Мститель. Бывших офицеров не бывает - Валерий Шмаев

Сколько стоит грузовая машина, которая налетит на вашу мину? Сколько стоит метр провода, который вы ободрали на линии связи? Сколько необходимо солдат противника, чтобы найти двух человек, которые только один раз выстрелили и за час пробежали три километра от места выстрела? Да задолбаются они вас искать. Вы же через час не остановитесь перекурить, а побежите дальше и через несколько часов, отдохнув, выстрелите ещё пару раз. И опять побежите.

Упереться рогом и погибнуть несложно – окружат, задавят числом и прибьют как щенков. Главное – выжить и убивать. Значит, надо уходить как можно дальше, спрятаться, чтобы тебя не нашли, сбить следы. Если понадобится, залезть в болото по самые ноздри и переждать облаву. Обмануть противника и убить снова. Вот только для того, чтобы делать так, как я описал, надо очень много учиться и тренироваться.

– Командир! Можно вопрос? – Это Давид.

– Да, Давид! Можно.

– Почему мы не можем сейчас пойти убивать упырей? – Вот сейчас, Давид, ты меня конкретно достал. Гадёныш. Сам жить не хочет и всех на кладбище за собой тащит.

– Хороший вопрос, Давид. Почему не можете? Можете. Да хоть прямо сейчас. Вопрос только куда? На дорогу? На соседний хутор? В соседнюю деревню? Отлично, Давид.

Ты, Давид, возьмёшь мину и гранаты, которые я тебе дал. Возьмёшь автомат и патроны, которые тебе опять дал я. Вкусно позавтракаешь в тёплом надёжном доме. Затем ты, Давид, пойдёшь на дорогу, которая находится в пятнадцати километрах от базы, и убьёшь там целых десять упырей. Отличный результат. Подвиг. Будет о чём девочкам рассказать и перед приятелями погордиться.

После этого повседневного для тебя, Давид, подвига ты, радостно подвывая и во весь голос исполняя военные марши, промаршируешь на базу, приведёшь за собой карателей, и все сдохнут, потому что тупой Давид подвиг совершил – десять полицаев грохнул. Так? Я ничего не пропустил?

Да на хрен ты мне сдался такой нарядный, лучше бы я тебя в Сарье бросил. – Вот теперь я был в показной ярости и делал вид, что вышел из себя, а на курсантов, и особенно на Давида, было жалко смотреть. Такого меня они ещё не видели, а я с каждой фразой только повышал голос и теперь уже рычал, а не говорил.

– Умрут врачи, которые вас лечат, и их ребёнок. Умрут девчонки, которые вас кормят, и раненые. Мы лишимся боеприпасов, медикаментов и продовольствия и не сможем дальше воевать, потому что остатки отряда будут вынуждены искать себе кусок хлеба. Зачем я три месяца всё это запасаю? Чтобы на десять упырей всё это променять?

Вы не знали, с какой стороны взяться за автомат, не умели правильно бросить гранату. У нас двое раненных осколками собственных гранат. Вы три дня блевали всем отрядом, когда мы вас штыковому бою учили. Вы сейчас и двадцатой доли не знаете из того, что вам надо знать, чтобы в первом же рейде не подохнуть. – Тут я опять сменил интонацию. Орать на подчинённых тоже надо уметь. В своё время, ещё будучи курсантом, я получил наглядную практику, стоя навытяжку, вылупив глаза и тряся поджилками. Но всё равно я говорил непривычно громко, чётко проговаривая каждое слово.

– Все операции, которые мы провели, были далеко от местоположения отряда. Все они тщательно прорабатывались, и вы чётко знали своё место в них, а когда решили проявить инициативу, мы потеряли троих бойцов. Ещё один боец погиб, нарушив мой прямой приказ, и меня чуть было с собой на тот свет не утащил. Я же в том бою вывел из строя, то есть убил и тяжело ранил, около тридцати хорошо подготовленных солдат противника. В одиночку. Причём я старался именно ранить противников, когда у меня была такая возможность. Я выжил, вернулся, учу вас и убиваю упырей и совсем не стремлюсь умереть раньше времени.

В самостоятельные рейды, для которых мы вас готовим, вы ходить не готовы. Что значит самостоятельные рейды, я объясню коротко. Группа из нескольких хорошо подготовленных и правильно экипированных бойцов будет уходить в свободный поиск для уничтожения живой силы противника. На неделю, две или больше. Резать связывать и убивать. Убивать не одного, не двоих, не троих. Десятки за один рейд.

Чтобы это делать, вам надо не только хорошо стрелять, бросать гранаты и ставить мины. Надо обязательно иметь необходимую информацию, уметь маскироваться, прятаться в самых неожиданных местах, уметь запутывать и сбивать собственные следы и, главное, Давид, уметь думать. Думать головой, а не тем местом, которое вы, как особую драгоценность, носите в отхожее место.

Наша задача как командиров отряда и инструкторов научить вас не умереть в таких рейдах. Цель всего этого не убить их как можно больше – убивать упырей ваша работа. Цель – выжить. Победить и жить дальше, растить детей, увидеть внуков, а может, и правнуков. Жить для своей семьи, а не подохнуть на радость вшивым полицаям, которые будут весело мочиться на ваши трупы.

Те, кто хочет покинуть отряд, получат оружие, продукты и снаряжение, будут вывезены за пределы лагеря и навсегда забудут сюда дорогу. Сдыхать будете от голода, я мимо пройду. Слабаки и покойники нам не нужны. Лучше мы останемся с девочками-снайперами, которых научим убивать врагов, чем с самовлюблёнными, маленькими и недалёкими мальчиками, которые стремятся умереть без пользы и раньше времени. Чего-чего, а мужчин мы найдём. Вон их сколько в концлагерях. Задаться целью и освободить три десятка человек не проблема. Не хотите учиться убивать врагов, свободны, не занимайте чужое место, и сразу же практически без перехода и, не меняя интонации, приказал Виталику:

– «Третий», продолжать тренировку. Отнесите «Иванова» в госпиталь. – Ну да, «Иванову» сначала предстоит лечение. Я его позже ещё навещу и объясню кое-что, а то он совсем расслабился. Виталик – слишком мягкий командир, да и не было нас на базе.

Цель этой показухи была растормошить «Сержа». Он, похоже, забыл о нашем уговоре. Да и лекция с практикой даром не прошли. Впечатлились все, даже врачи и инструктора во главе со «Старшиной», но ничего, я и «Старшине» чуть позже объясню порядок наших дальнейших действий. Объяснять придётся сразу после вечерней тренировки, которую я устрою для инструкторов, иначе следующий бунт будет уже с ними.

В принципе я уже прокачал всех, кто находится в отряде, и составил базовую программу тренировок. Ничего сложного давать я пока не собираюсь. В первый год это просто бессмысленно. Специфику я буду преподавать следующей зимой тем, кто выживет будущим летом.

Сейчас главное – научить их ходить, прятаться и убивать. То есть полностью сломать им практический и психологический стереотипы, которые у них выработались за всю их жизнь. Именно поэтому я так вцепился в этих мальчишек и девчонок. В отличие от взрослых людей и пленных, их мозги пока не забиты шагистикой, начальной военной подготовкой и идеологией.

Начальная военная подготовка сейчас – это «Ура» со штыком на пулемёты. А идеология полностью отключает инстинкт самосохранения, потому что к «Ура» добавляются «За Родину. За Сталина!» На хрен мне такая идеология не впёрлась. Мальчишек и девчонок не напасёшься. Идеологию моим курсантам вполне заменит ненависть к врагам. Желание отомстить за смерть близких и родных им людей значительно сильнее любой идеологической накачки.