Моя пятнадцатая сказка - Елена Свительская

— Давай тебе помогу? — робко предложила я, не смея сделать ни шагу от двери без его приглашения.

— Я так жалко выгляжу? — он скривился.

Сам молодой мужчина был более бледным, чем обычно. Хотя он и сам по себе был бледнокожим, словно намерено прятался от солнца. И контраст между длинными черными волосами и кожей его нездоровый вид только подчеркивал. Синдзиро казался каким-то нереальным, хрупким. Потусторонним каким-то. Ох, и часть его пижамы, видная из-под одеяла, облегала какой-то уродливый бугор. Кажется, у него вся грудь там забинтована!

— Ничего, — криво усмехнулся он, заметив мой взгляд, — заживет. Мне не в первой.

А у меня сердце мучительно сжалось, словно та собака клыками сейчас раздирала меня.

Мы какое-то время молчали, смотря в разные стороны. То есть, это я смотрела мимо него, в окно. Не решаясь заговорить с ним.

— Хорошо, расчеши мне волосы, — попросил вдруг Синдзиро. — Ненавижу, когда приходится быть неопрятным, а из-за той твари мне пока сложно руку поднимать.

Я грустно посмотрела на него.

— Да заживет! — проворчал он. — Главное, что эта дрянь не дотянулась до моего лица.

— Видимо, она тебе не отомстить хотела, а убить, — вырвалось у меня.

Осознав, смутилась и накрыла рот рукой.

— Видимо, — криво усмехнулся Синдзиро, — но, кажется, дохлую тушку уносили ее.

Волосы у него не только спутались, но и местами слиплись от просохшей крови. Бедный, это ж сколько из него натекло!

— Это не только моя кровь, — снова усмехнулся он, подавшись вперед.

И тот миг, пока не упал обратно на подушки, сморщившись и застонав, он выглядел ужасно. Куда-то исчез красивый молодой мужчина, а на его месте вдруг оказался воин, хищник, охотник с безумно горящими глазами и, кажется, собирающийся показать клыки. Тьфу, что за странное сравнение! Но до чего же больно видеть его в таком состоянии! Он и сидит-то наверное с трудом. Но не хочет совсем уж выглядеть умирающим. Эх, надеюсь, посадят хозяина той мерзкой собаки! Вот бы Синдзиро в тот день ее задушил! А если он не сделал того, то я сама хочу найти ее и разорвать ей глотку зубами!

Он как-то странно прищурился, испытующе смотря на меня. Нет, поморщился, на боль отвлекаясь от мыслей.

Я приметила на шкафчике кружку с Китти, видимо, одолженную той же добросердной медсестрой. И полотенце приметила больничное, простое. Просто синее.

Сходила в ванную, наполнила кружку водой. Вернувшись, присела близ изголовья Синдзиро. Осторожно отмыла его волосы, не прикасаясь к его телу. Просушила полотенцем. И медленно начала расчесывать, от концов. В глаза ему избегала смотреть. Но, все-таки, он был живой. После врачей. И очнулся так скоро! Вот, даже мог осмысленно разговаривать! Значит, поправится! Шансы есть!

Дверь отъехала, медсестра заглянула с подносом, совсем молоденькая:

— Я вам поесть принесла. Ой! — это она заметила меня.

— Благодарю, красавица! — Синдзиро чуть склонил голову.

Девушка, вообще не красивая вроде, тут улыбнулась и стала почти хорошенькой. Смущенно посмотрела на меня, поднос поставила на столик.

— Но вы только не говорите вашему врачу, что я принесла вам столько мяса.

— Да, разумеется, — мило улыбнулся это роскошный красавец, опираясь локтем на подушки. Словно не в больнице лежит, едва только выпущенный из реанимации, а у себя дома, во дворце.

Когда она вышла, он снова лег, легонько застонав. Явно пытался сдержаться.

— Кажется, все женское население больницы будет сконцентрировано на этом этаже! — вырвалось у меня.

— Нет, на седьмом в вип-палату айдола привезли. Думаю, тут не будет совсем уж столпотворения, — усмехнулся Синдзиро.

Мы какое-то время молчали. Я продолжала осторожно расчесывать ему волосы. Потом он шумно втянул носом воздух и я, опомнившись, помогла ему поесть. Удивилась, с какой жадностью он поедал обед. Причем, съел только мясо, а рис оставил. Нет, еще кусок мяса оставил посреди риса.

— Сама поешь, — проворчал.

— Благодарю, Синдзиро… э-э… — замялась. — Синдзиро-сан.

Он вздрогнул, словно я его ударила.

Я, не глядя, быстро доела рис и овощи. Отнесла поднос с тарелками на стол. Сходила, отмыла хорошенько руки. И принялась дальше его расчесывать. Это было странно… но уютно было сидеть возле него и возиться с его бесконечно длинными, шелковистыми волосами. И он молчал. Не пытался меня выгнать. И мы как-то оба молчали, что вообще-то Синдзиро уже выгнал меня и требовал больше не приближаться к нему.

— А ты ревнуешь? — внезапно спросил он. — Ко всем этим девушкам?

— Нет, — честно созналась я. — Людские взоры тянутся к красоте. Это естественно.

— Считаешь, что я красивый? — кажется, он усмехнулся.

— Такой же красивый, как и пейзаж за окном.

— Да ну?

Смутившись, что опять ляпнула что-то не то, опустила голову. Но он так долго молчал… сильно рассердился? Снова выгонит меня? Насовсем?..

Нет, он просто… улыбался.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Он посерьезнел внезапно, но выгонять меня не стал. Пока не стал и ладно. Только…

— Кстати, меня просили передать тебе письмо, — внезапно с досадой вспомнила я. — Прости… простите, Синдзиро-сан, но я не взяла его с собой: нам Сатоси слишком спешно рассказал о вашем несчастьи.

И письмо, кстати, надо бы переписать после обращения Кикуко! Ох, но открывать его… ну, нет! А так выйдет, что любовное послание моей подруги, кажется, самое первое вообще, достанется адресату совсем уж в непристойном виде! Что же делать?.. Ох, что делать?!

— От кого письмо? — он вскинул брови.

— От Аюму. Моей подруги.

— От подруги, значит… — некоторое время молодой мужчина смотрел на меня недоуменно.

Я, смутившись, уткнулась взглядом в его волосы. Тем более, что еще половину или около того надо было распутать и расчесать. Листьев обрывки вытащить.

— А что… если бы тебе сказали заранее, где я, ты бы пошла и принесла мне ее любовное письмо?

— Ну, это… — я замялась, не решаясь смотреть на него. — Я же ей обещала.

— Но ты же вроде сама любишь меня?..

Расческа выпала из моих рук и, глухо стукнув, легла на пол.

Он понял!

— Странная ты! — припечатал Синдзиро.

Он понял и то, что я хотела отдать ему ее письмо.

Мои руки дрожали. Я присела на пол, потянувшись под его кровать за убежавшей расческой. Или хотела поймать мои убежавшие мысли? Те, которые могли бы объяснить, как мне теперь себя вести.

А когда вылезла из-под кровати — нарочно там долго шарила и тянулась мимо расчески — мне на голову неожиданно легла его ладонь. Я замерла. Он осторожно погладил меня по волосам.