Я заберу тебя с собой - Никколо Амманити

— Как? В каком смысле? — не понял Ронка.

Завтра был самый обычный четверг. Никаких забастовок. Никаких праздников. Ровным счетом ничего.

Пьерини выдержал паузу, докурил, швырнул окурок подальше, пока друзья с нетерпением ожидали.

— Значит так, слушайте внимательно. Сейчас мы едем в школу, там берем твою цепь и обматываем вокруг ворот, — и он указал на цепь, болтавшуюся под сиденьем велосипеда Баччи. — Завтра утром никто не сможет войти, и мы все отправимся домой.

— Классно! Гениально! — Ронка был в восторге. Как Пьерини такое только в голову приходило?

— Поняли? Никто в школу не пойдет…

— Ну да. Только… — Баччи явно пришлась не по вкусу эта идея. У него был велосипед «Graziella», маленький, расхлябанный, без переднего крыла; когда он ехал, то коленками доставал до подбородка, а эта цепь, которую подарил ему отец, была единственной приличной деталью его велосипеда. — Я не хочу ее вот так терять. Она кучу денег стоит. К тому же у меня могут спереть велик.

— Ты совсем дурак? Кому он нужен, твой велик? Любого вора при виде твоего велика стошнит. Полиция может у тебя его брать и использовать как тест, чтобы ловить воров. Хватают одного и показывают ему твой велик. Если его тошнит — значит вор, — захихикал Ронка.

Баччи показал ему кулак:

— Пошел в задницу, Ронка. Свою цепь отдай!

— Послушай, Андреа, — вмешался Пьерини, — моя цепь и цепь Стефано недостаточно крепкие. Завтра утром директор позовет кузнеца, и он в момент их снимет, и мы сразу войдем, а если там будет твоя — хрен он ее откроет. Прикинь, сидим мы себе спокойненько в баре, а кузнец не знает, что делать, и учителя матерятся. Придется вызывать спасателей из Орбано. И все благодаря твоей цепи. Понял?

Баччи сдался.

Разумеется, приятно было думать, что твоя цепь перепугает всю школу и спасателей из Орбано.

— Идет. Застегнем ее. Какая мне разница? На велик старую возьму.

— Отлично! Поехали. — Пьерини был доволен.

Теперь у них нашлось занятие.

Но тут Ронка засмеялся и стал приговаривать:

— Идиоты! Ну и идиоты вы! Кретины! Ничего не выйдет.

— Что еще? И чего ты ржешь, придурок? — прервал его Пьерини. Рано или поздно он все зубы пересчитает.

— Вы кое о чем не подумали. Ха-ха-ха.

— О чем?

— О кое-чем неприятном. Ха-ха-ха.

— Ну, и о чем же?

— Итало. Он увидит, когда мы будем ее вешать… Из окна его дома хорошо видны ворота. Он может и стрельнуть…

— И что смешного, а? Ничего смешного. Вот засада! Ты понимаешь, если мы ее не привяжем, завтра надо нести доклад! Только такой придурок, как ты, может над этим ржать.

Пьерини дал Ронка пинка, и тот чуть не упал с велосипеда.

— Извини… — пробормотал он, потупив взгляд.

Но Ронка был прав.

Проблема налицо.

Из-за этого сволочного сторожа могла пойти псу под хвост вся операция. Он жил рядом с воротами. А с тех пор, как в школу забрались воры, охранял ее, как цепной пес.

Пьерини расстроился.

Дело становилось опасным. Итало мог их увидеть и рассказать директору, и потом, он же был чокнутым, совершенно чокнутым. Говорят, он заряженную двустволку держит рядом с кроватью.

«И как это сделать? Надо бросить эту затею… нет, так не пойдет».

Он не мог вот так просто похоронить великолепную идею из-за какого-то старого засранца. Любой ценой, хоть ползком, в грязи, как червяки, но они должны повесить цепь на ворота.

«Я туда идти не могу, — думал он. — Я уже получил предупреждение месяц назад. Должен пойти Ронка. Но он же полный кретин, его стопроцентно засекут».

Почему у него самые тупые друзья во всей округе?

И в этот момент вдалеке возник огонек велосипеда.

11

«Спокойно. Держись спокойно. Ты должен выглядеть как обычно. Не показывай, что боишься. И что спешишь, тоже», — повторял про себя Пьетро, словно молитву.

Он ехал медленно.

И хотя он решил не задаваться этим вопросом, он продолжал терзаться мыслью о том, почему эти трое так озлобились на него.

Он был их любимым развлечением. Мышкой, на которой кот пробует когти.

«Что я им плохого сделал?»

Он им не мешал. Держался сам по себе. Никому ничего не говорил. Позволял им делать, что хотят.

«Хотите быть главными — ладно. Вы самые крутые в школе — ладно».

Но почему же они не оставляют его в покое?

А Глория, которая ненавидела их еще больше, чем он, ему тысячу раз говорила, чтобы он держался от них подальше, потому что рано или поздно они его…

«Забьют насмерть!»

… Достанут.

«Спокойно».

Они были прямо перед ним. В нескольких метрах.

Теперь он не мог избежать встречи, спрятаться, ничего не мог сделать.

Он снизил скорость. Он уже различал темные силуэты за рулем велосипедов. Он отъехал в сторону, давая им проехать. Сердце колотилось, во рту пересохло, язык стал рыхлым и шершавым, как поролон.

«Держись уверенно».

Они замолчали. Остановились посреди дороги. Наверное, узнали его. И готовились.

Он подъехал еще ближе.

Они были в десяти… восьми… пяти метрах…

«Держись уверенно».

Он сделал глубокий вдох и заставил себя не опускать взгляд, смотреть им прямо в лицо.

Он был готов.

Если попробуют окружить, надо рвануть вперед и проехать между ними. Если не поймают, им придется разворачивать велосипеды, это дает ему преимущество. Может, этого будет достаточно, чтобы доехать до дома целым и невредимым.

Но случилось нечто невозможное.

Нечто абсурдное, более абсурдное, чем встреча с марсианином и коровой, поющей «О sole mio». То, чего Пьетро совершенно не ожидал.

И что окончательно сбило его с толку.

— А, Морони, привет. Это ты? Куда едешь? — услышал он голос Пьерини.

Это было невероятно по разным причинам.

1) Пьерини не назвал его Говнюком.

2) Пьерини говорил с ним вежливо. Такая тональность была нехарактерна для голосовых связок этого ублюдка — до сегодняшнего вечера.

3) Баччи и Ронка с ним здоровались. Махали ручками, как приличные воспитанные детки, встречая тетю.

Пьетро потерял дар речи.

«Осторожно. Это ловушка».

Он стоял неподвижно, как дурак, посреди дороги. Теперь всего пара метров отделяла его от жуткой троицы.