Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

на Эдварда, что становится все более несдержанным. — Ты бы мог сделать для себя какие-то выводы из того, что произошло между Терренсом и Ракель. Перед тобой был такой прекрасный пример того, какими не должны были быть отношения двух любящих людей.

— Однако не я виноват в том, что она сама губит наши отношения, — хмуро бросает Эдвард, скрестив руки на груди. — Раз эта девушка не ценила меня, то и я не стану ничего делать для нее.

— Никогда не поздно наладить отношения. Опять же могу привести в пример твоего брата и его невесту. В какой-то момент их отношения испортились, но они нашли в себе мужество признать это и начать работать над ними. И теперь ты видишь, что эти двое счастливы и готовятся к свадьбе.

— Знаешь, мама, я тебе так скажу… Может, Терренс и мой родной брат, и каждый из нас очень похож друг на друга. Но мы совершенно разные люди. Мы оба живем разной жизнью, имеем разное мнение во многих вещах и независимы друг от друга. Если думаешь, что мы с Наталией сможем помириться так же, как Терренс помирился с Ракель, то ты глубоко ошибаешься. Невозможно любить, когда один человек не любит, использует его и нагло лжет. Так что не надо сравнивать мою проблему с его проблемой, ибо они разные.

— Однако сейчас ты говоришь почти все то же самое, что и Терренс в свое время. Сначала он также злился на Ракель, оскорблял и унижал ее. Но когда вся правда всплыла наружу, то в последствии начал сильно жалеть. Я не сомневаюсь, что с тобой все будет то же самое.

— Нет, наши ситуации абсолютно разные. Ракель и Терренс любят друг друга. И любили, даже когда мечтали расстаться. А вот Наталия не любит меня и воспользовалась мной, согласившись встречаться лишь из страха, что я буду последним, кто обратит на нее внимание.

— А ты хоть уверен в том, что она и правда не любит тебя? Вдруг Наталия сказала это в сердцах, когда вы слишком сильно разругались? В гневе можно наговорить много всего, что сильно оскорбит человека.

— Я никого не оскорблял и говорил лишь чистую правду, которую она отказывается признавать. Наталия не хочет честно сказать, что она — избалованная эгоистка, которая думает лишь о себе и нагло лжет всем, кого знает.

— Послушай, Эдвард, я не знаю, как именно тебя обманула Наталия, и обманывала ли она вообще. Но мне всегда очень нравилась эта девочка, и я люблю ее так же сильно, как и Ракель. Я знаю Наталию как очень милую и добрую девушку, которая буквально излучает свет и радость. Мне всегда хочется улыбаться, когда она находится со мной.

— Придет время — и я всем расскажу о ее приключениях и раскрою всем глаза, заявив, что она — не та, за кого себя выдает. И плевать, что мне могут не поверить. Главное — рассказать ту правду, которую скрывает Рочестер.

— Ты говорил, что Наталия что-то скрывает уже несколько месяцев. Неужели ты что-то знаешь об этом? Почему она не хочет говорить правду? Вдруг это что-то очень важное?

— Да потому что она трусиха и считает, что лучше врать, чем говорить всю правду. Уже около пяти месяцев эта дура ничего не говорит и надеется обвести всех вокруг пальца. Наверное, забыла, что однажды правда все равно всплывет наружу. Правда, вряд ли кто-то окажется рядом с ней и захочет поддерживать ее. К тому времени она может растерять доверие всех тех, кого любит. Вот мое оно уже точно потеряла, ибо я не выношу лжи и не доверяю тому, кто соврал хоть раз!

— Да, я знаю, что врать плохо, но не надо так на этом зацикливаться. Может быть, ты что-то сделал или сказал, что она боится тебя? Что если ты так или иначе припугнул Наталию и заставил ее молчать?

— Ох, и ты туда же! — устало стонет Эдвард, с раздраженным вздохом проводя руками по лицу. — Боже, ну почему вы все считайте, что я виноват в том, что Наталия замкнулась в себе ничего не говорит?

— Раз она так боится, ее могли просто очень сильно запугать. А кроме тебя это сделать больше некому. И я начинаю подозревать, что ты вполне мог сделать это, видя, как ты себя ведешь, и слыша все твои слова.

— Мама, пожалуйста, не думай обо мне так плохо! — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард и мягко берет Ребекку за руки. — Неужели ты обвиняешь меня в том, что Наталия молчит по моей вине?

— Я ни в чем не обвиняю тебя, Эдвард. Но некоторые твои поступки и слова иногда заставляют меня подумать, что бедная девочка молчит из-за того, что ты заставляешь ее молчать. Да я уверена, что многие так думают. Я не говорила с твоими братом и будущей невесткой об этом, но думаю, они вполне могли бы предположить подобное.

— Нет-нет, не надо продолжать… Я не хочу поругаться еще и с тобой из-за обвинений в том, чего я не делал. Мне было достаточно ссоры с миссис Ричардсон. Которая откровенно обвинила меня в доведении Наталии до такого ужасного состояния.

— Так значит, ты повздорил с той женщиной и поэтому так внезапно решил переехать ко мне?

— Да, я повздорил с ней, — уверенно заявляет Эдвард. — И ушел как раз по этой причине.

— Неужели ты и правда как-то причастен к бедам Наталии и запугал ее? Ты бы вряд ли реагировал так бурно, если бы это не было правдой.

— Мама, клянусь тебе, я никогда не запугивал Наталию и не угрожал ей! И даже не поднимал на нее руку! И смысл мне шантажировать ее, если у меня нет на то причин?

— Почему же нет? Ты же хочешь облить ее грязью перед всеми и рассказать всем, что она якобы проститутка, которая спит со всеми подряд! По-моему, вполне неплохой повод заставить ее молчать обо всех секретах, которые вы скрывайте.

— Твои предположения далеки от правды. Да, я хочу раскрыть всем глаза на ее настоящую личность, но уж точно не стал бы использовать это в качестве шантажа.

— Хорошо, но тогда почему она тебя боится?

— Не знаю… — раздраженно бросает Эдвард, и переводит взгляд в пол. — Да и мне совсем неинтересно. Чтобы с ней ни случилось, я не собираюсь разрешать ее проблемы. Пусть ищет себе другого придурка, который хоть душу продаст ради нее.

— Что если у этой девушки есть какой-то секрет, который мог бы объяснить хотя