Трамвай идет в депо - Марина Серова

– Мужская солидарность? – усмехнулась я.

– Наверное. Не хотелось его подставлять. Мужик мне ничего плохого не сделал. Если бы вы не сказали, что он исчез вместе с семьей, я молчал бы до конца дней. Но вдруг вам это поможет. Досталось человеку зазря. Бизнесу его уже кранты. Если вдобавок грохнут где-нибудь, то совсем некрасиво получится.

– Некрасиво – это слабо сказано. А почему вы думаете, что его бизнесу кранты?

– Так ясное дело. Весь этот конкурс затеян, чтобы свалить Олега с насиженного места и растрепать его жирные маршруты. Думаю, ему вообще ничего не достанется. С побежденным обычно никто ничем не делится.

Я уже шла к воротам, как вдруг вспомнила кое-что и вернулась. Тема стоял в дверях.

– Погодите. А второй раз?

– Что – второй раз?

– Где вы видели эту даму второй раз?

– А, – парень нахмурился, – не уверен, но мне показалось, что она сюда приезжала, в Тихое.

– Когда?

– Да недели две-три назад, точно числа не вспомню. Я приехал домой раньше обычного. Было где-то четыре часа дня. Наташиной машины не было, но я заметил женскую фигуру на подъездной дорожке у Одинцовых. Шуба показалась знакомой – приметная, синяя. Лица этой женщины я не видел, она шла к дому. Ну а дальше смотреть я не стал.

– А «Мазды» у ворот не было?

– В том-то и дело, что не было. Стоял минивэн темно-зеленый. Я поэтому и не уверен, что это она была.

– Хорошо, буду думать. Спасибо, что согласились поговорить. Вы двое – замечательная пара. – Я попрощалась и пошла на улицу, к своей машине.

Ворота за моей спиной медленно закрылись.

Заведя мотор и ожидая, пока он прогреется, я доела остатки бутерброда и запила остывшим кофе из картонного стаканчика, который купила по дороге сюда.

У меня оказалась в руках новая деталь головоломки. Некая неизвестная девушка, которая до этого существовала в смутных предположениях Марии Павловны, оказалась вполне реальной и могла быть причастна к исчезновению семьи.

Может, дело было вовсе не в бизнесе, а в личных мотивах? Такое вполне возможно. Тема сказал, что видел девушку около двух-трех недель назад. Значит, в день, близкий к дате похищения, неустановленная дама была на территории одинцовского дома. Негусто, конечно. Это не улика и даже не намек на нее. Так, свежий, легкий запах удачи, которым повеяло в открытую форточку. Но это определенно был след, который требовал отработки. За неимением других серьезных зацепок нужно как-то раскрутить эту.

Правда, осадила я себя, может, все до ужаса банально? Приеду я, допустим, в офис Одинцова, а там все давно знают, что шеф гулял на сторону. И мадам эта вполне может сидеть за секретарским столиком и недоумевать, куда подевался любовник. Никакой тайны, все просто и понятно.

Но может быть и по-другому.

Вечер тем временем окончательно опустился на улицу. Я вспомнила про оставшегося дома несчастного кота и тронулась с места.

Дом Одинцовых смотрел мне вслед всеми своими темными окнами. Так, во всяком случае, мне показалось. В зеркало заднего вида я заметила, как шевельнулась занавеска в окне второго этажа у соседей напротив.

* * *

Кот лежал у батареи, вытянув лапы и неестественно выгнув голову. В приоткрытой пасти виднелись острые мелкие зубки.

– Черт! – воскликнула я, увидев эту страшную картину. – Черт, черт, черт!

В моей голове скорым поездом пронеслись последствия. Чужой породистый кот отдал душу кошачьему богу на полу моей квартиры, а семья как ни в чем не бывало возвращается с отдыха на Гавайских островах и спрашивает с меня за дорогое животное. Или – не дай бог – история с похищением заканчивается плохо, а у Марии Павловны не остается на руках даже кота на память о родных.

– Не умирай, пожалуйста, не умирай! – запричитала я, падая на колени рядом с пушистым мешком и пытаясь его растормошить. Котам же делают искусственное дыхание? – Очнись! Эй, котик! Чтоб тебя!

В этот миг котяра открыл глаза и недовольно посмотрел на меня.

– Ты что, гад, просто спал? – возмутилась я, переводя дыхание. Но тут же насторожилась. – Или в обмороке валялся? Нет, так дело не пойдет. Надо с тобой разобраться раз и навсегда.

Я поднялась на ноги и решительно пошла в прихожую, где в гардеробной стояла клетка для перевозки.

– Мне, знаешь ли, и без того забот хватает, чтобы еще о тебе переживать.

Увидев клетку, Пират зашипел и попытался забраться по занавеске на карниз. Послышался звук трескающихся нитей.

– Это итальянская органза! – завизжала я, глядя, как пушистый террорист добрался уже до середины некогда роскошной занавески, пошитой на заказ. Ткань, разумеется, не выдержала такого варварства, и кот, раздирая ее когтями, свалился на пол, после чего тут же с ревом кинулся под диван, но застрял.

– Ха! – воскликнула я, вытаскивая его за лапы. – У меня туда даже робот-пылесос не проезжает. Попался!

Выскочив на улицу, я затолкала клетку на заднее сиденье, кинула на него сумку и открыла в телефоне поисковик, чтобы узнать, где находится ближайшая ко мне ветеринарная клиника.

Интернет быстро выдал результат, и я увидела, что рядом со мной, буквально на соседней улице, расположен филиал той самой клиники, о которой пару часов назад мне рассказывала Алена. На логотипе был изображен желто-зеленый квадрат, по диагонали которого «бежали» трогательные черные кошачьи лапки.

– Отлично! Пристегнись, пушистый мародер.

Клиника «Лапы и хвосты» обнаружилась во дворе одного из многоквартирных домов. Попетляв вдоль тротуара, я наконец припарковала машину, заехав одним колесом на спящий под грязным снегом газон. И почему такие учреждения никогда не заботятся о большой парковке?

В фойе, залитом теплым и ярким светом, на стульях сидела небольшая очередь. Я оказалась между мальчиком, держащим на поводке овчарку, и женщиной, на коленях которой стояла такая же переноска, как у меня. Женщина трещала по телефону и жаловалась кому-то, что «ребенок все обгадил». Под ребенком подразумевался сидящий в переноске персидский кот. Собака же печально поглядела на меня и мою ношу и грустно отвернулась. Мне стало не по себе.

Врач долго не показывался и вообще принимал пациентов медленно. Улыбчивая девушка-администратор предложила воспользоваться кофе-аппаратом, стоящим у окна, и я не преминула это сделать.

Кофе из автомата был кисловатый, но горячий. Обжигая губы, я отпила пару глотков и заглянула в клетку к Пирату. Тот лежал, навострив уши и вытаращив свои и без того круглые глазища.

Прошло около сорока минут, а приняли только собаку, сидящую в очереди передо мной.

– У нас очень дотошный специалист, – с улыбкой объяснила девушка, когда я подошла узнать, как часто люди в очереди умирают от ожидания.