Мари. Дитя Бури. Обреченный - Генри Райдер Хаггард

Прикинув, стоит ли мне напоить его хорошенько и попытаться сбежать верхом, я отказался от этой затеи. Ну, хотя бы потому, что его люди поблизости, а на всех коньяка не хватит. И потом, даже если я обрету свободу в самом сердце страны зулусов, Энском и Хеда останутся без поддержки, а мне, вероятно, отрежут путь к отступлению из страны и убьют. Вместо этого я пошел спать.

Чуть свет мы покинули Нонгому, надеясь к вечеру уже быть в Улунди, если реки Ивуна и Черный Умфолози окажутся пригодны для переправы вброд. Нам повезло, хоть они и были достаточно полноводны, все прошло благополучно. Я сидел верхом, а два зулуса вели лошадь под уздцы. Далее милю за милей брели по ужасной долине Бекамизи, знойной и унылой, и, если верить зулусам, населенной призраками. В этом месте были скопления диких животных, нездоровый климат, и люди, возделывавшие плодородную землю, вымирали от лихорадки целыми поселками или спасались бегством, даже не собрав урожай. Теперь тут никто не живет. Миновав долину, мы совершили головокружительный подъем к высокогорью Махлабатини, перекусили холодным мясом и двинулись дальше.

Наконец перед нами раскинулась обширная равнина Улунди, опоясанная холмами, – истинная колыбель цивилизации зулусов. Ей же было суждено, в политическом смысле, стать и их могилой. На западном склоне стоял поселок Нобамба, резиденция Сензангаконы, отца Чаки, Лютого Зверя, близ реки Белый Умфолози – Нодвенгу, жилище Панды, с которым я некогда был знаком, а на северо-востоке – Улунди, где правил Кечвайо, город купался в лучах заходящего солнца.

И город, и обширная равнина, будто обагренные кровью, казалось, предрекали исход грядущей битвы зулусов.

Мы пришли в Улунди с наступлением темноты, луна скрылась за облака. Двигаясь наобум, я только по звуку голосов и постоянным окликам мог определить, что кругом полно народу. Наконец нас впустили через восточные ворота, и меня отвели в хижину, где я тут же улегся спасть, не осталось сил даже на еду. Наутро, едва я позавтракал во внутреннем дворике моей гостевой хижины, появился Гоза и объявил, что король велел немедленно привести меня к нему. Вдобавок король был очень сердит, поэтому не следовало повышать голос.

Мы шли через просторный загон для скота, где полк молодых зулусов, около двух тысяч крепких парней, так энергично упражнялись, словно готовились к битве. В стороне стояла сотня воинов, они что-то возбужденно обсуждали, топали ногами и даже подпрыгивали, стараясь настоять на своем. Вдруг один высокий и горячий зулус выкрикнул, завидев меня:

– А что надо белому человеку в Улунди? В такое время и Джон Данн сюда не сунется. Давайте убьем его, а голову отправим на тот берег Тугелы в подарок английскому генералу. Положим конец бесконечным спорам о войне и мире.

Остальные вторили ему, и в следующую минуту с десяток воинов бросились на меня, размахивая палками. Носить оружие в резиденции короля им не разрешалось. Гоза попытался их отстранить, но они отмахнулись от него, как от перышка, вернее, опрокинули. Он упал вверх тормашками и задрыгал в воздухе толстыми ногами.

– Придется тебе самому выбираться из этой ямы, – обратился он ко мне в своей пафосной манере, но тут кто-то заткнул ему рот ногой, и, вцепившись зубами в пятку обидчика, он на время умолк.

Ко мне подошел мерзкий агрессивный тип под два метра ростом, с волчьей пастью и глянул на меня сверху вниз.

– Мы убьем тебя, белый человек! – рявкнул он.

У меня в кармане лежал пистолет, и не составляло труда его застрелить, руки так и чесались. Однако я сообразил, что это бесполезно, наоборот, станет только хуже, а когда дело дошло до спора, я и думать забыл о содержимом кармана.

– Почему, черный человек?

– Потому что у тебя белое лицо! – проревел он.

– Нет, потому что у тебя черная душа, а глаза налиты кровью, раз ты не узнаешь Макумазана.

– Ну и ну! Это же Бодрствующий в ночи, его еще наши отцы знали. Оставь его в покое.

– Нет! – крикнул здоровяк. – Пусть отправляется в страну вечной ночи. У меня с белыми крысами разговор короткий! – И замахнулся на меня своей палкой.

Тут мое терпение лопнуло. Изловчившись, правой ногой я зацепил его лодыжку и изо всех сил дернул, а кулаком ударил в подбородок. Зулус попятился и рухнул на землю.

– Щенок, – сказал я, – если хоть одна палка коснется меня, в той стране ты окажешься первым! – Выхватил револьвер из кармана и прицелился в него.

Он лежал смирно. Однако страсти накалялись, кто знает, как бы все закончилось, не поднимись в эту минуту Гоза с расквашенным носом.

– О глупцы, вы хотите убить нашего гостя, которому сам король обещал безопасность. Вы горшки с пивом, а не люди после этого.

– А что такого? – ответил один за всех. – Тут место для воинов, а вон там королевский дом. Дадим старому шакалу фору длиной в десять копий, успеет добежать, пожмет руку своему другу-королю, а не успеет, поймаем его и изобьем до смерти палками.

– Да-да, беги, шакал! – галдели остальные, стуча палками по щитам, как охотник вспугивает зверя. И посторонились, давая мне проход.

Меж тем краем глаза я заметил, как высокий человек со скрытым под покрывалом лицом незаметно присоединился к этим потерявшим голову хулиганам, и рассеянно задавался вопросом, кто бы это мог быть.

– Я не побегу, – проговорил я вполголоса, – и не буду искать защиты у короля. Лучше я умру здесь, но зато дорого продам свою жизнь. Иди к королю, Гоза, и расскажи, как его люди встречают гостей, – сказал я и снова прицелился, ожидая удара палкой и намереваясь убить обидчика наповал.

– В том нет нужды, – глубоким голосом промолвил человек со скрытым лицом, – король уже здесь.

Он откинул покрывало, и пред нами предстал растолстевший и постаревший с нашей последней встречи, но бесспорно сам Кечвайо.

Вся шайка громко приветствовала его, подняв правую руку, а самые горячие головы попытались скрыться в поднявшейся суматохе.

– Пусть никто не уходит, – приказал Кечвайо, и они застыли на месте как вкопанные, а я спрятал пистолет в карман.

– Кто ты, белый человек, – спросил он, обращаясь ко мне, – и что привело тебя сюда?

– Король должен помнить Макумазана, – ответил я, приподняв шляпу. – Меня знали Дингаан, Панда и ты, король, до того, как стал новым владыкой.

– Да, я тебя узнал, хотя с тех пор ты сморщился, как воловья кожа на солнце, а время убелило твою бороду.

– А король раздобрел, как бык на летних пастбищах. Что до моего пребывания здесь, разве король не посылал за мной Гозу и тот не притащил меня сюда, словно несмышленое дитя?

– Последний раз, – продолжал Кечвайо, пропустив мои слова мимо ушей, – мы встречались там, в Нодвенгу, когда ведьму Мамину судили за колдовство. Эта женщина свела с ума моего брата, разразилась великая битва, а ты сражался на его стороне в полку амавомба. Помнишь, Макумазан, как она целовала тебя, а между поцелуями проглотила яд? Перед смертью ведьма предрекла мне злую участь, что я приведу к гибели дом Сензангаконы и умру, как она. Ее слова с тех самых пор всюду меня преследуют и нестерпимо мучают. Макумазан, я желаю поговорить с тобой об этом, ведь по всей стране ходят слухи, будто красавица-ведьма любила тебя одного, и только ты знал, о чем она думала.