Месседж от покойника - Александр Грич

— Но Мартин еще здесь?

— Да… — Редвуд поежился. — Его сразу хотели убрать, в тот же день, как узнали о его художествах. Но я попросил дать парню шанс. Конечно, то, что он сделал, — форменное безобразие, я бы в армии такого не потерпел. Но сейчас, пока идет следствие, вам ночью может понадобиться человек, который знает именно специфику ночной работы. Сам я здесь ночами торчать не смогу — у меня основная работа здесь днем, и им без меня не обойтись… Словом, попросил я временно оставить здесь Мартина. Условно, так сказать. Вам в подмогу, сэр.

О’Рэйли оценил взглядом повадку и выправку Редвуда.

— Ирак? — поинтересовался Лайон. — Какие войска?

— Пехота.

Эрик снял висевший на широком поясе уоки-токи.

— Седьмой, ответь Первому, Седьмой…

— Слушаю, Эрик, — прохрипела трубка.

— Первый, твони, как понял?

— Церковь Вознесения, прием.

— Ты ведь только начал объезд, верно? Вот и заезжай в офис, возьми нашего гостя. Прием.

— Тен-фор, — отозвался голос.

Грузовичок Мартина оказался у входа очень быстро. Пожалуй, минут за пять. Лайон за это время, руководимый Эриком, запарковал машину там, где она могла спокойно находиться до самого утра: и тогда, когда в еще темный парк придут на рассвете первые рабочие и строители, и тогда, когда выйдут на работу конторские служащие. За каждым было закреплено место стоянки, и Лайон не хотел осложнений.

— Вы вернетесь примерно минут через сорок, — напутствовал его Эрик. — Я вас дождусь, чтобы ответить на вопросы, сэр. И потом уже уеду.

И он, не глядя уже на Лайона, сел за свой командирский стол, отпер ящик, достал какие-то бумаги и погрузился в чтение.

Грузовичок тронулся с места.

— Что, много приходится бумагами заниматься? — спросил Лайон, кивнув головой в сторону офиса.

— Командиру — да, наверное, — сказал Мартин равнодушно. — А нам — ежедневный рапорт о дежурстве, вот и вся недолга. Но я же вам рассказывал. Ну куда поедем?

— Если можно, провези меня по самым приметным местам. На деталях пока не останавливайся — разве что на тех, которые будут важны для твоего дальнейшего рассказа.

— Угу… — Мартин вырулил из делового двора налево. — Начнем сначала. Вон, видите, у церкви фонтан бьет? Он уже часов шесть как бьет. Это не фонтан, это спринклер сломался, спринклер поливной системы. Я, естественно, тут же доложил командиру. И диспетчеру. И до меня смена докладывала. А струя, видите ли, бьет и будет бить до утра. И так в этом хозяйстве все — за копейку удавиться готовы, а дойдет до дела — уйму денег теряют, и никто за это не отвечает. — Мартин покосился на О’Рэйли, проверил, какое впечатление произвели его наблюдения. Убедился, что никакого, и продолжал: — Вот это — маленькая церковь, одна из трех, где происходят ритуальные богослужения. Вот фонтан — это уже настоящий. Ночью не работает. Дальше — офисное здание, видите — три этажа, и то еле помещаются. Растет бизнес. Вон, справа, — цветочный магазин. Там же — еще офисы. Крематорий. Морг. Подсобные помещения.

А уже выше начинается сам мемориальный парк. Он разделен на сектор: где захоронения побогаче, где — подешевле. Есть участки, которые пока не заняты, — пройдет время, и их возьмут в работу. Когда будем подъезжать к западной части, я вам один из таких участков, подготавливаемых к «заселению», покажу.

А вообще, здесь целый город. Даже в общих чертах если рассказывать — нужна, пожалуй, экскурсия часа на два. Гигантские мавзолеи, рассчитанные на тысячи захоронений и открытые (в том смысле, что на воздухе расположенные), мемориальные комплексы — попасть в те и в другие могут только те, у кого там родные и близкие. В мавзолеях входы охраняются, в комплексах на воздухе нужен особый ключ. Захоронения в стенах — опять же в помещениях и на воздухе. Отдельные семейные ограды. Семейные и личные мавзолеи… Я вас не утомил еще?

— Я тебя просил рассказывать.

— Ну вот, дворец… Видите, красота какая… Здесь свадьбы проходят, торжества разные. А рядом — тот музей, из которого Чашу вертанули.

О‘Рэйли затаил дыхание — действительно, чуть подсвеченный огромный дворец с готическими сводами, башнями и бойницами, напоминавший старинный замок, смотрелся ночью величественно.

— А чтобы мы с вами не теряли времени, — прозвучал голос Мартина, — я сейчас заглушу мотор, и вы впервые увидите, как происходит процесс отмечания. Пошли!

Мартин вылез из автомобиля и зашагал прямо ко дворцу. Лайон шел рядом.

Они поднялись по ступенькам, Мартин подошел к правой створке двери и вытянул руку, в которой была палочка, похожая на школьный маркер, только наконечник был металлическим. Раздался писк.

— Вот и все! — подытожил охранник. — Получили и расписались.

Лайон подошел вплотную и увидел на двери металлическую кнопку.

— И вот вся территория этими кнопками утыкана, — сообщил Мартин бесстрастно. — И мы, охранники, целыми днями и ночами ходим и отмечаемся. Отмечаемся и ходим…

— Ну ты, положим, не только ходил и отмечался, — поправил Лайон. — Сейчас я хочу, чтобы ты меня подвез к западной стене парка. А по дороге проедем через Давида — того, к которому убитого подсадили.

— Тен-фор… Только заранее прошу вас учесть — где-то я буду останавливаться, ходить по кустам и этой палочкой тыкать. Иначе получится слишком большой интервал во времени, а мне лишние неприятности не нужны.

Площадка около памятника Давиду была совсем не освещена. Но Лайон запасся мощным фонарем и, оставив Мартина в грузовичке, неторопливо обошел памятник. Сам того не зная, О’Рэйли подражал Потемкину. К Лайону О’Рэйли, человеку с IQ выше ста шестидесяти, до сих пор не до конца привыкли в спецслужбах. Иные на него до сих пор смотрели как на чудака. Потемкин был одним из немногих, кто способности Лайона сразу оценил, его бесконечным статистическим выкладкам и разного рода интересным фактам, которые его сотрудник сообщал — иногда совсем не к месту, как считали многие, — так вот, ничему этому Потемкин совершенно не удивлялся. Более того, Лайон был единственным в Группе человеком — не считая Хопкинса, разумеется (но Хопкинс — это другой уровень и по службе, и в отношениях), да, Лайон был, пожалуй, единственным, с кем Потемкин обсуждал стратегию поиска и ближайшие ходы, в том числе и те, о которых до поры не знали другие сотрудники. Что же касается О’Рэйли — он не просто уважал Потемкина, он считал его во многом образцом для подражания. Вот и сейчас, у скульптуры Давида, он бессознательно копировал Потемкина, пытаясь представить себе, что же тут произошло.

Лайон провел фонарем снизу вверх по постаменту, где был усажен мертвый Грег Ставиский. Направил луч на Давида — спокойного и невозмутимого. Чего он только не перевидал за века своего существования! Ладно, пора дальше.

— А вот этот индивидуальный мавзолей, мы его называем «Анджела». Посмотрите, какая красота! — Мартин притормозил на подъеме.