Ирландия - Эдвард Резерфорд

Процессия собиралась ранним утром на открытом лугу рядом со старой больницей Айлреда Палмера, за западными воротами города; далее шествие должно было пройти через ворота в город, двинуться по Хай-стрит к перекрестку возле толсела, мимо собора Христа и замка, а потом через восточные ворота и завершить путь на тренировочной площади лучников, возле Хогген-Грина, где некоторые гильдии могли сыграть короткие пьесы на своих платформах.

Тайди был взволнован. В этом году товарищи по гильдии выбрали его на роль Адама. Во время шествия он должен был стоять на платформе в белых чулках и жилете и держать огромный фиговый лист слегка непристойных очертаний, а после шествия ему предстояло еще и сыграть роль со словами, и все нужно было выучить наизусть, и Сесили несколько недель подряд слышала, как Тайди торжественно повторял строки вроде: «О глупая женщина, что же ты натворила?»

Солнце уже ярко светило, когда Тайди вышел из дому. Вид у него был довольный и решительный. Часом позже Сесили оставила детей с соседкой и отправилась в город, чтобы посмотреть на мужа.

Маргарет показалось, что в Дублин в тот день съехались люди со всего Ленстера. Толпа была настолько плотной, что ей пришлось оставить лошадь в таверне рядом с собором Святого Патрика, заплатив за это возмутительную сумму, а уж потом присоединиться ко всем остальным и пешком направиться к южным воротам. Конечно, так она могла остаться незамеченной, но Маргарет уже стала сомневаться, что вообще сможет найти мужа.

Уолш уехал еще на рассвете. Она выждала час, потом сказала конюху, что вернется к вечеру, и поскакала за мужем, ничего никому не объяснив. Она думала, что сможет увидеть его впереди, но, вероятно, он очень торопился, и ее расчеты не оправдались. Как после возвращения она станет объяснять причины своего отсутствия, Маргарет не думала, решив, что все будет зависеть от дневных событий.

Сначала она очень хотела высказать ему в глаза, что ей все известно о его интрижке с женой Дойла, но потом решила этого не делать. У нее не было доказательств. Если он начнет все отрицать, с чем она останется? С постоянной неуверенностью? Маргарет знала: некоторые женщины просто не обратили бы на такой пустяк внимания, чем весьма облегчили бы себе жизнь, но она никогда не смогла бы смотреть на измену мужа сквозь пальцы. Довериться в таком деликатном деле она тоже никому не могла. Все это было так больно и так неожиданно, что она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Поэтому она решила просто поехать за мужем в Дублин, хотя и понимала, что может его там не найти. Как понимала и то, что совершенно не знает, как вести себя, если все же увидит Уильяма с этой женщиной.

Все вокруг веселились. Пестрая толпа текла сквозь ворота, смеясь и болтая, а Маргарет, спрятав волосы под черную бархатную шляпу, шла вперед с серьезным унылым лицом, просто подчиняясь людскому морю. Они прошли по Сент-Николас-стрит, мимо Шумейкер-лейн и далее к широкому пересечению с Хай-стрит, где уже виднелись высокие шпили древнего толсела. На перекрестке толпа стала настолько густой, что пробиться сквозь нее было уже невозможно, но, к счастью, распорядители позволили группе людей, среди которых оказалась и Маргарет, пересечь улицу и выйти на территорию собора Христа, где было гораздо свободнее. А через несколько мгновений середину улиц освободили. Приближалась процессия.

Впереди двигалась группа всадников: городские сержанты и прочие официальные лица. Потом появился оркестр, состоявший из волынок и барабанов. И наконец, медленно и важно выкатила первая платформа.

Перчаточники уж точно хорошо постарались, чтобы дать начало празднику. В середине платформы возвышалось дерево, сооруженное из досок, разрисованных зелеными листьями и золотыми яблоками. Адам и Ева, оба мужчины, были прикрыты там, где надо, фиговыми листьями; Еве пристроили парочку огромных грудей, и она держала золотое яблоко размером с тыкву, сладострастно изгибаясь на потеху толпы, Адам выглядел весьма серьезным и время от времени выкрикивал:

– О глупая женщина, что же ты натворила?

На Змия – высокого худого мужчину – надели змеиную голову, которую он с помощью бечевок мог поворачивать из стороны в сторону или даже делать устрашающие выпады в сторону зрителей.

Маргарет наблюдала за всем с мрачной улыбкой. И начала понемножку пробираться сквозь толпу к востоку. С грохотом покатила следующая платформа: Каин и Авель. Вскоре после этого Маргарет добралась туда, куда стремилась, и нашла местечко на низкой стене, где стояли несколько ребятишек. Оттуда были хорошо видны двери всех домов на другой стороне улицы, и веселая праздничная толпа ей не мешала.

Часть Хай-стрит напротив кафедрального собора была известна как Скиннерс-роу. В больших домах с высокими крышами жили некоторые дублинские вельможи и сквайры, среди которых были и Батлеры. Еще несколько домов принадлежали самым богатым купцам. Олдермен Дойл переехал сюда с Вайнтаверн-стрит после женитьбы. Верхние этажи этих домов, с бревенчатыми стенами, нависали над улицей, создавая галереи, удобные для наблюдения за шествием, и во всех окнах было полно людей. Место, выбранное Маргарет, как раз и находилось напротив дома Дойла.

Дом производил впечатление: в четыре этажа высотой, каменный в нижней части, бревенчатый и оштукатуренный наверху, он имел крышу с двумя шпилями, крытую сланцевыми плитками, что говорило о солидном достатке олдермена. Маргарет вгляделась в окна, заполненные лицами слуг, детей, друзей и тех и других. В самом большом окне она увидела Дойла и его жену. Был ли рядом с ними ее муж, она не знала.

Платформы плыли мимо: Ной с его ковчегом, египетский фараон и его армия, несколько историй рождения Христа, Понтий Пилат с женой… Сразу после этого лицо Дойла исчезло из окна, и когда мимо проезжали король Артур и рыцари, Маргарет увидела, как олдермен, в алой официальной одежде, выходит из дому на улицу и направляется к толселу. Она продолжала наблюдать, пока не появился великолепный зелено-красный дракон святого Георгия с серебряными крыльями – последний в этом ярком праздничном шествии, а замыкал его еще оркестр волынок и барабанов.

Когда процессия прошла, почти вся толпа двинулась за ней следом. Сообразив, что теперь она может выглядеть подозрительно, Маргарет отступила к небольшому дереву перед храмом, откуда могла видеть дом Дойла. Окна опустели, все теперь выходили на улицу, видимо, для того, чтобы отправиться к Хогген-Грину и посмотреть там представление. Похоже, и домочадцы, и слуги уже вышли, но, как ни всматривалась Маргарет, жены Дойла она среди них не увидела. Когда двери закрылись, большой дом сразу стал выглядеть опустевшим. Маргарет ждала до тех пор, пока людской поток, следовавший за процессией, почти не иссяк. Не ушла ли все-таки и Джоан Дойл? Может, она ее просто пропустила? Маргарет стояла в растерянности, не зная, что делать дальше.

А потом она увидела своего мужа, неторопливо шагавшего по улице. Перед домом Дойла он остановился, огляделся по сторонам и, похоже, постучал, потому что дверь открылась и в проеме появилась улыбавшаяся Джоан Дойл. Уолш шагнул внутрь, и дверь захлопнулась за ним.

Маргарет почувствовала, как сердце на мгновение остановилось. Значит, так оно и есть: ее муж и жена Дойла. Грудь вдруг сдавило ледяным холодом. Она не могла дышать.