Новогодняя коллекция детектива - Татьяна Устинова

– Очень я виноград люблю, – объяснил он. – А что касается твоего предложения, то, как ты сам думаешь, что будет со мной, если я чужих овец стричь начну? А коммерсант – это овца, и ее стригут те, кто пасет. А еще умные люди кабанчиков выращивают: кормят кабанчика кредитами разными, всякие на него недвижимости записывают, бюджеты через него пилят. А потом прикалывают по-тихому. Но для себя, ты понял?

– Да я о другом совсем, – попытался объяснить следователь. – Все равно рано или поздно кого-то берут, сажают, отжимают предприятия, конфискация и все прочее. А мы сможем контролировать этот процесс.

– Весь этот процесс уже контролируют. Контролируют люди, которым ты не чета и каким тебе не стать никогда со всеми твоими связями. И я в чужую кормушку не полезу… А тебе мой совет: иди отсюда, не будем мы с тобой общий бизнес делать.

– Вам неинтересно мое предложение?

– Иди, я сказал! А то позову ребят, и выкинут тебя, да и покуражатся немножко. Не посмотрят, что ты майор…

Кровь прилила к лицу Карнаухова, но он остался спокойным. Неторопливо поднялся.

– Зря вы так, – произнес он, – вы давали слово… Любая просьба, говорили… Однако с самой простой справиться не смогли.

– Я дал слово, я и забрал, – ответил Вася Маленький, наклоняясь над тарелкой с кашей и вдыхая запах.

– Ну, тогда я верну тебя туда, где тебе место, и поспособствую, чтобы ты больше оттуда не выбрался, – заявил Карнаухов, повернулся и вышел. Стремительно прошел через полупустой зал ресторана, пересек просторное фойе с гардеробом, проскочил узкий вестибюль и вышел на морозный воздух. Возле его автомобиля стоял полицейский.

– Ваша машина? – спросил он. – Вы припарковались в неположенном месте.

Старший следователь не обратил на молодого сержанта никакого внимания, прошел мимо, словно никого тут и не было. Сел в салон, завел двигатель и достал мобильник.

Полицейский постучал в окошко, а потом приоткрыл дверь:

– Я с вами не закончил!

Карнаухов молча достал из кармана служебное удостоверение и развернул перед носом сержанта.

– А я с тобой и не начинал. Хочешь неприятностей? Получишь. Иди отсюда, чтобы я тебя не видел.

Захлопнул дверь и рванул с места.

– Але, але! – звал из мобильника голос Майи.

Карнаухов поднял с колен аппаратик.

– Сегодня не жди, не получится, – еле сдерживая ярость, произнес он. – Давай встретимся завтра.

И сразу отключил телефон, чтобы вообще никто не звонил больше. Желание напиться становилось все сильнее. Но лучше это сделать с тестем, а заодно расспросить, что тот сам думает о будущем семьи. Только до этого надо встретиться с бомжихой из камеры Шеиной и обговорить с ней окончательные условия. Пообещать ей спокойную жизнь и даже кое-какие деньги. А за деньги не только бомж, но любой человек продаст кого угодно. Вся разница только в сумме, тем более что продавать надо не близкого человека, а случайную знакомую.

Кристина Лексукова открыла дверь квартиры и увидела на пороге Стаса с букетом в руках.

– Спасибо, что отозвался на мой зов, – вздохнула она, – а то теперь ни на кого нельзя положиться. Все предают. Что за время такое!

Приятель ее погибшего жениха прошел в прихожую и, когда хозяйка закрыла за ним дверь, протянул букет:

– Это тебе. Владика больше нет, жизнь продолжается.

Наклонился, чтобы поцеловать Кристину в щеку, но девушка отстранилась.

– Я же по-дружески, – объяснил гость.

Они прошли в гостиную. Кристина опустилась в кресло и указала гостю на диван.

– Места себе не нахожу, – вздохнула Лексукова, – кто б мог подумать, что такое случится?

– Я тоже очень расстроен, – устало произнес гость. – Да еще целый день мотаюсь, хочу выполнить твою просьбу. Ну, короче, нашел я людей, которые согласились помочь…

– Ну и…

Друг Влада посмотрел в сторону, потом снова на хозяйку.

– У тебя попить что-нибудь найдется?

Кристина поднялась и направилась на кухню. Стас посмотрел на ее ноги и откинулся на спинку дивана.

– Минералка закончилась, – крикнула Лексукова, – а соки я не пью! Чай, кофе?

– Нет, горячего не хочу. Тогда просто воды.

– Может, виски? – предложила девушка.

– Немножко, – согласился Стас.

Потом посмотрел на часы и потрогал кожаную обивку дивана.

– Может, ты перекусить хочешь? – звучал в кухне голос Кристины. – Есть сыр, колбаска, еще что-то в баночках, мюсли…

– Принеси что-нибудь! – крикнул Стас. – Только мюсли не надо.

Вскоре они сидели за столом, на котором стояли бутылка «Баллантайна» и закуски.

– Одному как-то неудобно, – проговорил парень.

– Я бы поддержала компанию, но я крепкие напитки не пью, – ответила Кристина.

– А ты льда побольше положи, – посоветовал Стас.

Он разлил виски по стаканам, посмотрел с грустью на хозяйку и произнес негромко:

– За Влада!

– За него, – вздохнула Лексукова.

Они выпили, девушка поморщилась.

– Закусывай, – посоветовал гость. Тут же еще раз наполнил стаканы и продолжил разговор: – Людей я нашел, которые на все готовы. То есть не я сам… Я заехал к Володьке… К тому, с кем мы подрались. На самом деле он парень неплохой – с ним можно дело иметь. У него свое коллекторское агентство, а там, сама знаешь, всякие люди имеются… Обсудили все с ним. Он ведь тоже хочет за друга отомстить…

Стас замолчал, посмотрел внимательно на Кристину.

– Ну, и о чем договорились? – спросила она.

– Ну, как бы решили все… Давай еще по одной, и расскажу.

Они выпили, Кристина вновь хотела поморщиться, но в последний момент передумала.

– Как мне тепло стало, – призналась она.

Стас ухмыльнулся и продолжил:

– Так вот, нужные люди у Володьки есть, он даже позвонил им сразу и предложил за небольшую плату…

– Я готова заплатить, – встрепенулась хозяйка, – сколько надо?

– Смотря что ты хочешь.

Лексукова задумалась, а потом призналась:

– Я хочу, чтобы она мучилась, чтобы ей было больно и страшно, чтобы кричала от ужаса…

– Такие подробности мы не обсуждали. Думали, надо: раз – и все. Но с другой стороны, как говорится, любой каприз за ваши деньги.

– Раз, и все! – возмутилась Лексукова. – Это слишком просто для нее! Я к Владу в офис когда заезжала, видела эту стерву… Как вспомню, успокоиться не могу. Стоит с ним, разговаривает и так себя ведет, будто круче ее на свете нет. А там, кроме понтов… Я даже вспоминать не могу: трясет всю.