Крылья и оковы материнской любви - Ева Весельницкая

Такие дети чаще всего склонны видеть мир как систему торговых отношений, где все продается, все покупается. Ибо прежде всего они видят, что их матери, собственно говоря, их покупают. Им ни в чем не отказывают, им все можно. Хорошо работает кнопка сравнения: а у этого есть, как же у меня не будет. Интересы, занятия, школы – все выбирается только с позиции, добавит это к самоутверждению мамы что-нибудь или нет. В богатых семьях, где есть отец, все несколько иначе. Отец – это отец. Там чаще мать не работает, и тогда все по-другому. Но мы говорим о тех случаях, когда женщина рожает сама для себя.

Вот так оно и происходит. И время от времени увлекшаяся очередным соревнованием мама с удивлением обнаруживает, что ребенок-то подрос. Он начинает иногда предъявлять какие-то требования, у него появляются какие-то желания… Значит, все это опять компенсируется объектами вожделения в зависимости от материального благосостояния. И в Англию учиться… Чаще всего, к сожалению, такие дети вырастают с проблемами эмоционального плана. Это-то за деньги не купишь. Если повезет с няней, с бабушкой, может быть, как-то кто-то ему покажет, что это все существует в мире, если не повезет, то так оно и останется. Потому что дети, рожденные от умозрительной концепции – это не люди, это проекты, а проектам эмоции и чувства не нужны. Если только что-то с женщиной в процессе беременности и родов не происходит, когда возобладает, скажем, природа, когда вдруг при виде ребенка возникает переживание реального содержания этого события, тогда, конечно, все складывается по-другому.

Умозрение не предполагает существования переживаний, потому что умозрение и переживание – в принципе антагонисты. Умозрение воспринимает переживание как разрушающую силу, не поддающуюся контролю. Естественно, в случаях войны между умозрением и переживанием чаще побеждает умозрение, потому что поступки, продиктованные им, подкрепляются внешними плюсами значительно сильнее, чем поступки, продиктованные переживанием. Люди, сильно завязанные на внешнюю жизнь, на процесс самоутверждения и самовыражения, а именно такими будут расти «концептуальные дети», естественно, будут кормиться плюс-подкреплениями внешними. Это будут одинокие люди, которым если повезет, кто-то когда-то каким-то образом эмоциональную сферу прикроет, если нет, то мы получаем то, что получаем: большую степень эмоциональной отчужденности, эмоциональной уплощенности, индивидуализации и холодного рационализма.

У женщины есть несколько типов, способов реализации в мире, один из них – когда дом и семья важнее всего. Из этой ситуации есть выход без жертвенности и без «бабства»: женщина делает свой выбор и ничем не жертвует, просто душой понимает, что это ей интереснее – заниматься домом и детьми. Ей интереснее, и это дает ей энергию. Но тогда нужно делать из ведения дома и воспитания детей профессию. Нужно учиться, ибо здесь возникает еще одна ложная мысль – что все получится на инстинкте. Вот на инстинкте так и получится, как мы говорили выше. А женщина, выбрав семью как свою профессию, как свой смысл, должна действительно образовываться, разбираться и в психологии детей, и в возрастной психологии, понимать разницу психологии мальчиков и девочек в разном возрасте, разбираться настолько, чтобы увидеть особенности темперамента, характера, интеллекта, психологического статуса своих детей.

Если это не один ребенок, следует видеть эту разницу и учитывать ее, предоставлять ребенку достаточный выбор в интересах и давать ему возможность реализовываться. Только тогда это будет профессия, и мои дети станут произведением моего творчества. Не потому что они будут делать как я, а потому что из них вырастут интересные, достойные, свободные, уверенные в себе люди, которыми можно гордиться не по факту того, что ты биологический источник, а потому что способствовал их становлению и, как настоящий учитель, гордишься своими учениками. Что я сумела, тому поспособствовала, и вырос прекрасный человек. В подобной ситуации, конечно, такой женщине не придется предъявлять счета. Какие счета? Какие счета предъявляет художник своему произведению? Ты виновата, картина, если ты дорого не продалась? Он счастлив, что он сумел это сделать, потому что он этого хотел.

Я вижу в этом выход. Мы живем в стране дилетантов. Все знают, как воспитывать детей, играть в футбол и лечить. А быть матерью надо учиться, так же как надо учиться быть женой или любящей женщиной, как совершенно необходимо учиться жить. Существуют умные, глубокие профессиональные книги, психологические исследования существуют, опыт матерей: «Вот так мне нравится, как у вас это получилось?», есть интернет, есть сообщества, можно об этом думать, переживать, вести дневники, размышлять над происходящими процессами, книжки потом писать для других. Вот такой выход я вижу. Вот тогда это красиво.

И такая женщина может быть и с мужем, и без мужа, это уж как жизнь сложится. Только тогда женщина не растворится в другом человеке, если это ее свободный выбор.

Источник силы: подвиг – великое и трудное дело.

Не могу не признать, что с неким душевным волнением и лезущим из щелей здравомыслия и добропорядочности страхом принимала я решение высказаться на тему: подвиг ли материнство и жертва ли это – быть матерью.

Материнская любовь жертвенна, материнство подвиг – это какие-то сверхценностные понятия, которые практически не обсуждаются, практически не подлежат анализу и рассмотрению. Такие высеченные золотом по мрамору заповеди.

Откуда это? Почему счастье и радость вдруг становятся жертвой и подвигом?

Давайте рассмотрим, что такое жертва и что такое подвиг.

Мы выросли в культуре, где страдание, «несчастность», почитается качествами благородными и достойными. Мы выросли в мире, где страдать и быть несчастным не стыдно, а порядочный человек просто не имеет права быть счастливым и довольным. До сих пор, хотя многие уже и источников не назовут и книжек тех не читали, люди не стесняются говорить или соглашаться с теми, кто так любит говорить, что мы выросли из гоголевской «Шинели» и из Достоевского. Такая культурно оправданная спекуляция. Благородство и достоинство не в преодолении, а в процессе. Может быть, это так и было, тогда, когда это было сказано, кстати, было это почти двести лет назад, однако мир изменился, изменились ценности, цивилизация обрушилась на нас кучей своих благ, освобождая людей от траты жизни на мелочи, на быт, на выживание. Жить уже не просто можно. Жить надо!

Да, беззаботный и не требующий никаких усилий Рай не наступил, да и не наступит, ничего не дается по щучьему велению, ничего не дается само собой. Какие замечательные сюжеты для желающих страдать!

В словарях древнерусского языка слово «подвиг» имеет много трактовок, но основное и главное, что подвиг – это долгое, трудное и бескорыстное дело. И только потом, гораздо позже оно обретает значение борьбы, военной победы. Так известное клише «материнский подвиг», бывшее когда-то совсем даже не клише, а обозначением и напоминанием, что, решаясь на материнство, женщина должна быть готова к долгому и бескорыстному труду, что быть матерью – это такая непростая работа, обрело со временем в бытовой культуре звучание чего-то героического, оттенок вполне воинственный, а следовательно, и спекулятивный.