чем ее сестра, которая каждый день ходила в спортзал и сидела на жесткой диете.

Они зашли в лифт, направляясь в кафетерий, попутно разговаривая о еде. В кафетерии Саша взяла себе йогурт, салат и тарелку с фруктами, а потом добавила к ним большой кусок шоколадного торта. Алекс же предпочел горячие блюда. Они нашли тихий столик у окна, чтобы видеть окружающий мир. Саша заметила, что Алекс пристально разглядывал ее, пока она ставила на стол тарелки и диетическую кока-колу, которую прихватила по дороге.

– Вы сидите на диете? – с любопытством спросил он.

– Нет. Моя сестра всегда сидела на диете, когда мы были подростками. Она приучила меня не есть ничего из того, что она любила, чтобы не провоцировать ее. Смешно, но я с тех пор продолжаю так питаться. Сестра ненавидит фрукты и овощи, и с удовольствием жила бы на пончиках и печенье, если бы могла. – Саша улыбнулась ему, и Алекс рассмеялся. С ней было легко, и казалось, что она чувствует себя комфортно, по крайней мере в больнице. – Она модель, – добавила Саша.

– Вы тоже могли бы стать моделью, – глядя на нее с восхищением, сказал Алекс.

Но Саша, похоже, не придавала значения своей внешности и не была заносчивой, как многие красавицы. Алекс уже обжигался в своей жизни из-за любви к красивым женщинам. Саша была совершенно не похожа на них. Она была умна и блестяще справлялась со своей работой.

– Ни за что, если я хочу остаться в своем уме, – сказала Саша по поводу работы моделью. – Хотя, полагаю, то, чем мы сейчас занимаемся, тоже нормальным не назовешь. Но, по крайней мере, нам не нужно стоять в бикини на снегу или в меховом пальто в летнюю жару, да еще надев туфли на семидюймовых каблуках. Быть моделью совсем не так легко, как это кажется со стороны, к тому же я привыкла носить туфли без каблуков.

Она улыбнулась Алексу.

– Откуда вы родом? – спросил он, уловив ее легкий акцент.

– Атланта. Я переехала сюда, чтобы поступить в Нью-Йоркский университет, на медицинский факультет. Мне повезло, что меня приняли. Мне нравится здесь.

– Мне тоже. Я из Чикаго. Это красивый город, и я по нему скучаю. – Он не стал говорить ей, что окончил Йельский университет и медицинский факультет в Гарварде. Ему всегда казалось, что это выглядит бахвальством. Его отец и брат тоже окончили Гарвард. – Чикаго немного спокойнее, чем Нью-Йорк.

– Моя мать родом из Нью-Йорка. Она адвокат, – сказала Саша, и мужчина кивнул.

– Моя тоже – антимонопольное право. Она обожает свою работу, но мне она всегда казалась скучной. Мама хочет стать судьей. И, честно говоря, из нее выйдет хороший судья.

– А моя мать – адвокат по разводам, – ровным голосом проговорила Саша, не желая признаваться, какой у ее матери тяжелый характер. – Что заставило вас пойти на медицинский факультет? – спросила она.

Ей нравилось разговаривать с Алексом. Она почти никогда не ходила на обед, и у нее никогда не было времени на общение с коллегами.

– Мой отец – кардиолог, а брат – хирург-ортопед. Так что выбор профессии не был для меня сложным. А как насчет вас?

– Я всегда хотела стать врачом, даже когда была совсем маленькая. Я только не знала, какую специальность выбрать. Я полагаю, бесплодие и тяжелые роды мне больше всего по душе. Особенно сейчас, когда матери стали рожать в старшем возрасте, и риск во время родов возрастает. И бесплодие тоже кажется благодарным материалом, когда все получается. Я люблю то, чем занимаюсь.

– Я тоже. Хотя думаю, что стану просто педиатром. Работать в отделении реанимации новорожденных интересно, но я предпочел бы иметь дело с менее рискованными случаями.

Алекс спросил девушку, где она живет, и Саша рассказала ему о лофте в Адской Кухне.

– Я прожила там уже пять лет. У меня три соседки. Они как бы стали моей семьей, потому что моя собственная семья была разрушена после развода родителей, когда мне исполнилось двадцать пять. И хотя мы уже были взрослыми, для нас это все равно стало тяжелым ударом. Мой отец женился во второй раз, и у него растут две маленькие дочери. Мама не стала больше выходить замуж. Она живет только своей работой.

Алекс сказал, что он обитает в меблированной студии, находящейся в квартале от больницы, и использует ее только для сна. Квартира в Адской Кухне, как она ее описала, показалась ему отличной идеей, особенно если проживающие там стали ей близкими людьми, которых Саша полюбила. Ее глаза излучали тепло, когда она рассказывала о своих соседках, их родственниках и близких друзьях. Это выглядело именно так, как она и сказала, семьей по собственному выбору.

Его собственная семья казалась более консервативной, чем ее. Родители все еще были женаты. У него был брат на четыре года старше его. Алексу было тридцать шесть, и он все еще был холост. Они всегда собирались вместе на каникулы или по праздникам, поскольку ни один из братьев не был женат, и им нравилось проводить время вместе. У Саши, похоже, все было не так радужно, хотя она и не вдавалась в подробности. Но она напряглась, рассказывая о своих родителях, особенно когда говорила о матери. И она призналась, что у нее нет желания возвращаться в Атланту и работать там. Саша хотела остаться в Нью-Йорке. Она была счастлива здесь. Алекс сказал, что он еще не решил, возвращаться ли ему в Чикаго или остаться в Нью-Йорке. В Чикаго жить было спокойнее и приятнее, если не брать во внимание погоду, и ему нравилась идея быть поближе к своей семье. Но от Нью-Йорка до Чикаго лететь совсем недолго, и он отправлялся домой на уик-энды при каждой возможности.

– Такие семьи, как ваша, теперь встречаются нечасто, – сказала Саша, почти с завистью слушая его и наблюдая, как лицо Алекса приняло выражение нежности. – Люди разъезжаются по всей стране и живут далеко от своих родителей и сестер с братьями. Моя сестра тоже живет здесь, и мы очень близки, хотя и совершенно разные. Но я рада, что она здесь. Валентина тоже любит бывать в нашем лофте, когда не находится в Токио, Париже или Милане. У нее очень яркая жизнь по сравнению с моей, – Саша произнесла это почти извиняющимся тоном, но она не хотела бы ни за что на свете вести тот образ жизни, который вела Валентина, или иметь дело с такими мужчинами, которых выбирала сестра. – Многие считают такую жизнь невероятно захватывающей. А мне она кажется довольно грустной. Люди поверхностны, все стараются использовать тебя, пока это возможно, а когда все заканчивается, что тебе остается? Меня это пугает. Это только звездная пыль, и ничего настоящего. Я иногда беспокоюсь за нее.