Давно хотела тебе сказать - Элис Манро

В этой части города по-прежнему жило много стариков, хотя некоторые и переехали в новые высотки за парком. Мистер Лоухид каждый день встречал тут приятелей или, лучше сказать, знакомых, то на автобусной остановке, то на набережной у моря. Они снимали квартиры или комнаты, и мистер Лоухид иногда заходил к ним поиграть в карты. Он числился в клубе игроков в боулинг на траве, а также еще в одном: его участники снимали любительские фильмы о летних путешествиях, а зимой собирались в кинозале в центре города и показывали их друг другу. Мистер Лоухид вступил в эти сообщества вовсе не потому, что так уж жаждал общения. Это была, скорее, мера предосторожности: он понимал, что если будет потворствовать своим естественным наклонностям, то скоро превратится в отшельника. За те долгие годы, что он владел аптекой, мистер Лоухид научился поддерживать разговоры с самыми разными людьми: болтаешь, делая вид, что беседа тебя увлекает, а сам думаешь о своем. Так же он общался и с женой. Всегда старался давать людям то, что они хотят, при этом оставаясь в душе одиноким и сохраняя покой. И никто, кроме, пожалуй, жены, даже не подозревал ни о чем подобном. Но теперь, когда он никому ничего не был должен, мистер Лоухид решил, что лучше иногда самому вступать в контакт с людьми. А если выбирать собеседника по душе, кто бы им стал? Только Юджин. Больше никто не подходит. Будь его воля, он бы замучил Юджина разговорами.

На прогулке по набережной мистер Лоухид и услышал про обещание Юджина.

– Говорит, что сможет пройти по воде.

Мистер Лоухид был уверен: ничего такого Юджин сказать не мог.

– Говорит, надо просто представить, что из тела улетучилась вся тяжесть. Как только представишь, все станет возможно. Его слова.

Это были мистер Клиффорд и мистер Мори. Они сидели на скамеечке, переводя дыхание после прогулки.

– Говорит, дух побеждает плоть.

Они подвинулись, приглашая мистер Лоухида присесть, но тот остался стоять. Он был высокий, худой и, когда выдерживал темп, мог долго идти не задыхаясь.

– Юджин много чего говорит в таком роде, – объяснил он старикам, – но это только абстрактные рассуждения.

Он решил не обращать внимания на тон, с которым они передавали слова Юджина, хотя чувствовал, что их ирония отчасти оправданна.

– Юджин очень толковый парень. Он вовсе не чокнутый.

– Ну, мы посмотрим, что у него получится, тогда и решим.

– Либо он чокнутый, либо я. Либо он сам Иисус Христос.

– На что это вы посмотрите? – осторожно спросил мистер Лоухид, уже предчувствуя ответ.

– Он обещал сойти с пирса Росс-пойнт и пройти по воде.

Мистер Лоухид сказал, что Юджин наверняка пошутил. Мистер Клиффорд и мистер Мори заверили его: это вовсе не шутка, а вполне серьезное намерение. (Когда старики уверяли, что Юджин настроен серьезно, они посмеивались и весело кивали, а мистер Лоухид, объявляя слова Юджина шуткой, хмурился и имел крайне неприветливый вид.)

Оказалось, что исполнить свое обещание Юджин должен в воскресенье утром. А сегодня пятница. Десять утра в воскресенье – удобное время: люди успеют в церковь после того, как состоится (или не состоится) хождение по водам. Однако, как и ожидал мистер Лоухид, никто из стариков не слышал ничего от самого Юджина – просто до них дошли слухи. Мистер Мори слыхал разговор своих приятелей, когда играл с ними в карты, а мистер Клиффорд узнал новость в читальном зале Общества англоизраэлитов.

– Да об этом все только и говорят.

– Что ж, поговорят и перестанут, – отрезал мистер Лоухид. – Юджин совсем не идиот. По крайней мере, не больший идиот, чем любой из нас.

Он повернулся и пошел своей дорогой. Точнее, сразу направился домой – более коротким путем, чем обычно.

Он постучался к Юджину – тот жил прямо напротив его комнаты.

– Войдите, – послышался в ответ безмятежный, но в то же время предупредительный голос.

Мистер Лоухид отворил дверь и чуть не отшатнулся от резкого порыва холодного ветра с океана. Окно в комнате было открыто настежь.

Юджин сидел прямо на полу у окна. Его ноги были заплетены друг за друга весьма причудливым образом. Впрочем, Юджин уверял, что такое положение для него теперь совершенно естественно. На нем были только джинсы, больше ничего. Мистер Лоухид окинул взглядом молодого человека: худощавое, даже хрупкое телосложение. Интересно, способен ли он вообще к физическому труду? Какой груз смог бы он поднять? Однако, несмотря на слабость, Юджин умеет так гнуть и растягивать свое тело, что оно принимает самые пугающие позы. Он, разумеется, уверяет, что это только приятно. Гордится своим умением.

– Садитесь, – сказал Юджин. – Я сейчас выйду.

Он имел в виду – выйду из медитации: как раз заканчивал упражнения. Юджин иногда садился медитировать, даже не закрыв дверь в комнату. В таких случаях мистер Лоухид, проходя по коридору, сразу отводил глаза. И в лицо Юджину никогда не смотрел. Интересно почему? Отчего он в такие моменты бывал встревожен, отчего приходил в смятение, словно увидел парочку, которая занимается сексом?

И такое тоже было.

На первом этаже в их доме жили трое молодых людей: Калла, Рекс и Ровер. Последнему из них – Роверу, то есть «разбойнику», – должно быть, дали такое прозвище в насмешку. Это был худосочный, болезненный паренек, с виду похожий на двенадцатилетнего мальчика, а по лицу его иногда можно было принять за пятидесятилетнего мужчину. Мистер Лоухид видел, как он спит в холле на ковре, словно собака. Рекс и Калла – тоже странные прозвища: такие больше подошли бы животному и цветку. Не могли же их так назвать родители? Мистеру Лоухиду казалось, что у этих молодых людей и не было родителей. Что они и в глаза не видели ни детских колясок, ни высоких стульчиков, ни трехколесных велосипедов. Просто взяли и выросли такими, как сейчас, прямо из земли. Наверняка они сами о себе именно так и думают.

Однажды он вошел в дом, а дверь в квартиру на первом этаже оказалась открыта. Как будто оттуда только что кто-то выбежал. В дальней части холла – не под лестницей, а на самом виду – слились друг с другом два тела. Рекс и Калла. Девушка была, как всегда, в длинной юбке, и она стояла на четвереньках, пронзительно вскрикивая и дергаясь от толчков. Юбка задрана вверх, наполовину прикрывает голову. Мистер Лоухид увидел только округлый кусок плоти, которую, как жеребец, быстро крыл стоящий за ней парень. По-видимому, он заметил мистера Лоухида, поскольку издал вопль, выражавший то ли радость, то ли изумление, а потом наклонился вперед так, что они оба – и он, и девушка – упали, и столь важная для них связь была прервана. Голоса их, однако, слились в хохоте, который показался мистеру Лоухиду не просто лишенным даже тени смущения, но насмешливым и издевательским. Смеялись, очевидно, над ним – над замешательством свидетеля совокупления.

Мистеру Лоухиду хотелось сказать им, что не так уж он и смущен. Еще школьником, когда он учился в Стоун-скул в поселке Маккиллоп, ему довелось оказаться в числе зрителей представления, которое устраивал один из братьев Брюеров и его младшая сестра. Дело происходило в туалете для мальчиков, месте грязном и вонючем. И это не была симуляция. Так что пусть не думают, будто они первыми придумали подобные вещи.