Законы отцов наших - Скотт Туроу

— Комнату для допросов, — сказал Нил.

— Там сейчас какие-то адвокаты, парень. Может, побеседуешь с ним в кафетерии? Все равно ленч у нас раньше одиннадцати не бывает.

— Кафетерий не подойдет. Только комната для допросов. Такова инструкция. Я должен прочитать ему лекцию на дорожку один на один в комнате для допросов.

Орделл посоветовал Нилу сделать именно это, сослаться на мифический пункт инструкции. Он ответил Хардкору, что это чистое безумие. Кто ж поверит? Кто поверит в существование такого идиотского правила?

— Чушь! — презрительно отверг его сомнения Орделл. — Ты там сидел?

Охранник-мексиканец покачал головой, однако улыбка не сходила с его лица. Все они относились к Нилу с симпатией. Ведь он простой, покладистый парень, пусть и немного чудаковатый. Рункулес обратился к другому охраннику, сидевшему в нескольких футах:

— Сходи к той адвокатше и скажи, что нам срочно потребовалось помещение. Пусть переберется в кафетерий.

Через минуту из комнаты для допросов вышла женщина-адвокат с кейсом. Охранник подошел к ней и начал было объяснять, но она даже не дослушала его, сказав, что уже побеседовала со своим подзащитным.

Комната для допросов представляла собой мрачное помещение с голыми бетонными стенами и потолком, где стояли складной стол и старомодные пластмассовые стулья. На одном из них были когда-то написаны символы какой-то банды, но затем их стерли наждачкой вместе с краской, и теперь там было серое пятно. Над головой мощная лампа дневного света. Ее свет заливал все помещение и выходил в холл через маленькое стеклянное окошечко в двери, предназначенное для наблюдения снаружи. В него время от времени поглядывали охранники, прохаживавшиеся по коридору.

Молния явился в сопровождении двух хмурых надзирателей. На нем, помимо наручников, были еще и ножные кандалы. Здесь, в тюрьме, у половины охранников устанавливаются своего рода приятельские отношения с той или иной шайкой, и они обычно обмениваются добродушными шутками, подначивают друг друга. Особенно это касается главарей «УЧС» вроде Молнии. Охранники, несмотря на запрет, болтают с ними на всякие пустяковые темы, например, о погоде. Однако Молния упрямо отказывался идти на какие-либо контакты. Твердый орешек. Наручники были соединены с кандалами цепью, которая обвивалась вокруг пояса. Когда надзиратели вышли и закрыли за собой дверь, Молния сел на стул. Нил сразу же прошел в ближний угол, где его нельзя было видеть из смотрового окошечка, и начал говорить:

— А теперь я должен провести с тобой, Генри, предварительный инструктаж, хорошо? Я хочу, что ты усвоил правила, действующие на той дороге, по которой ты пойдешь, выйдя отсюда. Ты отбарабанил здесь восемнадцать месяцев и теперь еще двенадцать месяцев будешь находиться на пробации. Понятно?

Хитрая Молния приходился Хардкору кузеном. Одним своим видом он мог навести страх на кого угодно. Рыжий детина с широченными плечами и огромным брюхом. Нил слышал где-то, что в школе этот парень неплохо играл в бейсбол и даже выступал за сборную города, откуда, наверное, и произошла его кличка. Однако, глядя на него сейчас, в это было трудно поверить. Он был похож на огромный валун.

— Я знаю, мы уже три раза говорили об этом, но сегодня ты подпишешь официальную бумагу. Это контракт между тобой и мной. Пока ты его соблюдаешь, ты на воле. Как только ты его нарушаешь, то в мгновение ока оказываешься в Ярде. Ясно? Ты меня слушаешь, Генри?

Не переставая говорить, Нил расстегнул поясной ремень и, засунув руку под резинку трусов, отодрал скотч со своего заднего прохода. Он побрил задницу. Вообще-то не он сам. Это сделала Баг недели три назад. Они оба тогда смеялись и шутили по этому поводу. Опасная шутка, подумал Нил и, спрятав комочек скотча в карман, опять засунул руку в трусы, чтобы достать упаковку. Это был презерватив, набитый кокаином и завязанный на одном конце. Колбаска длиной около четырех дюймов. Хардкора это тоже немало позабавило.

— Белый порошок для черных в белой заднице, — сказал он.

Нил осторожно засунул палец в задний проход и вытащил оттуда презерватив с наркотиком. Повернувшись спиной к двери, подошел к Молнии и бросил презерватив на стол.

— А теперь давай пройдем по пунктам. Никаких пистолетов, никакого оружия. Мне все равно, как вы его называете: «пушка», «волына», «Т-9». Любая такая игрушка, и тебя опять засадят.

Одним движением руки Молния убирает презерватив со стола себе на колени, под стол. Ему удается сделать это, даже не звякнув цепью, уходящей от наручников вниз. Нил продолжает говорить. Вновь затянув ремень на брюках, он стал спиной к смотровому окошечку.

— Запрещается выезжать за пределы штата без разрешения суда, — сказал он. — Тебя могут посадить даже за административное нарушение. И никаких связей с организованной преступностью, — продолжал Нил. — Я знаю, что это твои друзья, кореша. Однако если ты увидишь их, лучше перейди на другую сторону улицы. Если я застану тебя в обществе этих ребят, ты опять будешь за решеткой. Не создавай проблем, и с моей стороны тоже проблем не будет. Понятно?

Опустив руки под стол, Молния мял пальцами презерватив, делая колбаску тоньше и длиннее. Затем резко закинул голову назад, поднял руки, скованные наручниками, и разжал пальцы. Презерватив с кокаином упал точно в глотку. Готово. Это напомнило Нилу рассказ Джун о том, как ее однокашники по колледжу глотали золотых рыбок. Обычно враждебно-хмурый, Молния улыбнулся.

— Ты понимаешь меня, Генри? — снова спросил Нил. — Мне не нужно потом болтовни, что ты, дескать, не слышал ничего о том или о сем. Я тебе тут не байки травлю. Это очень серьезные вещи.

— М-м-м… хм-м… — произнес Молния, держась обеими руками за живот и закрыв глаза.

Ему было нужно сосредоточиться, чтобы не отрыгнуть драгоценный и опасный груз, который он должен был пронести таким образом в камеру. Если этот шарик — так Орделл назвал презерватив — если этот шарик лопнет у Молнии в желудке, полный белого порошка высшего качества, его просто не успеют доставить в тюремную больничку. Он умрет в течение нескольких минут. Да он и не стал бы требовать врача. Неписаные правила запрещали ему поступать подобным образом. Ведь он принадлежал к высшему кругу «УЧС». Он бы просто улыбнулся. Они все смеялись над этим.

— Мать его! Вот это будет смерть. Позавидовать можно. Откинет копыта под кайфом. Такой шорох поднимется, что только держись.

Да, шорох поднимется. Это уж точно, думает Нил. Изнутри комбинезона Молния достал деньги, свернутые в трубочку, дань, которую он собрал здесь за наркоту. Нил не мог поверить, что в тюрьме циркулируют деньги, однако все, что можно передать из рук в руки: таблетки, бритвенные лезвия, денежные купюры, — все, что могло пригодиться, находило свой путь сюда. На свободном стуле валялся синий полиэтиленовый пакет, обертка от местной газеты, которую, должно быть, читал какой-то охранник. Нил положил туда деньги и запихнул пакет в брюки. На обратном пути его обычно не обыскивали.

Он продолжал говорить в прежней манере еще минут десять, а затем вышел наружу и, окликнув надзирателей, сказал им, что они могут уводить заключенного. Через несколько секунд послышалось звяканье кандалов. Молнию повели в камеру. Он даже не оглянулся на Нила. Вернувшись в камеру, он возьмет картонную коробку и будет ждать.