Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

— Да. Прекрасный клиницист по фамилии Тейлор. Он будет с ним постоянно.

— Итак, вы считаете, что к утру сможете предоставить мне факты, которые я смогу использовать против русских? Что ж, это может послужить прекрасным отвлекающим средством. Я начну против Советов свое наступление, обвинив их...

— Я могу уже сейчас кое-что рассказать вам, — перебил его Хейвелок. — Но только попрошу не использовать полученные сведения до того, как я вам дам сигнал. Не раньше завтрашнего вечера. Вы сможете продержаться до тех пор?

— Думаю, да. Так в чем дело?

— Примерно час назад мы воздействовали на него психотропными препаратами. Пока я не знаю, как добраться до этих людей, но мне известен их организационный центр и кодовое имя «памятливого», который является контролером данного региона, включая Вашингтон, что мне представляется чрезвычайно важным.

— Вы уложили меня на лопатки! — В голосе Артура Пирса звучало неподдельное уважение. Он восхищенно покачал головой. — Я уже говорил, что испытал чувство преклонения перед вашими достижениями. Теперь я скажу иначе. Я безмерно преклоняюсь перед вами. Чем из сказанного я могу воспользоваться?

— Всем, что потребуется. Послезавтра мы сможем выбить у русских еще несколько дней мира в обмен на всю операцию «Памятливые путешественники».

— Несколько минут назад президент сказал мне... он позвонил сразу после разговора с вами... вы действительно думаете, что находитесь так близко от Парсифаля?

— И станем еще ближе после того, как доставим пациента Тейлора в клинику. Несколько слов — и мы окажемся на расстоянии вытянутой руки от человека, скрывающегося под псевдонимом «Двусмысленность». И если все наши предположения — предположения Брэдфорда — окажутся верными, а я считаю, что это так, то, заполучив в свои руки «Двусмысленность», мы узнаем подлинное лицо Парсифаля. Я узнаю.

— Но ради всего святого, каким же образом?

— Мэттиас, по существу, сказал мне, что этот человек мне известен. Кстати, вы знакомы с компанией, имеющей сеть магазинов под названием «Вояжер эмпориум»?

— Должен сказать, что знаю. К сожалению. По крайней мере, к сожалению для моего банковского счета.

— Где-то в недрах компании, в одном из ее отделов или секций находится организационный центр КГБ. «Двусмысленность» должен вступать с ним в контакт — получать распоряжения, передавать информацию. Мы скрытно, очень скрытно доберемся до этого центра, разнесем его в мелкие дребезги и идентифицируем «Двусмысленность». Многого нам не нужно, достаточно определить его месторасположение.

— Не исключено, что мы ежедневно встречаемся с этим человеком, — кивнул Пирс. — Под каким кодовым именем проходит контролер?

— "Хаммер — ноль-два." Нам этот набор пока ничего не говорит, а кроме того, он может быть изменен в любую минуту. Но тот факт, что мы столь решительно ворвались в ход операции «Памятливые путешественники», заставит кое-кого в Кремле изрядно попотеть. — Майкл помолчал и добавил: — Когда я дам вам сигнал к действию, используйте все полученные сведения или их часть. Это всего-навсего отвлекающий маневр, но, по моему мнению, очень сильный. Поднимайте дипломатическую бучу, вызовите ураганный обмен телеграммами между Москвой и Нью-Йорком. Таким образом нам удастся выиграть время.

— Вы уверены?

— Я уверен лишь в том, что у нас нет выбора. Время нам просто необходимо.

— Но вы таким образом можете потерять их контролера.

— Что ж, потеряем, так потеряем. Это можно пережить. Мы не сможем пережить Парсифаля. Ни один из нас не переживет. Ни мы, ни они.

— Буду ждать вашего звонка. — Заместитель государственного секретаря поднял к глазам руку и вгляделся в циферблат. У меня есть еще несколько минут. Из Лос-Анджелеса должен прилететь специалист по сейфам; он там получает инструкции от представителя компании... Мне так много хочется спросить у вас, так много следует узнать.

— Я останусь здесь до момента вашего отлета. Так сказал президент.

— Мне он нравится. Хотя мне редко нравятся президенты.

— Это потому, что вам хорошо известно: Беркуист не даст и цента за ваше мнение о нем, пока он остается в Овальном кабинете. Во всяком случае, он мне представляется именно таким. Мне он тоже нравится, хотя у меня есть тысяча причин не любить его вовсе.

— Коста-Брава? Он мне все сказал.

— Теперь это история. Вернемся в настоящее. Чем еще я мог бы помочь вам?

— Очевидно, надо подумать над следующим, — с некоторой неуверенностью начал Пирс, понизив голос. — Если Парсифаль войдет в контакт с русскими — что мне говорить, если, конечно, мне вообще представится такой шанс? Если он намекает им о китайском факторе или о том, что нам известны их слабые места в планировании ядерных контрударов — как я смогу объяснить, откуда он получил все эти сведения? Раскрытие тайны Мэттиаса в этом случае не поможет. Честно говоря, я думаю, что этого недостаточно. Вы согласны со мной?

— Да, я вас понимаю. — Хейвелок сосредоточился, пытаясь изложить ситуацию как можно яснее и короче. — Эти так называемые договора — итог тысяч ходов трехсторонней шахматной игры, в которой мы были ключевым игроком. Наше проникновение в русские и китайские оборонительные системы на самом деле глубже, чем мы когда-либо давали понять. Существует стратегический комитет, который изучает все возможные варианты действий, включая тот вариант, когда какой-нибудь дурак (в том числе и с нашей стороны) дает команду на пуск.

— Такие комитеты, как я догадываюсь, существуют и в Москве, и в Пекине.

— Но ни в Москве, ни в Пекине не оказалось Энтони Мэттиаса, человека с геополитическим мышлением, которого так уважали, даже обожествляли. Ему не было равных в мире.

Пирс согласно кивнул.

— Советы считали его не противником, а скорее ценным посредником. Китайцы в честь его закатывали банкеты и величали провидцем.

— Даже когда у него началось помутнение разума, этому человеку достало сил разыграть последнюю партию в шахматы. В ядерные шахматы.

— Но каким образом ему это удалось?

— Он нашел фанатика. Одного морского офицера, члена Комитета ядерного планирования, который одержим идеей «сверхуничтожения». Он и снабдил государственного секретаря всеми необходимыми сведениями. Он снял копии со всех стратегических разработок, которыми обменивались три группы комитета. В этих разработках содержатся подлинные данные — иначе и быть не может; эти военные игры на бумаге должны быть максимально приближены к реальности. Все варианты проигрываются на компьютерах — мегатоннах, ущерб, нанесенный противнику, собственные потери, момент прекращения ударов ввиду их дальнейшей бесполезности. Мэттиас получил варианты всех трех сторон и свел их воедино. Мэттиас — и тот человек, который держит нас за горло. Парсифаль.

— Полагаю, что упомянутый вами морской офицер уже начал отбывать длительный срок одиночного заключения?