Индукция страсти - Лина Мур

– Судебное заседание объявляю закрытым. Вердикт разрешаю исполнить немедленно, – молоток ударяет, и теперь я могу повернуться к тем, кто сидит на скамье виновных.

Страшно, да? Нет, вы ещё даже не представляете, что такое страх. Но я покажу вам, как причинять мне боль. Я накажу каждого из вас, чтобы стать ещё большим психопатом для других. Превратиться для них в призрак кары, которая настигнет всех, кто решится на подобное. Я вложу в каждый удар, в каждую пытку всю свою любовь и жажду отомстить за своё горе. Мучения, я преподнесу вам их с вонючим душком тихой и безмолвной потери моей женщины и буду наслаждаться мольбой о прекращении наказания. Нет. Никогда. Я изведу вас до потери сознания, а затем вновь начну всё, как в первый раз. Вы исчезнете с этой земли, обескровленные и узнавшие, какой вкус у боли на самом деле, как и у страха.

Это моё личное правосудие за неё. За эту женщину, подарившую мне целый мир. За эту женщину, которую я с гордостью зову своей. За эту женщину, которую я люблю раз и навсегда. За ту, кто покинула меня раньше, чем я смог начать жить по-настоящему. За наше невозможное больше будущее! За Бланш Фокс! За мою невероятно страстную гадюку!

На этом я не закончу. Я буду продолжать. Снова и снова. Пока не найду путь к ней.

~~13090~~

Лондон. Что может привлекать в этом городе? Боль. Отчаяние. Потери. Он такой же, как и все другие, только ещё хуже. Я возвращаюсь в место, куда желал бы быть доставлен в металлическом ящике. Но нет, я всего лишь ранен. Никаких чувств, кроме сожаления, что выстрел не оказался смертельным. А я так хотел этого… больше у меня нет причин, чтобы существовать на этой земле.

Дело Ордена официально закрыто. Все, кого я посчитал виновными, висели на цепях пять суток, постоянно пребывая в сознании, пока у последнего, бывшего моим отцом, не отказало сердце. Я узнал многое, вычислив тех, кто помогал им в Германии, Франции, Испании, России и других странах. Они мертвы, но будут другие. Ждать я не имел права, ведь тогда воспоминания похорон моей женщины вернулись бы, не позволив мне подняться с постели. Горячие точки. Они стали моей целью. Но сейчас меня везут в инвалидном кресле, хотя я ранен только в плечо и повредил сустав. Жаль. Видимо, пришло время вернуться в мой личный ад, где всегда темно и сыро.

– Эйс, мальчик мой, рад видеть тебя живым, – улыбаясь, ко мне подходит Декланд, а я лишь фыркаю.

– Сэр, к вашему возвращению всю подготовлено, – помогая мне подняться, сообщает Гамильтон.

– Хватит вести себя, как полные идиоты. Я не ребёнок и сел в эту чёртову каталку, чтобы не утруждать себя ходьбой, – недовольно бубню, дёргаясь в руках помощника.

– С каждым годом только хуже. Молли ждёт тебя дома…

– Нет. В мои планы это не входит, – обрывая Декланда, подхожу к своей машине и указываю взглядом, чтобы Гамильтон открыл мне дверь.

– Но, Эйс, она же ждала тебя. Она прошла долгий срок реабилитации, как жертва насилия. Её выписали из клиники, и ты ей нужен. Тем более она планирует начать новую жизнь, хочет обсудить с тобой всё и спросить о том, чтобы переехать в дом… – он замолкает, сглатывая слова, так и не решаясь произнести их вслух.

– Нет, – рычу я, наступая на него. – Нет. Этот дом закрыт для всех. Особенно для Молли. Нет, я сказал нет. Она богата теперь. Наследство я ей отдал, пусть делает с ним, что хочет, но её дом она не получит. Он мой. Я его купил. Нет.

– Отстань от него, дай прийти в себя, – Гамильтон за другую руку оттаскивает меня от побледневшего и осунувшегося мужчины.

– Но Эйс должен знать, что не он один страдает. Молли тоже плохо. Мы весь год за ней присматриваем, и будем делать это постоянно. Но он ей брат. Ты сам говорил, что задания его убьют. Он их выдумал себе! Я не хочу потерять тебя, Эйс, ты мне как сын… ты мне родной человек, – возмущается Декланд.

Шумно вздыхая, заставляю себя успокоиться, иначе ударю его. Не сейчас. Не сегодня. Не в тот день, когда я вернулся в этот проклятый город, забравший у меня будущее.

– К тому же Сочельник, и она ждёт тебя. Молли подготовилась, поставила ёлку в доме и завтра хотела пригласить тебя на ужин, – тише добавляет он.

– Мне больше ничего этого не нужно, понимаешь? Я не готов находиться здесь. Я встречусь с сестрой после праздников. Скажи ей, что я позвоню. Два дня. Дайте мне хотя бы пару дней, чтобы смириться с положением вещей, – отвечаю я.

– Хорошо. Не забывай, мы хотим помочь тебе, если…

– Мне не нужны психологи. Мне просто нужна она. Она, – с горечью бросаю самые опасные слова и прячусь в салоне машины.

Боль не стала слабее за прошедшее время, наоборот, она превратилась в отчаянный поиск причин. Я хватался за одну, потом за другую, а сейчас их нет. Ничего больше нет.

– Сэр, как вы и просили, я снёс ограждение. Ворот больше нет. Вам пришло письмо из парламента, – говорит Гамильтон, заводя мотор.

– Мне неинтересно, – отворачиваюсь к окну, смотря в ночь, ставшую продолжением меня.

– Но всё же, я с вашего разрешения открыл письмо. Они предлагают вам место куратора…

– Я не желаю знать, что ты не услышал с первого раза? Я не хочу больше иметь никаких дел с ними. Они заставили меня вернуться сюда. Меня, чёрт возьми, депортировали из Ирака, потому что опасались моей гибели и потери ценного, по их убеждениям, сотрудника. Нет. Не желаю обсуждать это. Нет. Останови у цветочного салона.

– Как прикажете, сэр.

Есть ли, вообще, смысл во всём этом мире? Я бы сказал, что никакого. Мой выбор пал на инстинкт самосохранения, вызванный страхом не увидеть своего будущего. И только оценив потерю, я понял, что будущее для меня это то, чего я никогда не имел. Я хотел бы изучить и понять, что такое любовь, семья и отсутствие опасности. Но теперь я лишён всего и не представляю никакой ценности для этого мира.

Когда машина останавливается у круглосуточного цветочного бутика, я захожу туда и прошу упаковать мне синюю орхидею. Это единственное, чего я сейчас хочу. Встретиться с ней там, где прощался. Там, где видел горе на лицах Джона, Куба, Гамильтона, Декланда, и слышал рыдания Молли. Даже Кьяра прилетела, едва передвигаясь. Помимо них, пришли ещё мужчины, которые когда-то были её клиентами. Я не ожидал, что на тайные похороны соберётся столько людей. Многие были мне незнакомы, но знали её. В тот день я лёг рядом с ней там, в сырую и промёрзлую землю.

Кладбище всегда молчаливо встречает своих посетителей. Бреду по ухоженному тротуару, и ноги сами ведут меня к небольшому участку земли. Опускаясь на колени, кладу рядом с надгробьем цветок и улыбаюсь. Я не делал этого с того дня, когда смотрел видео. Это была её заслуга. Женщины, опустившей на колени весь мир. Женщины, которую я до сих пор ищу.

– Я вернулся, – мой хриплый и болезненный от нахлынувших воспоминаний голос разрывает тишину. – Мне плохо, Бланш. Мне так плохо без тебя. Говорят, что время лечит, но ни черта. Мне оно не помогло. Я лишь осознал, как мне больно быть одному. Мне холодно без тебя. И мне ужасно скучно. Я истребил их всех и потом направился туда, где искал смерти, чтобы встретиться с тобой. Мне хочется верить, что для нас существует другой мир. Только наш. Я скучаю. Мне так одиноко. Я не могу видеть Молли, потому что боюсь сорваться и признаться, что выздоровления не будет. Она никогда не забудет о том, что с ней сделали. Никогда не забудет, как пошла на аборт из-за этого ублюдка. Никогда. Только ты смогла бы помочь ей, а я нет. Прости меня, но я разрушен изнутри. Ты нужна мне, слышишь? И я найду тебя. Это лишь заминка в моей судьбе, а потом я снова отправлюсь под пули, чтобы найти смерть. Встретиться с ней и завершить всё это. Мне до сих пор так больно оттого, что я не смог спасти тебя. Мне страшно от моих мыслей. Я достану тебя, где бы ты ни была, и чего бы мне это ни стоило. А когда поймаю, то больше не отпущу. Этот мир слишком скучен без тебя, гадюка. До встречи.