Врачебная тайна - Галина Львовна Романова

Слезы снова полились из ее глаз, стоило вспомнить посиневшие скрюченные пальцы и коленки, торчащие из-за угла шкафа.

– А странности? Странности в ее поведении были?

– Конечно! – фыркнула сквозь слезы Света, вытирая щеки рукавом. – Сколько угодно! То замолкает, то болтает без умолку. Все Федьку вспоминала и приемного сына. То вообще что-нибудь загнет, что в монастырь уйдет. То ей чудится, что за ней кто-то ходит. Она по этой причине и на улицу выходить перестала.

– По какой? – Зайцев глянул на нее с тревогой. – Ей казалось, что за ней следят?

– Ну не то чтобы следят, нет… Будто кто-то ходит за ней! Но если это и так, то никто, кроме дядь Колиных помощников, быть не мог.

– С чего вы решили, Света?

– Так мама позвонила мне сегодня и давай перечислять места, где меня в последние дни видели с Гариком! Бред!

И Света тут же прикусила язык. А вдруг Зайцев спросит, где же именно ее с Гариком видели? Почему мама обеспокоилась, с какой стати?

Но Зайцев, слава богу, ничего такого спрашивать не стал. Снова походил по комнате, не став задерживаться возле плана. Потом молча натянул дубленку, подхватил на руки щенка и пошел к выходу.

– Эй, вы чего приходили-то?! – обескураженно смотрела Света ему в спину. – Что-то не так?

– В каком смысле?

Зайцев резко остановился у порога, повернулся к ней. И Света со всего маху налетела грудью прямо на сонную мордаху щенка. Тот недовольно поморщился, будто хныкать собрался, но потом сразу присмирел и даже глаз не открыл.

– В каком смысле что-то не так? – терпеливо ждал ответа на свой вопрос Зайцев, глядя на Свету мудрыми серыми глазами.

– Ну… Вы вот пришли, расспрашиваете все о Зойке. С какой стати?

– С какой стати пришел? Или с какой стати расспрашиваю? – Он снова неподражаемо улыбнулся, заставив ее коленки задрожать. Потом схватился за ее пуговку на рубашке, подтянул к себе и шепнул на ухо: – Вопрос хороший, но задавать его надо было прежде, чем впускать меня, милая. Никогда не следует доверять незнакомцам и уж тем более впускать их в дом. Это опасно.

Тут же выпустил ее пуговку, отступил на шаг, глянул в ее пунцовое лицо, качнул головой.

– Просто чудо какое-то, а не женщина! – выдохнул он, тряхнул щенка. – Правда, Дружище? Правда, красивая девушка?

Тот, не раскрывая глаз, снова съежил мордаху в подобие улыбки.

– Он у вас улыбается! – ахнула Света и кончиком пальца тронула пса за влажный нос. – Славный какой! Дружище? Так зовут? Странное имя. И улыбается! Надо же!

– Да? – подхватил, обрадовавшись, Зайцев. – И вам показалось? А я уж думал, что чокнулся от одиночества!

– Вы?.. Вы одиноки?.. Никогда бы не подумала, – ахнула она. И тут же, не взвесив хорошо, как он отнесется к следующим ее словам, восхищенно брякнула: – Вы такой необыкновенный!

– Да вы тоже необыкновенная, Светлана, а тоже, смотрю, одна, – рассмеялся он и вдруг поцеловал ее в щеку, порекомендовав еще раз напоследок: – Не открывайте никогда незнакомцам! И уж тем более никогда не впускайте их в дом. Не потеряйте мою визитку…

Зачем он дал ей свою карточку? Он мог просто представиться, мог показать ей свой паспорт или водительское удостоверение на крайний случай, хотя паспорт у него всегда с собой во внутреннем кармане. Хотя с ее доверчивостью ни единого документа не понадобилось бы. Она с ходу поверила бы ему на слово, что и случилось. А он взял и дал ей свою визитку, зачем?

Зайцев медленно спускался по лестнице, проигнорировав лифт, и так же медленно ворочал мозгами, размышляя лениво, без нажима: зачем он дал свою визитную карточку девушке?

Понравилась? Тут спорить было невозможно, да! Но это не повод. Он же не раздает всем подряд девушкам на улице свои карточки, а там красавиц – каждая третья.

Захотел еще раз с ней увидеться, если она позвонит? Да, но…

Но не факт, что она клюнула, хотя глазки восхищенно и горели, когда они прощались. И необыкновенным его назвала. Он, конечно, женщинам нравился и знал об этом. Но ведь был еще и сосед – здоровенный накачанный детина – красавец и брюнет к тому же. Он был много моложе Зайцева, к тому же был ближе к ней, чем Зайцев… Его сорок семь лет против двадцати с лишним Гарика, это, брат, сложно обскакать.

Что тогда? Что сразу сунулся к ней со своей визиткой?

Зайцев толкнул подъездную дверь, вышел на улицу, тревожно окинул взглядом нарядную даже в слякоть площадку перед домом. Красиво тут, ухоженно, жить бы в таком дворе вечно, не печалиться ни о чем, никого не бояться.

И тут словно в темя его стукнули. Вот! Вот оно!!! Вот почему он сразу, как переступил порог квартиры этого милого создания, сразу за визиткой в карман полез. Он же крайне редко так делает, блин! А тут сразу с порога! Почему?

Да потому, что почувствовал странную тревогу, напряжение, здороваясь с этой девушкой. От нее это волнами исходило, тут же подтапливая и его. Не было в ее жизни после смерти сестры покоя, даже ее вполне закономерная скорбь была напряженной, ожесточенной какой-то. И этот дурацкий самопальный план на ее столе. Что он мог означать? Что? Какие-то линии пунктирные, стрелки с заглавными буквами. Это что? Это, скорее всего, маршруты движения кого-то. Одни стрелки были красного цвета, другие синего. И заглавные буквы соответственно также красными и синими. Кто это? Кто под ними прятался, под буквами этими и пунктирами? Это же вполне конкретные люди, блин! Что за люди? Обидчики? Если да, то кто они? И Гарик этот, дуболом чертов с перевязанной рукой, он как со всем этим планом вяжется? Может, это его план? Если да, то зачем он девчонку во все это втягивает? Если нет, то почему ее не остановит? И связано ли это как-то со смертью ее сестры?

Что в смерти той было множество загадок, Зайцев теперь не сомневался. Снотворного у девицы не было, сестра свидетельствует. Так откуда оно взялось в крови? И следил за ней тоже кто-то, как и за удавившейся бабусей. И вот что хочешь делай, но не полезла бы такая красавица в петлю! Не стала бы себя уродовать после смерти так кощунственно. Зайцев много повидал в своей жизни. И, повидав, знал, что люди, замороченные на своей внешности, лелеющие свою красоту, редко когда способны отдать ее на поругание кому-то. Пускай даже смерти самой. Такие люди все заранее обдумают. И даже расцветку носового платка и бантика на туфле, в которых должен был быть уложен.

Не-ет, кто-то помог этим двум женщинам из жизни уйти. А снотворное, скорее всего, было подсыпано, чтобы дамы не оказали сопротивления, когда им на шею удавки накидывались.

– Что делать-то теперь, Заяц?! – взвыл Каверин, когда через пару дней он ему доложил по телефону о своих соображениях.

– А я че? – пожал плечами Алексей. – Я у вас в штате не состою, Толь, меня это как-то…

– Вот ты какой стал, да?! – заныл Каверин, но без злобы.

Анатолий понимал прекрасно, что палить бензин, мотаясь по городу, покупать осведомителей и информацию, а также угощать обедами нужных людей друг не станет.