Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

лозу, затянутую на ее шее. Мо Жань и маленький ребенок, застывшие рядом с телом, выглядели так, будто только что вышли из ожесточенной схватки. Вся одежда Мо Жаня была покрыта кровавыми пятнами, в руках он сжимал угрожающе сияющий алым Цзяньгуй…

Воцарилась мертвая тишина.

Кто-то из толпы вдруг громко крикнул:

– Убийца! Душегуб!

Люди очнулись от первого шока, и толпу захлестнула волна паники. Шепотки собрались в один безудержный гудящий поток, от которого задрожали стены пещеры. Из общего шума можно было вычленить чаще всего повторяемые слова: «убийство», «убийца», «какая подлость», «он лишился рассудка», «одержимый»… Эта толпа сейчас слишком сильно напоминала скопище мертвецов из иллюзорного царства. В какой-то момент Мо Жань даже усомнился, выбрались они из иллюзии, или все еще находятся в ее власти.

Пролитая в Линьане двести лет назад кровь как будто прокляла и это место.

– Это ошибка… – Мо Жань попятился, в горле пересохло. – Это не я…

Он оступился, но кто-то схватился за его за одежду, не давая ему упасть. В смятении он оглянулся, и его глаза встретились с полными искренности глазами маленького брата.

Автоматически Мо Жань пробормотал:

– Это не я...

Чу Ваньнин едва заметно кивнул и выступил вперед, загораживая Мо Жаня от разъяренной толпы. Но что в такой ситуации мог сделать маленький ребенок?

Испугавшись за его безопасность, Мо Жань обошел его и сделал шаг вперед.

В толпе все чаще стали звучать крики:

– Арестуйте его!

– Свяжите его!

– Этот ребенок с ним! Его тоже нужно схватить!

– Убийца!

– Убийцы!

– Они слишком опасны, не дайте им уйти!

– Быстрее, задержите их!

Мо Жань схватил Чу Ваньнина за руку и затолкнул его себе за спину. Он склонил голову, сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и, наконец, обратился к людям:

– Я не убивал госпожу Восемнадцатую. Выслушайте меня.

Размытые лица в толпе слились в одну массу, напоминая Мо Жаню сцену из прошлого. Взгляд выхватил знакомое лицо Сюэ Мэна, на котором ясно читалось недоверие к происходящему. Затем он нашел глазами Ши Мэя. Тот выглядел ужасно: глаза округлились, лицо побледнело, как будто не в силах поверить в происходящее он снова и снова мотал головой из стороны в сторону.

Мо Жань закрыл глаза и хрипло сказал:

– Я не убивал ее и не собираюсь убегать. Но прежде чем схватить меня, вы должны хотя бы выслушать мою правду.

Однако, что бы Мо Жань не хотел сказать в свое оправдание, слушать его никто не хотел. Толпу переполняло возмущение и праведный гнев. Одна из монахинь закричала:

– Тебя поймали на месте преступления с оружием в руках! О чем тут можно говорить?

– Вот именно!

– В любом случае, нужно схватить обоих! Если наши обвинения несправедливы, никогда не поздно их и отпустить!

– Хватайте их! Хватайте!

Сюэ Мэн, отойдя от первоначального шока, шагнул вперед. Встав спиной к Мо Жаню, он возмущенно посмотрел на бушующую толпу и громко сказал:

– Пожалуйста, успокойтесь! Выслушайте то, что я вам скажу!

– Да кто ты такой?

– Почему мы должны тебя слушать?!

– Погодите, а это не юный Феникс?

– Юный Феникс? Любимец небес? Тот самый Сюэ Мэн?

– Да, это он…

Смущенный Сюэ Мэн повернул к людям обескровленное лицо и, вдохнув полной грудью, спокойно произнес:

– Послушайте меня, пожалуйста. Эти двое, как и я, ученики Пика Сышэн. Я верю, что они никогда не причинят вред невинным людям. Прошу, давайте сначала выслушаем их объяснения.

– …

После небольшой заминки кто-то выкрикнул:

– С чего нам верить? Только потому, что вы вместе совершенствуетесь на Пике Сышэн, как можешь утверждать, что знаешь их сердца?

– Верно! Иногда мы не знаем, что на душе даже у самых родных людей! Так откуда вам знать, что они за люди на самом деле?

Выражение лица Сюэ Мэна становилось все более напряженным, он плотно сцепил зубы, и пальцы на его руках сжались в кулаки.

За его спиной Мо Жань только сильнее прижал к себе Чу Ваньнина. На самом деле, он очень удивился, когда Сюэ Мэн встал между ними и разъяренной толпой. Прежде, со своим двоюродным братом, они, мягко говоря, не слишком хорошо ладили. В целом, он и Сюэ Мэн вполне успешно игнорировали существование друг друга, а уж когда Мо Вэйюй стал Императором и утопил мир в крови, Феникс, вполне предсказуемо, стал ключевой фигурой сопротивления его власти, что сделало их непримиримыми противниками.

Поэтому Мо Жань даже предположить не мог, что когда сотни людей будут несправедливо обвинять его, Сюэ Мэн встанет на его защиту, заслонив своим телом.

На сердце его потеплело:

– Сюэ Мэн, ты… веришь мне?

– Тьфу! Сукин сын, кто тебе верит? – развернувшись в его сторону, раздраженно бросил Сюэ Мэн. – Посмотри, что ты натворил! Опять ввязался в какое-то дерьмо! Я младше тебя на год, а вынужден разгребать за тобой все это!

– …

Грязно выругавшись, Сюэ развернулся обратно к толпе и полным злости голосом крикнул:

– Что? Кто сказал, что я их плохо знаю? Один из них – мой младший брат в учении, а второй – мой двоюродный старший брат! Кому как не мне знать, что они за люди?

– Сюэ Мэн…

– Вы умрете, если послушаете, что они скажут? Здесь так много людей следят за каждым их шагом! Вы думаете, что они сейчас отрастят крылья и улетят?

В это время Ши Мэй тоже вышел вперед, но он выглядел растерянным и нерешительным. Тихо и сбивчиво юноша обратился к людям:

– Уважаемые, я тоже могу поручиться за этих людей. Конечно, они не причастны к убийству госпожи Восемнадцатой. Пожалуйста, послушайте, что они скажут. Заранее, благодарю всех вас…

Е Ванси тоже бесстрашно вышел вперед. Хоть он и не сказал, что ручается за них, однако его спокойный голос быстро охладил многие горячие головы:

– Даже если вы хотите временно взять под стражу этих людей, вы должны дать им возможность объясниться. В противном случае, разве вы не сыграете на руку настоящему убийце? Ведь все еще есть шанс, что он может находиться среди нас.

Эти слова заставили людей насторожиться. Они начали тревожно смотреть на тех, кто стоял рядом с ними.

– Хорошо! Пусть говорит!

– Но мы все равно должны взять их под стражу! Нужно проявить бдительность!

– Лучше поймать невиновного, чем упустить виноватого!

Мо Жань потер лоб и облегченно вздохнул. Улыбнувшись,