Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2 - Алекс Анжело

Вацлав. Волосы его светились в темноте медью из-за света фонарей, достигавших второго этажа. Из одежды были лишь легкие штаны, прям как в тот день, когда он встретил меня в коридоре с ведром на ногах. Локти парня покоились на перилах, а в одной из рук обнаружилась сигара с тлеющим алым угольком на кончике.

В груди шевельнулось неясное чувство. Его голый торс не то чтобы смущал, но все же немного беспокоил.

— Так пепельница в доме Мартина для тебя? — спросила, сообщая о себе и прогоняя лишние мысли.

Вацлав вскинул голову. Мгновенно, даже не вздрогнув. А я в тайне надеялась его испугать.

— Ты не спишь… — будто самому себе сказал он.

Фраза показалась мне неловкой, точнее надежда, что в нее вкладывалась.

— Нет. А Розенталь тебе не передавал?

— Что не передавал? — вкрадчиво повторил парень.

— А он вообще приходил к тебе сегодня вечером? — поинтересовалась, сразу почувствовав неладное.

— Нет.

Я озадачилась.

Почему он так и не зашел к Вацлаву? Посетить друга — лишь предлог, чтобы проводить меня чуть дальше? Нет. Зная Розенталя, ему бы не потребовалось врать для этого. Прямо бы сказал.

Что-то здесь не так…

— Мы вместе отбывали наказание у магистра и закончили слишком поздно — успело стемнеть. Александр проводил меня и собирался зайти к тебе, — все же поведала я, и чем дальше я говорила, тем пристальнее становился взгляд Вацлава. — У меня накопилось много самостоятельной работы, и я просила его передать тебе, что у меня не получится встретиться сегодня вечером.

Парень улыбнулся. Его ямочки я разглядела даже в сгущающейся тьме.

— Но мы все же встретились, — подметил маг, быстро соскальзывая с темы разговора.

Он развернулся, опираясь на перила спиной и запрокидывая голову. Так было явно удобнее.

— Да, — отозвалась я, соглашаясь с переменной. — Так что насчет сигары? Кто же все-таки курит? Я видела пепельницу в доме Мартина, чувствовала запах от огневика, но только ты неожиданно попался с поличным. Это иронично. На тебя бы я подумала меньше всего.

— И почему? — хрипло, с вызовом в голосе спросил он.

И правда, почему? Я неожиданно поняла, что абсолютно ничего не знаю о маге земли. Здесь и сейчас он — призрак. Мне кое-что известно о Розентале, я даже знаю, что Мартин — тоже выходец из богатой семьи, но Вацлав оставался темной лошадкой.

— Ты кажешься мне более последовательным своим действиям. Сложно, наверное, сказала. — Я держалась за перила, почти по пояс высунувшись наружу. Новый раскат грома напомнил о приближающемся ненастье. — Водник — сумасброд, он сам себе на уме, хотя я заметила, что он неплохо ставит людей на место и отвлекает… — Вспомнилось хмурое лицо Альбера. — Александр тоже непредсказуем. В основном молчалив, но выражение «в тихом омуте черти водятся» как раз про него. — В этот раз перед глазами появилась забинтованная рука магистра. Это как же надо было ее обжечь, чтобы даже врачи не сразу исцелили конечность? С моими ушибами и порезами они разобрались моментально. — А ты спокоен и рассудителен. Из вас троих ты кажешься самым правильным…

Парень хмыкнул, на мгновение опустив голову, так что я видела только его макушку.

— Ты знала, что, когда кого-то называешь правильным, ему хочется сразу это опровергнуть?

— Да, точно. Об этом я забыла, — усмехнувшись, согласилась с ним.

Вацлав поднес сигару ко рту и затянулся. Алый огонек запылал ярко, распаляясь сильнее. Выпустив облако дыма, маг задумчиво произнес:

— Вообще-то мы все трое балуемся. Иногда. Хотел бы, конечно, сказать, что они лечебные, с какой-нибудь стихийной травой, и ты бы, наверное, мне поверила…

— Скорее всего. — В потоке новой информации я и правда привыкла все принимать за чистую монету.

— Но это не так. Так же губят легкие, как гадость из вашего мира. У меня знакомый как-то доставал. Тонкие такие…

— Сигареты?

— Они, — подтвердил он и помолчал, прежде чем продолжить. — Единственное, у нас лекарства получше, и никто от этого не умирает. А вот с алкоголем дело сложнее. Пьяный стихийник может натворить серьезных дел.

Я задумчиво кивнула, вспоминая свою подругу детства. Мы с ней дружили много лет, но она никогда не звала меня домой и практически не рассказывала о родителях. Это уже позже я поняла, что они хорошо выпивали и ей просто было стыдно. Страшно подумать, что может натворить маг-алкоголик.

Землетрясение устроить? Наводнение?

— Иногда магов запечатывают. Отрезают доступ к резерву. Это очень болезненная процедура, влияющая на здоровье, но порой другого выхода просто не остается, — ответил Вацлав, когда я спросила об этом. Он успел отойти, потушить сигару и вернуться на балкон уже без нее.

Подул сильный ветер, свидетельствующий о приближающейся буре, и парень посмотрел прямо на меня. Вдруг признался:

— На самом деле я был против твоего назначения.

— Казначеем?

— Да, — подтвердил он. — Если ничего не происходит сейчас, это не значит, что в будущем будет так же. В торговле не всегда играют честно, здесь есть место и шантажу, и подставам. Не говоря уже об отце Александра. Думаю, пока нас спасает авторитет учителя Розенталя.

Возможно, мне правда не стоило в это соваться, но даже сейчас я не видела другого выхода. Не рискуя, власти не добьешься.

— У него есть учитель?

— Был. Итан Келески. Он обучал Александра до того, как стал ректором нашей академии. — Должно быть, мои расширившиеся глаза лучше всего передавали удивление. — Каким бы ни был Лерой Розенталь, но для своего сына он искал все самое лучшее. И кстати, кто-то уже пытался взломать наш склад.

— Мне об этом ничего не говорили, — нахмурилась я.

— Ну, возможно, Александр подумал, что у тебя и так забот достаточно. Или просто решил промолчать и разобраться самостоятельно. — Я физически ощущала недовольство Вацлава. Голос, движение, мимика — что-то явно разозлило его. — Мы за себя постоим, а вот ты… Сейчас, да, он больше печется о твоей безопасности, но тогда Александр привлек тебя лишь с одной целью — стать красной тряпкой для Леи, а неразрывность вашего договора не позволила бы сорваться с крючка. Он до сих пор проверяет все записи, сделанные тобой. Перекупи тебя его отец, мы бы использовали это, чтобы дезинформировать его. Как ни погляди, в любом варианте мы остались бы в выигрыше.

Жестокие слова. Неприятные.

— Зачем ты мне говоришь все это?

— Чтобы ты не заблуждалась на наш счет и лучше понимала. Может, мы в итоге покажемся тебе настолько отвратительными, что ты и видеть нас не пожелаешь. — Голос его был мрачным, а взгляд говорил: «Отвернись от нас. Разозлись, мы этого достойны».

Да, достойны. Думаю, даже очень.