Твои фотографии - Кэролайн Левитт

Долгое время супруги молчали. Эйприл прислонилась к стене. Она потянулась к Чарли и тут же уронила руку. Чарли во все глаза смотрел на нее, не в силах осознать происходящего.

— Ты давала ему арахисовое масло? — выдавил он наконец. Эйприл отмахнулась.

— Он не хотел есть ленч, — тихо пояснила она. — Я намазала тост тончайшим слоем, и он доел все. Видел бы ты, как он был счастлив! И никакого приступа не случилось.

— Эйприл, ты не понимаешь, насколько это серьезно? Ты спятила? Ты в своем уме?

— В своем уме? Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?! Я не сплю по ночам, тревожась о Сэме! Ни о чем другом думать не могу! Каждый день часами сижу за компьютером, пытаясь найти ответ, как вылечить Сэма. Если я не в своем уме, то лишь от беспокойства. Чем я так обозлила этих сестер? Пытаюсь все делать правильно, но из-за одной ошибки они ведут себя так, словно я готова намеренно повредить своему сыну!

Он коснулся ее руки, но она отпрянула.

— Посмотри, в воздухе пляшут пылинки. Как насчет этого? Почему в больнице не борются с пылью?

Она нервно одернула свитер.

— Спасибо за то, что был на моей стороне.

— Я на твоей стороне. Конечно, на твоей!

— Разве? — спросила она и быстро ушла.

Он сказал себе, что она хотела только добра. Ну, подумаешь, выступила против запретов. Что тут такого? И есть ли на свете идеальные родители?

Воспоминания о тех временах привели Чарли в отчаяние. «Мама астмы», называла себя Эйприл. Мама астмы. Как она добивалась, чтобы Сэма сделали если не игроком, то хотя бы водоносом! Как ей пришлось объяснять ему, почему он не может переночевать у друга, поскольку в том доме были две кошки и собака. Он знал, что болезнь сына изводила ее, но зачем она забрала его из школы в день аварии? Куда они направлялись?

Чарли взглянул на Сэма, погруженного в книгу, и, войдя в спальню, закрыл дверь, чтобы спокойно сделать несколько звонков. Сначала он позвонил в школу и поговорил с директрисой, мисс Патти.

— Я хотела звонить вам. Мы очень сожалеем, — сказала директриса.

— Когда Эйприл забрала в пятницу Сэма? — спросил он.

— Но она не забирала его. Я так и сказала полиции, — удивилась мисс Патти.

— Что? Что вы сказали полиции?

Внутренности Чарли словно охватило огнем.

— Погодите… вы просто позволили ему уйти? Неужели не понимаете, насколько это серьезно? Неужели не следите за детьми? Не проверяете, где они?

— Мистер Нэш! Ваша жена часто приходила и забирала Сэма, иногда посреди занятий — и почти всегда без спроса. Мы говорили с ней на эту тему.

— Вы о чем?!

Он сразу поверил, что Эйприл неожиданно появлялась и увозила Сэма. Но куда и почему?

— Преподаватель сообщила мне, что звонила к вам домой, чтобы спросить, где Сэм, но никто не ответил. А было это… примерно в обед.

Чарли не мог говорить. Он вцепился в трубку так, что побелели костяшки пальцев.

— И вы никому ничего не сказали? Не подумали позвонить мне?

Его голос сорвался.

— Мистер Нэш, — возразила мисс Патти, — я не знаю, как это вышло, но уверяю, мы следим за каждым ребенком, и ничего подобного больше никогда не произойдет. Мы все очень сожалеем и рады, что с Сэмом ничего не случилось.

— Кое-что случилось, — бросил Чарли и повесил трубку.

Второй звонок был в «Блу Капкейк», и Кейт, владелица заведения, сразу спросила, получили ли они посланную ею корзинку с едой.

Чарли понятия не имел. Но поблагодарил ее.

— Эйприл приходила на работу в пятницу? Она не уволилась, нет?

— «Нет» на оба вопроса. Я позвонила к вам домой часов в десять, когда потребовалась помощь, но никто не ответил. Пришлось самой обслуживать столики.

Он хотел спросить, не заметила ли она, что с Эйприл что-то неладно, но слова застряли в горле.

— Что же это творится?

Он никогда не был так уж религиозен, хотя родители водили его в церковь и рассказывали о Боге. Но сейчас подумал, что там, наверху, кто-то есть, какая-то сила, которая управляет событиями, но, конечно, не человек с бородой, раздающий наказания и испытывающий невинных, чтобы проверить их твердость в вере. Чарли старался жить честно, быть хорошим человеком, поступать правильно, чтобы сделать этот мир хоть немного лучше. Можно отдавать любовь безоговорочно, обращаться с людьми бережно. Следовать всем заповедям, имевшим смысл, и все же мир может тебя уничтожить. Нет причины и следствия. Нет кармы. И по правде говоря, теперь он не был так уверен, что знает, по каким законам существует мир.

Они с Эйприл так тряслись над Сэмом! Делали для него все возможное. Чарли постоянно тревожился о сыне. Но может, сделал ошибку, никогда не тревожась об Эйприл?

— Папочка! — позвал Сэм. — Я есть хочу!

Чарли сунул телефон в карман и вышел из спальни. Самому ему кусок в горло не полезет, но Сэму не мешает пообедать.

Около шести прибыли родители Чарли, погудев предварительно клаксоном взятого напрокат автомобиля: «линкольн таун-кар», ни больше и ни меньше!

Они были одеты так, словно ехали на вечеринку: отец в деловом костюме и галстуке, с зачесанными назад белоснежными волосами, мать — в модном синем платье. Рыжие локоны весело подпрыгивали в такт шагам. Они обняли его и Сэма, а потом мать сказала Чарли:

— Мы останемся, пока будем нужны. Тебе придется силой нас выгнать! А ты, Сэм! Бедный малыш!

Сэм старательно изучал пол. Чарли послал матери предостерегающий взгляд.

— Как ты вырос! — поспешно продолжала она, и Сэм гордо выпрямился. Чарли облегченно вздохнул.

Он отдал им гостевую комнату, новые простыни для двуспальной кровати и ожидал, что вечером они непременно поссорятся, но, к его удивлению, все обошлось. Сэм, казалось, был в восторге от их приезда и не ждал знаков внимания, а требовал их, повсюду таскаясь за бабушкой, постоянно хватая деда за руку. Он хотел показать им садик на заднем дворе, компьютерные игры, пазлы и книги.

— Занимайся своими делами, — велела Чарли мать. — Мы присмотрим за Сэмом.

— Он ведет себя так, словно не верит, что она мертва.

— Что значит — «не верит»? — хмыкнул отец. Родители уставились на сына. Тот поднял руки.

— Он в шоке. И ничего не хочет знать. Сэм был с ней в машине. Я пытался объяснить ему. Но он отказывается об этом говорить.

— Знаешь, я недавно читал в «Таймс», что даже младенцы обладают способностью скорбеть. Они переживают потерю. Пусть и не помнят умерших мать или отца. Но на каком-то глубоком клеточном уровне они знают и скорбят, — заметил отец.

Чарли раздраженно поморщился. Отец всегда цитировал газеты вместо того, чтобы обсуждать собственные эмоции. Когда в детстве Чарли приходил к отцу за советом, тот просто повторял слова других людей.