Тропами Снайпера. Судьба Бригадира - Владислав Жеребьев

– Какой шрам?

Полковник подошел и отстегнул наручник, кивнул хмуро.

– Пощупайте, Бригадир.

Сталкер запустил руку под шевелюру, и пальцы его остановились на длинном шраме.

– Не знаю, – опешил он. – Не было его раньше.

– Вот и я думаю, что не было. – Полковник снова сел на край кровати. – И инопланетной сущности не было, и этих, как там его…

– Кроков?

– Ну, вероятно. Ни черта не было. Были мутанты, но самые обычные, если их так назвать можно. Комплекс «Артефакта» – это загон по сути. Там вели исследовательскую деятельность. Один лаборант, которому мы платили, говорил, что интересную штуку там тестируют. Отбирают сталкеров, вводят в анабиоз, имплантируют модуль. Знаете, как этот модуль действует?

– Боюсь даже представить. – Бригадир не верил не единому слову наймита, но уже начавший заживать шрам на шее не давал ему покоя.

– Нейробиологическое программирование. Программа берсерка, универсальный солдат. Оснасти таким модулем взвод, и он по боеспособности и эффективности покроет роту, а то и полк. Диверсанты, способные по собственному желанию увеличивать выносливость, скорость, обострять чувства. Представляете, что это тогда будет?

– Тактический перевес?

– Именно, и, я вам доложу, не в пользу России. Компания, наниматель Гриба, как вы изволили назвать моего гостя, базируется в Великобритании, а там и до памятного Евросоюза недалеко. Вы же понимаете, кто рулит Евросоюзом?

– Штаты?

– Они самые. – Полковник улыбнулся. – Ну, вы подумайте пока, отдохните. День на размышления у вас есть.

– Подумать над чем?

Полковник не ответил, вышел за дверь, оставив Бригадира в полном недоумении. Прежде всего, смущало то, что никому не известный сталкер вдруг понадобился всем и сразу: наймитам, «Борею», неизвестному вольному агенту, работающему на Министерство обороны. Все они были крупными игроками, зубастыми.

Снова появился неизвестный сталкер, кашлянул. Прямо не больничная палата под землей на запретной территории, а проходной двор какой-то.

– Обзовись.

– Атлетом буду.

– Откуда у тебя сведения о «Борее»?

– Так я сам оттуда. В охранении Гриба. – Атлет оскалился. – Потому и выходы есть.

– Не боишься, что наниматель обидится?

– А я из вольных. Контрактов с ними не заключал, не ручкался. Хотели проводника, получили проводника. Они до сих пор откашляться не могут, как в вертушке рухнули. Осторожничают.

– А ну-ка глянь! Что на затылке? – Бригадир приподнял волосы.

– Шрам, аккуратный такой, – сообщил Атлет. – Будто после операции.

– Свежий?

– Да пес его знает. Я в этом слабо понимаю. Вроде как с полгода ему. Знавал я «на воздухе» спецов, которые такие шрамы сводили у хирургов пластических.

– Сможешь вывести троих из подземки?

– Да ты сам…

Бригадир повертел переломанной рукой. Болевых ощущений уже не было, тошнота и слабость прошли. Заживало на нем все как на собаке. Атлет присвистнул.

– Иди ты! Там же перелом был открытый?

– Так и живем.

За месяц до текущих событий

Грибов стоял на вертолетной площадке и с тревогой следил за тем, как тяжеловес Ми-26, рубя винтами воздух, делает петлю и заходит на посадку. На всю операцию по переброске оборудования «Айрон Армор» выделили два с половиной часа, после чего воздушный коридор над Зоной должны были закрыть. Что потом? Начнут работать ПВО, не чета транспортнику, шустрые и злые, и тогда привет, пилоты, привет, оборудование, реактивы, ценные технические образцы и прототипы.

С последними прибыл сам Денис Петрович Сенников, Глава лаборатории биоинженерии, пожелавший во что бы то ни стало присоединиться к опытной группе и руководить процессом. На счету Сенникова было порядка сотни патентов, два десятка опубликованных научных статей и множество регалий. При виде Грибова Денис Петрович помахал рукой и изобразил максимальное дружелюбие.

– Приветствую вас, наш ангел-хранитель.

– И вам не хворать, док. – Гриб стоял под защитой бетонного ограждения на верхушке комплекса, слушая перекличку постов. Сначала шло внутреннее кольцо из солдат «Борея», после чего эстафету перенимали внешники, сталкеры, нанятые уже внутри аномального пространства. – Сколько испытуемых будет?

– Я вам подам список. Большая часть уже тут, в составе вашей группы. Несколько в научном эшелоне и обслуживающем персонале. Британцам интересны все слои, так что мы обладаем самым широким спектром. Есть даже уборщик, обычный клиринговый агент. Всем им, разумеется, выставлена блокировка памяти.

– А как снимается эта блокировка, кстати? – от скуки поинтересовался Грибов. Несение службы внутри защищенного периметра шло размеренно, мутанты не рисковали соваться под шквальный огонь, аномалии были давно обезврежены, а сталкерские группировки оповещены о самых суровых последствиях при малейшей попытке атаки или саботажа.

– Это делается очень просто, если соблюдать все условия. – Денис Петрович довольно подмигнул. – Должна прийти команда с пульта лаборатории, но не просто так, а через центральный сервер.

– Через спутник? Так тут же мертвые зоны одна на другую находят.

– Ну, не совсем. – Сенников прищурился и облокотился на бетонное заграждение. – На геостационарной орбите у нас аж три спутника, и они перекрывают друг друга очень плотно. Одна координация вашего «Борея» чего стоит. Для «Артефакта» есть своя частота, и по ней идет непрерывное вещание. Если уж случилось так, что испытуемый находится под землей, то программа модуля будет действовать еще сорок восемь часов, после чего просто отключится, а подопытный кролик из суперсолдата превратится в самого обычного человека.

– Постойте, Денис Петрович. – Грибов нахмурился. – То есть спутник обязателен?

– Да. – Ученый уверенно кивнул.

– Ну, предположим, я бойцов подопытных выведу. Но как быть с персоналом?

– А вот это уже ваша забота. – Сенников мечтательно прикрыл глаза. – Вы подумайте, какие возможности открываются! Ведь для каждого человека существует собственная реальность. Стоит изменить химию, дать немного подкорректированные импульсы, и волк превращается в барашка, а грязь в асфальт. Восприятие – один из ключевых факторов артефакта. Вот что, по сути, мы испытываем. Добавить адреналина или убрать молочную кислоту из мышцы мы можем и стандартными средствами, а вот заставить воевать за идею, транслируемую в голову сразу, по приказу, по щелчку тумблера, – вот это самая сложная из задач. Краеугольный камень, так сказать.

– Краеугольный камень, Денис Петрович, не более чем метафора, – парировал Грибов. – А вот ваша задумка опасна. Шутка ли, вживлять имплант… Могут быть потери.