Буря слов 2 - Яна Демидович

«И ты им будешь», – жёстко припечатывал Горин-старший, натаскивая Игоря для Космоса.

Игорь терпел, учился. Проходил, как назло, все испытания.

А потом встретил Машу и стал Гором.

Глядя на неё, он млел и таял. Чувствовал себя почти на Земле.

Хвост золотых волос, парящих в невесомости, походил на зрелую пшеницу. Глаза голубели родниками, губы – пламенели маками. Одетая в зелёные майку и штаны, жена была гибкой, как весенний росток.

Маша любила мужа. И Космос любила.

Выращивала в оранжерее на Станции кабачки, возилась с би-шимпанзе по кличке Пупсик…

Именно она превратила Игоря в Гора. А до этого – сделала из Юры Соколовского, своего кузена, князя Рюрика.

«У Рюрика на гербе сокол был. Знаешь это, братишка? – смеясь, сказала тогда Маша. – Теперь ты Рюриком будешь, кузен – князь!»

С лёгкой руки Маши клички прижились. Ныне мало кто называл Рюрика просто Юрой, а Гора – Игорем.

И обезьяну Пупсиком она же назвала.

Теперь возилась с ней, словно трёхлетка с дарёным пупсиком. И скрывала тоску, что была куда сильнее тоски Гора.

– Ладно, я полетела. Милый, не хандри!

Чмокнув – на сей раз от души, в губы – Маша уплыла.

Гор смотрел ей вслед. Вспоминая, как они ездили в Англию, искали древний Колодец желаний. Как Маша, зажав в кулачке камень с нацарапанным словом, отчаянно молилась про себя, а потом запускала его вниз.

С тех пор прошло много лет. И врачей было пройдено много, и знахарок… Но как ни хотела Маша, а детей у неё так и не появилось.

А затем начался Космос. И шансы забеременеть стали ещё призрачней.

Маша смирилась. Вроде бы.

Что до Гора – он только радовался: ему не улыбалось делить жену с каким-то спиногрызом.

***

…Гор взял сублимат харчо, проделал сто раз деланную операцию.

Открыть гермо-пакет. Надрезать клапан. Вставить в раздатчик. Включить горячую воду. Наполнить, отцепить, взболтать… подождать.

И, наконец, выпить.

Урчание желудка исчезло. Но кто бы знал, до чего Гору хотелось есть суп ложкой! Как в детстве стуча ею по зубам, цепляясь пальцами за край тарелки!..

– Хлебца, хлебца бери, май фрэнд, – посоветовал Рюрик. – Покушай как следует – и всё нормуль будет.

Конечно же, Рюрик чувствовал настроение друга. Пытался подбадривать, говорил, что всех, бывает, накрывает депрессия. И лучшее средство от неё – загрузить мозги работой. Например, в открытый Космос выйти.

– Чер-р-ртовски устал! Но в душе до сих пор танцевать хочу, веришь?! Это же восторг, чистый! Мы такую работу там проделали!..

– Молодцы, молодцы, – кивнув, спокойно похвалил Гор.

А сам подумал о километрах тьмы под ногами. Представил, как лопаются карабины – один за другим. Будто воочию узрел свободный полёт.

Закашлялся, поперхнувшись супом.

Нет, он вовсе не был в этом деле новичком. Успел понюхать пороху вне Станции. Но каждый раз предстоящий выход в Нечто словно выстуживал его нутро. Приходилось мобилизовывать все силы организма, всю волю, чтобы с честью выдержать испытание.

И Гор выдерживал. Только серебра на висках становилось больше.

Пообедав, Рюрик улетел в фотостудию – служебный модуль. Друг был главным не только по программированию, но и по «фоточкам», делал их с полной самоотдачей и профессионализмом. После завершения рабочего дня Рюрик не ложился дольше всех. Обрабатывал снятое, добавлял описания и педантично выкладывал всё в соцсети. Подписчиков у него было за миллион.

Гор же, выполнив обязательную часть экспериментов, писал отчёт и уединялся в каюте с женой. Умиляясь, слушал её щебет и помаленьку оттаивал, отдыхая душой.

Спали они в разных местах – к этому, сперва, было сложно привыкнуть. Но сам факт, что жена, родной человек, находится не далеко-далеко на Земле, а всего лишь в другом модуле, несомненно, успокаивал.

Вот и сегодня, после общения с Машей, Гор всё же заснул с улыбкой на устах.

…Да только очнулся, как от толчка. С невыразимо плохим предчувствием.

– Гор, вставай! – прошипел в ухо знакомый голос. – Не буди никого! За мной лети!

Чувствуя, что сердце ускоряет бег, Гор полетел за встрёпанным Рюриком.

Неизвестность нервировала. Однако все системы были в порядке. Нигде не бился в истерике сигнал опасности, ЦУП не кричал предупреждения с Земли.

– Рюрик, да что… – начал было Гор, но тот вновь, ожесточённо, притиснул палец к губам.

– Потом, всё потом! Я там тебе всё объясню!..

«Там» оказалось в самом отдалённом служебном модуле. Том самом, где за пределами станции, через обширный иллюминатор, был виден скрюченный манипулятор. И…

Гор схватился за поручень. С губ сорвалось нехорошее слово.

Рюрик хихикнул. Ещё бы, когда ещё услышишь, как матерно ругается командир? Подлетел к иллюминатору, устремил наружу взгляд – неистовый, прицельный…

Тук. Тук.

– Рюрик, какого?.. – поборов шок, выдохнул Гор.

Рюрик обернулся и расплылся в безумной улыбке.

– На гробик похоже, да? Ма-а-ахонький такой, космический гробик…

Рюрик прыснул. На секунду – какую-то совершенно дикую, невообразимую секунду! – Гору показалось, что его зрачки вытянулись в угловатую фигуру. Вытянулись – и снова стали прежними. Нормальными.

– Почему с Земли не предупредили? Неужто не видели?!

Гор встряхнулся, заставил себя включить голову. Подлетел к другу и вперился в иллюминатор. Рюрик, будто зачарованный, так и смотрел на крутящуюся в Космосе штуку.

Она кувыркалась там, в звёздчатой темноте. Игралась клубком-котёнком. Неведомая хрень, около метра в длину… и правда похожая на детский гробик.

Не из дерева только. Словно из астероида.

– Ты сколько здесь пробыл? Почему раньше не разбудил?! Мы бы манёвр сделали, а сейчас…

Гор не договорил. Потому что Рюрик вдруг метнулся к ручному управлению. Миг, стук, хруст – вопросительный знак за иллюминатором распрямился, превращаясь в восклицательный. Нагнулся, раскрыл «пальцы»-хваталки, невольно уподобляясь лицехвату из древнего фильма про «Чужих»…

И сцапал космо-гробик.

– Ты… ты…

Цензурных слов не было. Гор открывал и закрывал рот, чувствуя, что падает в никуда.

– Не дрейфь, команданте, – улыбнулся Рюрик, беспечно открывая соседний, лабораторный модуль.

Вот аккуратно завёл ношу манипулятора внутрь, отпустил… Герметично закрыл все люки; активировал робота, который спеленал «гробик» и зафиксировал его, чтобы не летал. Включил систему стерилизации. А затем – стремительно застучал пальцами по клавиатуре.