Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол - Федор Раззаков

— Ничего ресторанчик отгрохали.

Он был здесь первый раз, в отличие от Жарова, который любил это заведение, попав сюда впервые еще летом 1980 года — оно специально было открыто к началу Олимпийских игр в Москве.

— Я думаю, что в Брюсселе такие заведения на каждом шагу, — тут же отреагировал на реплику друга Жаров.

— А как обстоят дела с этим в Ташкенте? — поинтересовался Курков.

— Мы обедаем в столовке цэковской гостиницы «Октябрьская», — сообщил Жаров. — Антураж там, конечно, не такой, как здесь, но зато кухня — пальчики оближешь. Ты когда-нибудь настоящий узбекский плов пробовал?

— Честно говоря, меня на эту встречу привел совсем иной интерес — не кулинарный, — ответил Курков. — Ты в Узбекистан когда возвращаешься?

— Послезавтра.

— Дело одно сможешь для меня сделать?

— Смотря какое, — уклончиво ответил Жаров, снова берясь за бутылку.

— Скажу честно — рискованное. Но зато прибыльное.

— А ты, я смотрю, стал коммерсантом, — усмехнулся Жаров.

— Работа такая — я ведь не в Монголии работаю, а в сердце загнивающего капитализма. Если это дело у меня выгорит, то я на повышение пойду — своего шефа подсижу, который в своем кресле уже давно мхом зарос.

— Ты не тяни — выкладывай, что за дело, — поднимая, наполненную рюмку, произнес Жаров.

— У меня ценный агент наклевывается — сотрудник Британского управления Генерального секретариата НАТО. У нас в этой структуре ни одного своего агента нет. Вернее, есть один, но он от «Штази» работает, а те уже нам от него информацию сливают.

Речь шла о супружеской чете Руппов — Райнере и Анне-Кристине, которые работали на восточногерманскую разведку непосредственно в Штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Райнер Рупп (агентурное имя «Топаз») был сотрудником Ситуационного центра НАТО, где занимались вопросами стратегического планирования. Его деятельность взял под свой личный контроль шеф «Штази» Маркус Вольф. Только он и еще несколько лиц, приближенных к нему, знали о том, кто именно скрывался под псевдонимом «Топаз». А Анна-Кристина трудилась секретарём начальника Британского управления Генерального секретариата НАТО и почти каждый рабочий день приходила домой с набитой документами сумочкой. Например, она умудрилась вынести сверхсекретный документ «План МС 161» — сравнительный анализ вооружений стран Организации Варшавского договора и НАТО, и это при том, что сам генсек НАТО получал этот доклад под подпись и не имел права выносить его куда-либо из специального кабинета. Получив этот документ, Москва и Берлин имели полную картину того, что известно натовцам, в чём они видят своё преимущество и слабые стороны, наиболее уязвимые места. Однако, пользуясь услугами агентов «Штази», Москва спала и видела, как бы ей самой заполучить собственного агента (или агентов) в высших структурах НАТО. Ведь вероятность того, что Берлин делится с Москвой не всей своей информацией, всегда присутствовала. Именно об этом и вел речь Курков, когда рассказывал приятелю о своем плане.

— Представляешь, что будет, если я такого агента заполучу? — продолжал вещать Курков. — Но он, сука, денег не берет.

— Золотишком промышляет? — предположил Жаров.

— Если бы. Он коллекционер-японист и интересуется ихними миниатюрными скульптурками — окимоно называются.

— Никогда не слышал, — честно признался Жаров, опрокинув в себя водку и подцепляя вилкой тонко нарезанную финскую колбасу салями, аккуратно выложенную на тарелке.

— Я тоже до встречи с ним о таких не слышал, — продолжил свою речь Курков. — Но этот гаденыш готов вербануться, если у него в коллекции появятся двенадцать скульптурок японского мастера Асахи Гёмудзана.

— Где же ты их найдешь? — удивился Жаров.

— Не я найду, а ты, Леша, — глядя в глаза другу, произнес Курков. — Оказывается, коллекция пропала во время войны из Харьковского музея. Но совсем недавно этот брюсселец получил информацию, что следы коллекции ведут в Узбекистан. Якобы она находится у кого-то из помощников тамошнего министра внутренних дел, которого недавно сняли.

— Эргашева? — догадался Жаров.

— Точно, у этого самого, — кивнул головой Курков. — Вроде бы, кто-то от него зондировал почву на Западе на предмет продажи этой коллекции. Но потом дело заглохло — от узбеков больше никаких телодвижений не было. Вот я и подумал про тебя. Ты ведь как раз в Узбекистане находишься. Причем работаешь конкретно по тамошнему МВД — чистишь эту «конюшню». Что если ты трясанешь этого помощника и вытрясешь из него эту коллекцию, припугнув какими-нибудь темными делишками — там ведь их много нарыть можно?

— А почему бы тебе не выйти с этим делом к своему начальству? — резонно заметил Жаров. — Во-первых, это законно, а во-вторых — за такую инициативу тебя в любом случае поощрят.

— Я уже об этом думал, — сообщил Курков, беря с тарелки очередной бутерброд с красной икрой. — У нас заместителем начальника Первого управления по Европе вот уже более двух лет работает Виктор Грушко. Он, кстати, за несколько лет до нас с тобой учился в том же гэбэшном ленинградском инязе. Потом работал в ГДР со «Штази», затем возглавлял третий отдел — англо-скандинавский. Я его хорошо знаю — он авантюры не любит. Поэтому, если я наверх об этом деле доложу, то там ответ будет коротким: действовать соответственно закону. А это значит, что этого владельца коллекции попросят добровольно отдать ее в пользу государства — то есть, на благо оперативных нужд КГБ. Дескать, интересы страны, интересы родины требуют… и так далее, и тому подобное. А какой нормальный обладатель подобной коллекции захочет, чтобы она уплыла из страны, а ему за это шиш с маслом — только грамота на стену или именные часы фирмы «Победа» обломятся? Короче, шансов на то, чтобы законным путем заполучить эту коллекцию и вербануть ценного агента равны нулю.

— А у незаконного пути, значит, шансов больше? — продолжал сомневаться Жаров.

— Конечно. Вы же «колуны» — кого угодно расколете. Припугнешь владельца коллекции тюрьмой за какие-нибудь темные делишки, и дело в шляпе. Ведь для него лучшим вариантом будет потерять коллекцию, чем париться на зоне лет десять. А тебе за это хороший куш обломиться в валюте — я позабочусь.

— А ты, Юрий, махинатор похлеще узбекских, — покачал головой Жаров.

— Эх, Лешка, по правде говоря, за яйца должны брать нас, а не узбеков, — подавшись всем телом вперед, заметил Курков. — Через наши руки такие денежные потоки в валюте «налево» уходят, что мама не горюй. Только кто же нас за яйца схватит, если наш человек генсеком стал? Кстати, это и тебе в помощь будет — кто посмеет спорить с человеком, которого прислали в Узбекистан по поручению самого Генерального секретаря? Да с такими полномочиями вы там можете хоть всю местную компартию арестовать — вам ничего не будет.

— Ну, это ты лишку хватил, — отмахнулся от друга Жаров, но затем добавил: — Хотя, может, ты и прав — чистка в Узбекистане, кажется, намечается грандиозная. Если, конечно, ее здесь в Москве не обломают.