Спящие красавицы - Оуэн Кинг

1

В её последнюю ночь в тюрьме, погода прояснилась — дождевые облака были сдуты на юг устойчивым ветром, открыв небо звездам и приглашая животных, поднять их головы, принюхаться и пообщаться. Никаких семидесяти двух часов. Даже думать не смей. Перемены наступят завтра. Животные чувствовали это так же, как они чувствуют грозу.

2

Эрик Бласс слушал храп Дона Петерса, сидя в неудобном положении рядом со своим напарником на самом заднем сиденье одного из школьных автобусов, пригнанных для блокирования Шоссе № 31. Смутные угрызения совести, которые Эрик чувствовал, вспоминая пылающую Старую Эсси, развеялись по мере угасания дня. Если никто даже не заметил, что её нет, то что она вообще такое?

Рэнд Куигли, гораздо более умный человек, чем большинство других, надо отдать ему должное, также сидел в неудобном положении. Он разместился в пластиковом кресле комнаты свиданий. Он крутил на коленях игрушечную машину среднего размера с детской площадки. Это был источник разочарования с тех самых пор, сколько Рэнд мог вспомнить; дети заключенных с энтузиазмом залезали в неё, удобно усаживались и ехали вперед, но быстро разочаровывались, потому что не могли повернуть. Проблема заключалась в сломанной оси. Рэнд взял тубу эпоксидной смолы из набора инструментов и склеил слом, и теперь он собирал все части вместе, усилив ось куском шпагата. Это могли быть последние часы его жизни, но офицер Куигли не слишком переживал. Его успокаивал тот факт, что он может делать что-то полезное все то время, которое ему отписала судьба.

На лесистом холме, возвышающемся над тюрьмой, Мэйнард Гринер смотрел на звезды и фантазировал о том, как расстреливает их из базуки Фрица. Если бы вы смогли это сделать, погасли бы они как лампочки? Могли ли какие-нибудь ученые пробить дыру в небе? Инопланетяне на других планетах когда-нибудь задумывались о стрельбе по звездам из базуки или бластера?

Лоуэлл, упершись спиной в ствол кедра, приказал своему брату, лежащему на спине, протереть рот; свет звезд, посланный миллиарды лет назад, мелькал на слюне Мэйнарда. Настроение Лоу было раздражительным. Он не любил ждать, но применять артиллерию было не в их интересах, пока копы не сделают свой ход. Комары кусались, а какая-то геморрой-сова визжала с самого заката. Валиум мог бы улучшить настроение. Некоторые лекарства все же были полезны. Если бы могила Большого Лоуэлла была поблизости, маленький Лоуэлл, не колеблясь, выкопал бы гниющий труп и забрал из его мертвых рук бутылку Рэбел Йелл.

Под ними, в перекрестье световых лучей, исходящих от прожекторов на световых мачтах, лежала Т-образная конструкция тюрьмы. С трех сторон леса окружили лощину, в которой располагались здания. А на востоке было открытое поле, поднимавшееся до самого холма, где располагался лагерь Лоу и Мэя. Это поле, думал Лоу, прекрасная линия огня. Не было никаких препятствий для полета фугасной гранаты базуки. Когда придет время, все будет просто великолепно.

3

Двое мужчин залезли в пространство между носом Флитвуда Бэрри Холдена и входными дверями тюрьмы.

— Хотите сами удостоиться этой чести? — Спросил Тиг Клинта.

Клинт не был уверен, что это честь, но сказал да и зажег спичку. Он поднес её к канавке с бензином, которую Тиг и Рэнд проложили ранее. Канавка вспыхнула. Огонь пробрался от входных дверей через порог стоянки и под внутренним забором. В мертвой зоне, покрытой коротко стриженой травой, отделяющей внутренний забор от наружного, груды облитых бензином шин сначала начали тлеть, а затем замерцали. Вскоре огонь разрезал большую часть темноты по периметру тюрьмы. Начали подниматься клубы черного дыма. Клинт и Тиг вернулись внутрь.

4

В темной комнате отдыха офицерского состава Микаэла воспользовалась фонариком для просмотра содержимого ящиков. Она нашла колоду карт Байцикл[360] и уговаривала Джареда сыграть с ней в Войнушку.[361] Все остальные, кроме трех остававшихся бодрствующими заключенных, стояли на постах. Микаэле нужно было чем-то себя занять. Было около десяти в понедельник вечером. Еще в прошлый четверг утром она проснулась ровно в шесть утра и с тех пор бегала как собака. Чувствуя себя бодрой, чувствуя себя прекрасно.

— Не могу, — сказал Джаред.

— Что? — Спросила Микаэла.

— Очень занят, — сказал он и подарил ей нервный оскал. — Размышляю о тех вещах, которые должен был сделать, и не сделал. И о том, как мой папа и мама не разобравшись, злились друг на друга. А еще о том, как моя подруга — она не совсем моя девушка, но типа того — заснула, пока я ее держал. — Он повторил, — очень занят.

Джаред Норкросс нуждался в материнской заботе, Микаэла же была не таким человеком. Мир с четверга слетел с катушек, но до тех пор, пока она находилась рядом с Гартом Фликингером, Микаэла была в состоянии относиться к этому почти как к шутке, уйдя вразнос. Она не ожидала, что будет так сильно по нему скучать. Его хорошее настроение было единственным, что имело смысл, как только мир сошел с ума.

Она сказала:

— Мне тоже страшно. Это было бы сумасшествие, если бы ты не боялся.

— Я просто… — он замолчал.

Он не понимал того, что окружающие его в тюрьме люди говорили о той женщине, о том, что у нее есть способности, и что эта Микаэла, дочь начальника тюрьмы, якобы получила волшебный поцелуй от этой специальной заключенной, который дал ей новую энергию. Он не понимал, что случилось с его отцом. Все, что он понимал — начали умирать люди.

Микаэла догадалась, что Джаред скучал по матери, но он не намекал на замену. Лиле замены не было.

— Мы ведь хорошие ребята, да? — Спросил Джаред.

— Я не знаю, — призналась Микаэла. — Но я уверена, что мы не плохие ребята.

— Это уже хоть что-то, — сказал Джаред.

— Давай играть в карты.

Джаред протянул руку к глазам.

— Да какого черта, давай. Я чемпион по Войнушке. — Он подошел к кофейному столику, стоящему посреди комнаты отдыха.

— Хочешь Колу или что-нибудь такое?

Он кивнул, но ни у кого из них мелочи для машины не было. Они пошли в кабинет начальника тюрьмы, вывернули огромную вязаную сумочку Дженис Коутс и присели на пол, выуживая серебро из горкии квитанций и записок, а также палочек и сигарет. Джаред спросил Микаэлу, почему она улыбается.

— Сумочка моей мамы, — сказал Микаэла. — Она начальник тюрьмы, а у нее такая чудовищная хиппи-сумка.