Последний рубеж - Федор Вахненко

Сталкера резко повело вправо, как если бы кто-то чудовищно сильный дернул его за ногу, и Седой приложился лицом об землю. Все-таки не «адская»! Приподнявшись, бродяга, перебирая руками и ногами, развернулся на десять часов и пополз дальше. Через боль, давящую на лоб и пострадавший от столкновения с землей нос. Через «не могу». Невзирая на струйку крови, стекающую на верхнюю губу. Невзирая на темноту, то и дело застилавшую его взгляд.

Позади него трещали автоматы. Что-то кричал осипшим голосом лидер мародеров. Вопил раненый, только что поймавший пулю. Стрекотал пулемет, перезаряженный расторопным хозяином. Все это осталось позади. Смерть была там, за спиной. А впереди…

Впереди была сталкерская жизнь. Жестокая, полная опасностей и, в сущности, бессмысленная, но все-таки жизнь. А жизнь, какой бы тягостной она ни была, гораздо лучше смерти. Но чтобы жить дальше, Седой должен подняться. Иначе он рано или поздно попадет в аномалию пострашнее обычной «центрифуги».

«Вставай! – скомандовал своему телу сталкер. – Вставай, мать твою!» И оно подчинилось. Уперев ствол автомата в землю и использовав его в качестве опоры, охотник за артефактами стал на ноги. Вытащил гильзу из мешочка на поясе, к счастью, оставшегося в целости. Взвесил маркер в руке – и метнул вперед. Чисто. Седой нетвердой походкой зашагал вперед. Каждый последующий шаг давался ему все легче и легче, а движения становились все увереннее. Боль отступала под натиском холодного, трезвого разума. Разразившееся посреди леса сражение больше не волновало сталкера. Все это было где-то там, далеко в прошлом. Разве что ему бы пригодилась карта, оставшаяся у Репы. Но она канула в Лету, словно ее никогда и не было. Как не было и напарников Седого.

Бродяга все шел и шел, понятия не имея, куда он движется. Он просто шел, кидая гильзы, сверяясь с компасом и подбирая редкие «батоны», встречавшиеся на пути. Он был рад любому артефакту. Особенно учитывая, во что превратились внутренности его рюкзака. Изуродованное пулями месиво, облитое жиром из пробитых банок тушенки и водой из развороченных бутылок. Все, что смогло протиснуться через дыры в ткани, осталось позади, совсем как карта Репы. Нетронутой свинцом провизии хватит от силы дня на полтора. Запас носков и белья был весь вымазанный, мокрый – и оттого уже ни на что не годный. Скотч, чтобы залатать поклажу, тоже утерян. Перебитые пулями артефакты, найденные за время похождений с напарниками, перестали мерцать, утратив свои чудесные свойства. Все это пришлось выбросить за ненадобностью – оно будет только мешать, давя на спину сталкера и замедляя его. А медлить было нельзя. Кто знает, вдруг мародеры кинутся в погоню? Радовало одно: фляга с водкой каким-то чудом уцелела. Значит, все не так уж плохо…

– Эй, сталкер!

Грязный ботинок, который уже вот-вот да начнет расклеиваться, завис в паре сантиметров над землей. Седой застыл как вкопанный. До его ушей донесся хорошо знакомый лязг – кто-то передернул затвор автомата. Справа.

– Че стал? Статуя! Давай иди сюда!

Сталкер медленно, не делая резких движений, развернулся лицом к говорившему. Выглядел тот не лучшим образом: худой от измождения, сгорбленный, будто его живот терзала непрекращающаяся боль, в изорванном и покрытом крупными пятнами грязи камуфляже с оторванным правым рукавом. На голую руку человека был намотан черный скотч – отличительный знак «Рубежа». С одной штанины свисал, болтаясь на ветру, приличный кусок ткани, едва-едва не доставая до земли. Присмотревшись, скиталец увидел копошившуюся в складках одежды неизвестного платяную вошь. Жирное, пульсирующее белесое тельце, присосавшееся к засаленной коже, – верный признак, что незнакомец провел слишком много времени вдали от сталкерских лагерей.

Автомат этот странный человек держал на уровне груди. «Калаш» был под стать своему владельцу: от приклада остались одни воспоминания в виде острого куска железа, металл на крышке ствольной коробки оплавлен, а на цевье, прямо под грязным пальцем неизвестного с длинным сломанным ногтем, виднелась рваная царапина, оставленная когтями мутанта. На первый взгляд могло показаться, что перед Седым стоял зомби. Свежий, относительно недавно получивший свою критическую дозу пси-излучения. Но заглянув неизвестному в глаза, сталкер понял: никакой это не зомби. Слишком осмысленный взгляд. Эти агрессивные дикари всегда смотрели как будто куда-то вдаль, сквозь попавшегося на пути бродягу. А этот… Этот смотрел четко на Седого. И там, в этих окутанных пеленой безумия глазах, скиталец не увидел ничего хорошего.

– Пошли! – нетерпеливо крикнул неизвестный, мотнув головой. Его правый глаз резко дернулся, будто щурясь под палящими лучами солнца.

Сталкеру не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Когда бродяга оказался рядом, незнакомец шагнул ему за спину и ткнул дулом автомата в рюкзак, на уровне лопаток.

– Идем. Времени мало.

И Седой пошел. А что ему еще оставалось? Пошел, направляемый голосовыми командами неизвестного: куда повернуть, где ускорить шаг, а где, напротив, притормозить. Судя по всему, сумасшедший хорошо знал эти места. Знал, где какая аномалия находилась и где ее границы. Сколько же он тут пробыл?

Они остановились, только когда перед сталкером оказался сложенный из опавших веток костер, у которого сидела еще одна фигура. Такой же оборванец, склонивший голову перед огнем и что-то бормотавший себе под нос. И на кой черт они разожгли костер посреди бела дня?

– Шагай, – скомандовал незнакомец, ткнув Седого в поклажу. Инстинкты скитальца настоятельно не рекомендовали ему приближаться к пламени: жечь радиоактивную древесину – не лучшая идея. Многие новички, не знавшие этой простой истины, в конечном счете подхватывали лучевую болезнь и умирали в страшных муках. Но в то же время бродяга понимал: если он не выполнит приказ, то сразу же примет смерть от пули.

Сделав несколько шагов вперед, сталкер уловил обрывки фраз, произносимых человеком у костра. Кажется, что-то про рай и ад. Так что же это получается? Он попал в руки свихнувшихся религиозных фанатиков?

Услышав шаги за своей спиной, сидящий у огня обернулся – и Седой смог во всех подробностях рассмотреть пожелтевшее лицо с шелушившейся кожей на полностью лишенной волос голове. Два белесых, нездоровых глаза смотрели куда-то сквозь сталкера, словно пытаясь разглядеть сгорбленного сумасшедшего, стоявшего за его спиной.

Зомби. Вот это – точно зомби. Подхвативший лучевую жизнь, но абсолютно безразличный к своей участи.

– Ад – особая милость… – прохрипел живой мертвец. – Которой удостаиваются те, кто упорно ее домогался.

– Кинь ему автомат, – приказал неизвестный позади Седого.

– Чего?

– Я сказал – брось ему автомат! – Незнакомец с силой ударил сталкера дулом «калаша».

Автомат скитальца упал в траву рядом с зомби-философом, задумчиво уставившимся куда-то вдаль.

– Сядь туда, – скрюченный палец сумасброда указал на место у костра, и Седому не оставалось ничего, кроме как присесть рядом с бушевавшим огнем, разносившим радиоактивную заразу. Сам незнакомец уселся между сталкером и зомби, как бы невзначай наставив на бродягу автомат.