Бесконечность не предел - Василий Головачев

Тот, что остался, толстый и приземистый, устремился к установке с креслом, и Прохор наконец разглядел её, одним взглядом обнимая и оценивая суть: это был огромный кластер белых многогранников, один внутри другого, не меньше десятка! — и все они медленно вращались один в другом, в разные стороны, сияя, как фарфоровые лампы. Лишь один из многогранников, самый маленький, почти не видный в глубине всего сооружения, взблёскивал красным, будто был сделан из меди.

Меркабу окружали многочисленные стоечки с приборами, среди которых мерцал большой объёмный экран компьютера. Все они соединялись цветными проводами, а самый странный сросток проводов — ершистых и колючих — соединял компьютер и подножие меркабы.

Секунда, потраченная на разглядывание конструкции, едва не стоила Прохору жизни. Лишь взъерошенная интуиция позволила ему уйти от выстрела из электрошокера: голубая змейка электрического разряда пролетела в миллиметре от уха. Получив «свист ветра смерти», он нырнул на пол.

В помещение ворвался плотный блондин в пятнистом спецкостюме, вооружённый электрошокером, и вслед за ним ещё двое — в чёрных комбинезонах, но уже вооружённые пистолетами.

Время для Прохора остановилось. Боевые навыки включились на рефлекторном уровне, чего и добивался Саблин, вбивая в голову ученика базовые заповеди рукопашного боя, отрицающие вмешательство сознания в движение тела во время схватки с многочисленным противником.

Увернувшись от нового разряда электрошокера, пролетевшего в опасной близости от щеки, он превратил оружие в руке блондина в нечто, напоминающее старинный длинноствольный пистолет, и, когда блондин удивлённо глянул на электрошокер, влепил ему двойной бум-бах — приём колено-кулак, унёсший крепыша в угол помещения.

Бугай в чёрном, обритый наголо, начал было стрельбу, но тут же забыл о ней, когда пистолет в его руке превратился в «обрез», а потом в нечто многоствольное и угловатое. Удар в подбородок вообще лишил его возможности думать.

Оставался ещё один чёрномундирный противник, очевидно, охранник особняка, и с ним Прохор справился бы так же просто, как и с первым, прокачав спектр форм пистолета до его полного распада, но в помещение ворвались ещё двое — один в обычном светло-жёлтом гражданском костюме, пожилой, добродушного вида, второй — смуглолицый, с бородой, черноволосый, и Прохор понял, что не успеет обработать всех.

Тем не менее он попытался отбиться, полагаясь только на скорость собственной мысли и на русский авось.

Пистолет у охранника в чёрном изменил форму, заставив владельца обратить на это внимание.

Но человек в сером костюме действовал так же быстро, как и Прохор, и ответил таким же «выстрелом», изменяющим форму вещей! Спас математика только его опережающий «выстрел», превративший мужчину в карикатуру на человека с полукрокодильей головой и зеленоватыми чешуйчатыми лапами.

Сам Прохор почувствовал ошеломляющий удар по голове и сдвиг всего организма на клеточном уровне, изменивший все внутренние процессы. Смена ощущений — тело стало твёрдым, негибким, руки закостенели, кожа покрылась сыпью, живот свели спазмы, заболел позвоночник — была так необычна, что он на несколько мгновений забыл обо всём на свете, пребывая в состоянии эйфории.

К счастью, примерно то же самое испытал и неожиданный колдун, в котором трудно было усмотреть бойца или вообще решительного и жёсткого противника. Трансформный импульс Прохора превратил его в рептилоида, какими их изображали современные художники.

В следующее мгновение в схватку вмешался смуглолицый бородач, выглядевший типичным моджахедом.

Он выстрелил в охранника, пришедшего в себя и поднимавшего пистолет-«обрез», толкнул в плечо замешкавшегося спутника — «рептилоида», костюм которого тоже изменил форму, превратившись в «скафандр» с вертикальными щелями, и крикнул:

— Гони спектр дальше!

Прохор, не предполагавший встретить в лице «моджахеда» соратника, изумился, но лишь частью сознания. Другая часть анализировала общую ситуацию, настроенная на самосохранение хозяина, и отреагировала оперативно. «Выстрелил» Прохор на инстинкте, уже не отвлекаясь ни на что. И мощь меркабы за спиной, связи с которой он не потерял, помогла ему справиться с противником, представлявшим собой зомбированного вселившимся в него эмиссаром Владык.

Видимо, вожак банды, соорудившей меркабу (вот почему Владыки так медлили, дав Прохору и Саблину полгода отдыха, — они сооружали меркабу!) и захватившей в плен Прохора-второго, Устю и Валерию (а теперь ещё и Юстину!), не ожидал от пленника, которого считал ушедшим в Первомир выполнять задание, что тот оживёт и устроит маленькую партизанскую войну.

«Рептилоид», которым стал владелец особняка и он же мэр Вологды (об этом Прохор узнал чуть позже), превратился сначала в серо-шерстистую помесь орангутана и дракона, потом в монстра, напоминающего Джа-Джа Бингса из пятого эпизода «Звёздных войн», а затем в человекообразную кучу насекомых, не то термитов, не то тараканов, недолго сохранявших форму человека.

«Ты?! Меня?! Нейтрализо…» — мыслеслова, воспринятые Прохором, перешли в бульканье и хрипы, и куча непонятных насекомых, напомнившая Прохору Глыбу — Передающего Приказы в Пункте Пограничного Контроля Владык, стала оседать, насекомые ручьями побежали по полу помещения в разные стороны, потеряв возможность мыслить коллективно.

— Не стой! — бросил смуглолицый бородач. — У нас мало времени.

Прохор очнулся, отрываясь от созерцания расползающейся кучи.

— Кто… вы?!

— Своих надо узнавать, в настоящий момент я Дмитрий Дмитриевич. А это, — «моджахед» небрежно обвёл пальцем лицо, — принадлежит Фуркаду, дагестанцу, давно служащему мэру Вологды, которого ты, — бородач перевёл взгляд на ручьи насекомых, — преобразовал в коллективный организм-кластер без возможности восстановления.

— Я… не хотел…

— Ошибки в таких делах неизбежны. — Бородач-ДД шагнул к зашевелившемуся блондину, ударил его рукоятью пистолета по темени. — Надо было гнать его в другую сторону. Спектр форм человека не так уж и велик, я насчитал что-то около двадцати вариантов, через три транзакции к моменту образования человеческого ДНК он превратился бы в юкку, а потом в пресмыкающееся, и мы смогли бы его легко восстановить.

— В кого, вы сказали? В… юкку?

— Это общий предок людей и крыс. Ладно, уже поздно жалеть о случившемся, давай вернём тебе человеческий облик и начнём операцию по освобождению женщин, пока остальные зомбари не спохватились.

Прохор посмотрел на свои зеленовато-серые чешуйчатые руки-лапы.

— Он меня…

— Успел перевести только в одну форм-ундуляцию, до стадии рептилоидной формы жизни, которая превалирует в Галактике. Людей в ней, я имею в виду Млечный Путь, практически нет. Садись.

Прохор с трудом повернул голову — шея не позволяла это сделать свободно — к многограннику меркабы. Доковылял до неё на странно гнущихся — в обе стороны — ногах, рухнул в кресло.