Расплата за любовь - Евгений Костюченко

— Корш, Илья Исаевич, — выдохнул Ян чуть слышно.

— Очень хорошо, — сказал Магницкий.

— В каком смысле? — растерялся Ян.

— В смысле, что вы подтверждаете нашу версию. Мы его как раз сегодня утром вроде бы установили.

— Что с ним случилось? — спросил Ян.

— Мне это, знаете, и самому интересно. На то и следствие ведется, чтобы узнать, что с ним случилось, — сказал Магницкий, запихивая фотографии в карман пиджака. — Тело его нашли в реке. Точнее, на берегу. Река Валога, знаете такую?

— Видел на карте.

— Это довольно далеко. Там дорог практически нет. Туристы, байдарочники, нашли тело на песке. Вот ведь уроды, — продолжал следователь. — Мы к нему еле-еле подобрались. Хорошо еще, опера смогли лодку резиновую организовать, а то бы лежать вашему Коршу до самой зимы. Старик нам подкинул работы. Был бы труп как труп. Ну, утонул, бывает. Так и плыви себе в Ладогу, всплывай на том берегу, на земле областного управления. Огнестрельное ранение в грудь. Навылет. В принципе мог бы выжить. Он был еще жив какое-то время. Его застрелили и сбросили в реку, так он выбрался на берег, но уже не встал. Здоровый старик. Ни документов, ни денег, ни часов. Причем след от часов на руке остался. Наверно, часы были именные. Или просто дорогие. Костюмчик спортивный на нем был дешевый, отечественный. Кеды. И кругом остатки строительного мусора, во всех складках, карманах, в кедах, даже во рту — крошки цемента, щепки, штукатурка, обрывки обоев. Почему я и обрадовался, когда вы сказали, что пропал строитель. Там же на песке были цифры. Он пытался написать ваш телефонный номер, но последнюю цифру не успел. Вот так.

— А когда… Впрочем, какое это имеет значение, — сказал Ян. — Надо, наверно, родственникам сказать. Я даже не знаю, кто у него остался.

— Никто не заявлял о розыске, — нахмурился следователь. — Дело возбуждено по факту обнаружения трупа.

— Какой черт понес его на эту Валогу… Кто это мог сделать…

— Это вы меня спрашиваете? — усмехнулся следователь. — Это я должен спросить вообще-то.

— Да я не в том смысле, — сказал Ян. — Я просто удивляюсь. Потому что тот, кто это сделал, уже покойник, понимаете? Его же достанут хоть в Австралии. Как только все узнают, что старика убили… Я могу сказать его друзьям?

Следователь сделал предостерегающий жест:

— Нет. Сначала мы с ними поговорим. Вы могли бы составить список его знакомых?

— Мог бы. Но это будет большой список.

— Мне хватит человек десять для начала. Вот вам бумага, пишите. Прямо здесь. Что вас смущает?

— Меня удивляет, что старика никто из ваших не опознал, — сказал Ян, выписывая на оборотной стороне какого-то бланка фамилии наиболее известных учеников, клиентов и приятелей Корша. — У него целая толпа знакомых в милиции. Все же занимаются самбо, все его знают.

— Ну, самбо сейчас почти никто не занимается, — заметил Магницкий. — Сейчас все даже теннис позабросили и встали на горные лыжи. Ну и дзюдо, естественно. А что, Корш был настолько известным тренером? Я вижу, вы записываете к нему в друзья таких людей…

— Это только десять самых-самых. И еще каждый из них вам назовет по десятку. Говорю вам, старика знают все.

— Напишите там еще его домашний адрес. Не место прописки, а где он реально жил. Он один жил, похоже?

— Один, — сказал Ян. — Чаще всего один.

— Какое-нибудь личное имущество Корша находится в бассейне? Сейф, документы, компьютер?

— Что вы, какой компьютер? Он и на калькуляторе не мог считать… Имущество? В гараже остался «Вольво» гоночный, техпаспорт на его имя. Но на нем вся команда ездила вообще-то. По доверенности.

— Передайте команде, чтобы больше не ездила, — усмехнулся следователь. — Со смертью доверителя доверенность теряет силу. Мы машину заберем. Напишите, где гараж.

— Заберете? А потом что с ней будет?

— Наследники получат. Так, ясненько. Если не возражаете, на этом и остановимся, — сказал следователь, отняв у Яна листок. — У меня обед кончается. Спасибо за помощь. Я вам позвоню. Да, чуть не забыл. Встреча наша с вами — мероприятие неофициальное. Формально труп пока что не опознан. Понимаете, о чем я?

— Нет.

— Никому не говорите, что Корш убит. В интересах следствия. Теперь понятно? Представляете, что будет, если вы ошиблись? Если Корш — живой и здоровый? Понимаете?

Ян кивнул, хотя ничего не понял.

«Значит, машину можно не готовить. Надо предупредить Петровича», — это была первая мысль, которая пришла в голову Яна Стрельника, когда он узнал о смерти Корша. Первая и последняя, потому что потом уже не было никаких мыслей, а лезли в голову всякие воспоминания и картины. Коршун на борцовском ковре показывает приемы страховки, он падает на спину, звучно хлопнув ладонями по ковру… Коршун на берегу лесной речки, он задумчиво вертит на пальце солдатскую кружку и рассуждает, куда податься — в Нью-Йорке шумно, в Израиле слишком много наших, а в Питере не дают работать. Купить, что ли, яхту, да причалить где-нибудь на Канарских островах?

Ян пожалел, что не мог остаться в кафе со следователем. Сейчас не мешало бы выпить за упокой.

Нет, пить нельзя — он сегодня за рулем. Ян задумчиво остановился перед витриной винного магазина. Никто еще ничего не знает…

Стоп, сказал себе Ян Стрельник. Никто не знает?

«А ведь Хорьков знает, что старика больше нет», — понял Ян. На том совещании он распорядился поменять рекламу на машине, разве посмел бы он это сделать при живом Корше?

Нет, следователь прав, никому нельзя говорить о гибели Коршуна, решил Ян. Пусть это всплывет попозже. А пока надо понаблюдать за окружающими. Старика грохнули по заказу, это ясно. И заказчик где-то рядом.

Он брел по Невскому, разглядывая витрины. Скоро Ян отметил интересный факт: если долго смотреть на свое отражение в стекле, то там появляется лицо Коршуна, застывшее, с глазами без зрачков…

В два часа дня инструктор Стрельник, как ни в чем не бывало, явился в офис компании «Мадлен Руж». Обычно он не извинялся за опоздания и исчезновения: если это случалось, то не по его вине, а под действием неодолимых обстоятельств. А извиняться — значит признавать свою вину. Чем чаще ты извиняешься, тем чаще тебя считают виноватым. И в конце концов тебя считают виноватым всегда и во всем.

— Я боялась, что вы не придете, — обрадовалась Алина. — Девочки уже загрустили. Решили, что вы нас бросили.

«Мы опять на “вы”. Действие массажа окончилось, — подумал Ян равнодушно. — Сказать ей про Корша? Вот ведь как интересно получается. Мы его весь день ищем, а он лежит себе в морге…»

— Я никого не бросаю, Алиночка. По крайней мере, так быстро.

— У вас все в порядке?

— У меня? Да. А почему вы спрашиваете?