Предание Темных - Кейси Эшли Доуз

– Домик матери.. – отстраненно повторяет он слова наставницы – странно.. я почти не помню ее лица. Только теплые руки и голос..

Лицо женщина печально осунулось:

– Она тебя любила больше жизни.. все готова была за тебя отдать. И отдала.

– Что тогда случилось, наставница? – голос Мехмеда чуть надламывается – почему меня все так возненавидели? Ведь я был просто

(..шахи-хатун, но за что его сослали тогда? что мог натворить пятилетний ребенок, чтобы заслужить изгнание?..)

ребенком.

– Ах, мой птенчик, если бы я могла рассказать.. но ты ни в чем не виноват! И она не виновата. Да никто.. так распорядилась судьба.

Мехмед сжимает кулаки и на его лице проступает беспомощная ярость:

– Я знаю, кто виноват. Он! Султан Мурад – такой прекрасный, мудрый и добрый правитель! Да.. со всеми. Кроме меня. Четвертый сын от безродной рабыни.. Кому он нужен, когда есть три других от женщин благородных кровей!?

Кулаки разжимаются и он бессильно втягивает носом воздух:

– Да, их он любил, готовил в приемники – и вновь мимолетная ярость – а меня сослали в дыру, забыли! Даже образования не дали! Всем было плевать!

– Султан Мурад отослал тебя не потому, что не любил. А из чувства вины. Слишком ты ему напоминал об его ошибке.

– Ошибка его, а расплачиваться мне? О да, мудро, ничего не скажешь! Как отец теперь может что-то от меня требовать? Когда сам не дал мне ничего, кроме своего презрения!

Мехмед опускает голову и замолкает. Теперь ярость окончательно уходит с его лица, уступив место глубокой усталости. Какое-то время он молчит, после чего резко вздёргивает подбородок, и заявляет сквозь сжатые зубы с такой уверенностью, что Лале холодок пробирает:

– Я обязательно вернусь. И это будет триумфальное возвращение! Потомки будут говорить обо мне, как о великом султане! И это будет не его – а только моя заслуга.

Лале озабоченно глядит через небольшое отверстие в окошке на Мехмеда. От того мерзкого и гнилого парня не осталось никакого видимого следа.

Лишь усталый, уязвленный и дочиста обделенный любовью и вниманием юноша. Свою боль он пытался обличить в злость. Собственные натиски судьбы обратить на других, чтобы за счет их страданий забыть о своих собственных…

Но как бы то ни было это все равно не позволяло ему делать то, что он делал. Никакие душевные травмы и неизгладимый отпечаток ошибок его отца – дяди Мурада – не позволял ему обрекать на казни людей, рушить судьбу военных, и пытаться совершить такое с ней..

Этому нет оправданий. И никогда не будет.

Но теперь появляется понимание.

Почему он это делал.

Дайе-хатун печально всплескивает руками:

– Ох, мальчик мой, да услышит тебя Всевышний! Ну пойдем, нам пора в путь.

Мехмед еще раз оглядывает домик, но так и не найдя ничего знакомого, за что можно было бы зацепиться взглядом – уходит вслед за наставницей.

Лале выжидает еще какое-то время – чтобы случайно не столкнуться с ними на дорожке, если они вдруг задержатся по пути, и не попасть в неловкую ситуацию.. после чего собирается и делает то, что и планировала до их прихода – возвращается во дворец, на обстоятельный разговор со своей наставницей.

* * *

Но явившись в комнату, она не обнаруживает там Шахи-хатун. Очевидно, наставница уже успела поднять на ноги весь дворец в поисках своей воспитанницы. Однако, когда девушка собирается сама отправится уже на ее поиски.. ее опережает слуга, пришедший с посланием от Султана Мурада.

Сообщалось, что дядя Мурад ждет ее у себя.

Лале быстро причесывается и одевается, как полагается. Но когда входит в покои своего дяди, обнаруживает, что оказывается здесь не одна.

Точно по струнке, так же стоят ее друзья.

Она растерянно хмурится, подойдя к ним:

– Влад? Аслан? Что вы здесь делаете?

Зато вот они, кажется, совершенно не удивляются такому повороту событий. Аслан жмет плечами:

– Нас позвали.

– Да – невозмутимо соглашается Влад –видимо, султан хочет говорить со всеми тремя.

И тут Лале понимает, что «всех троих» связывает в глазах дяди Мурада и ее настроение тут же падает. Очевидно, речь пойдет о вчерашнем происшествии. И в каком бы настроении оно не велось – ей все равно совершенно никак не хочется это вспоминать, об этом думать и уж тем более говорить.

Однако, когда шторы раздвигаются и в зале появляется Мурад II – выбора не остается.

– Приветствую вас, дети. Хотя вчерашние события всем показали, что вы уже не дети..

Падишах одаривает племянницу взглядом, полным любви и грусти:

– Прежде всего, позволь извиниться перед тобой, моя девочка..

Лале теряется:

– Что вы, падишах.. вам не за что.

– Поверь мне, есть за что..

Но так и не объяснившись, он поворачивается к Аслану и Владу:

– А вам, молодые люди.. мои благодарность и восхищение.

Лале облегченно выдыхает. Ну мало ли, может за ночь дядя пересмотрел свои взгляды да и решил, что как-то чересчур поощрять нападение на султана. Но, к счастью, взгляды султана Мурада на эту ситуацию несколько не изменились.

Он одаривает благодушным взглядом с ног до голову Аслана и говорит:

– Аслан, я знаю, вы хотели поступить в особую гвардию султана?

Сердце Лале пропускает удар. Судя по бледному замершему лицу друга – и его тоже.

– Вы уже в ней – заканчивает султан.

Лале едва не подпрыгивает от счастья за друга.

– Если в первые месяцы покажете себя хорошо, станете старшим отряда.

О таком, кажется, не смел мечтать даже Аслан. Едва сдерживаю неприлично широкую улыбку, он склоняет голову:

– Благодарю, падишах.

– Влад.. – однако, когда султан смотрит на второго друга, его взгляд грустнее. Он одаривает его почти отеческим взглядом, но Лале улавливает в этом взоре нечто еще.. что-то нехорошее, что заставляет ее сердце замереть в тревожном предчувствии.

Влад ничего не хотел.. чем его можно наградить?

– Вы с самого начала выделялись из всех юных принцев, которых сюда привозят – заявляет Мурад II – в вас есть то, что делает лучших правителей: ярость, внутренняя сила, незаурядный ум. А главное – отчаянная смелость, как вы вчера доказали. Вашему отцу очень повезло с таким сыном.. Вы станете его достойным преемником. Именно такой господарь нужен Валахии в эти сложные времена.

Лале не сразу понимает о чем речь, зато лицо Влада тут же искажается и темнеет:

– Преемником? Отец еще молод. И у меня есть старший брат.