Дети – другие. Саморазвитие. Части вторая и третья - Мария Монтессори

Эти разновидности лживости противоречат другой, удобной для ребенка, который просто не желает задумываться о том, что, собственно, является, правдой. Но иногда ложь выглядит лукавством. Я знала одного ребенка пяти лет, которого мать время от времени отдавала в домашнюю школу. Руководительница группы, в которую был принят ребенок, была на хорошем счету в своем ведомстве. Она восхищалась этим ребенком. Но спустя некоторое время он пожаловался своей матери на эту учительницу. Мать посчитала ее очень строгой и попросила директрису школы объяснить случившееся. Директриса убежденно доказывала ей, что учительница окружила ребенка заботой и любовью. Тогда мать призвала своего врунишку сына к ответу. В результате она услышала оправдание: «Кажется, я не говорил, что учительница злая». При этом не чувствовалось, что ребенку не хватает мужества жаловаться на учительницу. В этой ситуации высказывание ребенка было просто формальным.

Хотелось бы многое еще рассказать о других формах хитрого приспособления к окружающему миру, которые встречаются у детей. У слабохарактерных уступчивых детей спешно сфабрикованная ложь указывает на потребность в защите. Ребенок перерабатывает содержание высказывания, и оно выглядит как прерывистое. Ложь слабого ребенка безобидная, не имеет своего завершения. Импровизированная ложь несет в себе защитный рефлекс от нападения взрослых. Взрослый упрекает ребенка в слабохарактерности, безобразном комплексе неполноценности. Такое унижение ребенка взрослым подтверждает, что ребенка принимают за существо малозначимое.

Лживость относят к тем явлениям духовной жизни, которые появляются в детстве и с течением времени закрепляются. В итоге в человеческом обществе ложь укореняется и неизбежно преобразуется в заповедь о правилах поведения и эстетику, словно одежды для тела.

Наши оздоровительные школы свидетельствуют о сбрасывании наростов лжи. Ребенок открывается во всей своей природной чистоте. Хотя лживость не относится к тем отклонениям, которые исчезают сами собой чудесным образом. В ребенке происходит внутренняя перестройка, требующая от него возвращения на круги своя. Ясность мысли, связь с реальной действительностью, духовная свобода и живое взаимодействие с полезными предметами создают атмосферу, в которой духовная жизнь изживает лживость.

Если тщательнее проследить за развитием человеческого общества, то откроется, что оно глубоко погрязло во лжи. Едва ли можно было бы устранить его недостатки, не потревожив фундамент. Многие наши дети, поступив в общеобразовательную школу, испытывали постоянные нападки лишь потому, что они были намного честнее, чем другие, и некоторые формы приспосабливания были у них еще неразвитыми. Учителя не задумываются над тем, что дисциплина и социальные отношения в их классе строятся на предпосылках лжи, и непривычная прямота наших детей казалась им моральным качеством, которое стало частью воспитания в давние времена.

Самый большой вклад, который впервые сделал психоанализ в историю человеческой души, это разъяснение притворства как процесса адаптации подсознания. Притворство взрослого – это не ложь ребенка. Ложь можно охарактеризовать как все более и более срастающийся с правдивой жизнью ужасный чехол. Он похож на шкуру или оперение животных. Этот футляр, скрывающий жизненный механизм, который одновременно служит защитой. Эта защита состоит в том, чтобы заставить поверить себя в ощущения, которые не испытываешь. Лживость внутри человека стала обычным свойством, она дает возможность жить, точнее, жить в мире, с которым искренние и естественные чувства должны вступить в конфликт. Впрочем, лицемерие, которое взрослый ежедневно демонстрирует в своих отношениях к ребенку, уникально. Взрослый жертвует интересами ребенка ради собственной пользы, не признаваясь в этом себе, потому что это трудно сделать. Он внушает себе, что выполняет возложенную на него природой обязанность, и то, что он делает, станет позднее полезным ребенку. Если ребенок защищается, то взрослый никоим образом не старается распознать истинные обстоятельства, но называет все, что ребенок предпринимает для своего спасения, непослушанием и плохими намерениями. Все больше и больше затихает и без того уже слабый голос правды и открытости. На смену ему приходят формальные слова: долг, справедливость, авторитет, разум и так далее.

У души, как и у воды, существует жидкое и твердое агрегатные состояния. И Данте не перенес ее в ту бездну ада, в зону вечного льда, где угасает любовь и остается только ненависть. Приводимые человеком в свое оправдание условности – это самообман, который осуществляет приспосабливание индивида, ведущее к отклонениям. Само общество взращивает у детей отклонения. То, что было любовью, превращается в ненависть. Эта чудовищная ложь селится в скрытых уголках подсознания.

В современной медицине есть одна заслуживающая внимания область – психические болезни, причина которых – душевное расстройство. Некоторые недуги, в которых связь с телом не вызывает сомнений, берут начало в области психического. К таким недугам, касающимся детского возраста, относятся некоторые аномалии в питании.

Сильные, активные дети склонны к обжорству и к ним трудно подступиться с воспитательными и гигиеническими мерами. Эти дети едят больше, чем необходимо, из непреодолимой жадности, которая чаще добродушно истолковывается как хороший аппетит. Это ведет к нарушению пищеварения и к отравлениям, что может потребовать медицинского вмешательства.

Немыслимая потребность тела в массе питательных веществ, которые не являются для него столь необходимыми, может повредить ему. Это было известно еще со Средних веков, и переедание считалось аморальным. Такую наклонность следует рассматривать как вырождение нормальной сензитивности к питанию. Сензитивность толкает не только к поиску пищи, но и к соблюдению меры, как это случается с животными, здоровьем которых руководит инстинкт самосохранения. Самосохранение индивида имеет две стороны: первая связана с окружающей средой и заключается в том, чтобы избежать опасности. Вторая связана с субъектом и касается питания. Значит, у животных инстинкт обнаруживает себя сам, руководя не только приемом пищи, но и ее ограничением. Этот инстинкт является главной характеристикой всех видов животных. Съедать больше или меньше пищи – решает каждый в той мере, которую определяет природа посредством инстинкта.

Лишь люди страдают пороком переедания. Человек потребляет даже ядовитые вещества. Значит, приходится заключить, что при развитии отклонений защитные сензитивности теряются и не служат больше на благо здоровья.

Убедительным примером этому служит ребенок с отклонениями в умственном развитии, у которого в первую очередь запускаются в ход нарушения в питании. Пища больше привлекает своим внешним видом, вкусовыми качествами. Внутренний фактор, который должен срабатывать, как реакция на самосохранение, ослабевает или исчезает.

Самые впечатляющие результаты в нашей нормализующей школе состояли в том, что при проявлении первых признаков нормализации привычка много есть менялась, и внимание детей переключалось на безукоризненное поведение во время еды. Такое возвращение жизненных навыков обозначается понятием «исправление», и оно вызывает невероятное удивление. Об этом в печати появляются короткие сообщения, цель которых – заставить убедить в истинности происходящего.