История Древней Греции - Николас Хаммонд

На малозаселенном материке подобное состояние дел не имело бы столь серьезных последствий. Но греческие полисы были населены намного плотнее, чем национальные европейские государства. Полуостров страдал от избытка населения, возникавшего отчасти из-за естественного прироста, отчасти из-за ввоза рабов. Ярким примером может служить Флий: в IV в. в нем было впятеро больше гоплитов, чем в 479 г. Хотя земледелие в IV в. велось намного интенсивнее и квалифицированнее, чем когда-либо раньше, сельская местность не могла принять избыточное население, и оно сосредотачивалось в городах с их накалом политических страстей. Старые города увеличивались (например, в Афинах около 330 г. почти половину населения составляли их граждане, хотя около 430 г. их было чуть больше трети), а в Аркадии, Мессении, Фессалии и Сицилии возникали новые. Тем не менее избыток граждан, не имевших регулярных доходов, имел следствием массовое обнищание: многие семьи бродяжничали в поисках пропитания. Исократ в 356 г. говорил, не слишком преувеличивая, что «из перемещающегося населения проще, чем из гражданского, набрать армию, которая к тому же будет больше и сильнее». В большинстве греческих государств перенаселенность увеличивала потребность в импорте продовольствия, особенно зерновых, которые поставлялись в основном из Сицилии, Фессалии, южной России и Египта. Государства оказывались в большей зависимости от торговых договоров с другими государствами, а в случае невыполнения договоров – от применения военной силы. Второй Афинский союз быстро вырос как раз благодаря тому, что он обеспечивал как охрану торговли, так и свободу от политических преследований.

В итоге полис как политическая форма терял свою самодостаточность. Он лишался духовной приверженности наиболее просвещенных граждан; ему не удавалось объединить классы, он не гарантировал экономическую безопасность. Его недостатки становились причиной внутренних раздоров и внешних войн. Дионисий пытался решить проблему, объединив несколько полисов в одну космополитическую державу, Ясон – воссоздав институт тагов, Мегара – сохраняя нейтралитет, а другие полисы шли проторенной тропой империализма, маскирующегося под коалиции. Но ни одно государство или группа государств не могло обеспечить длительной стабильности греческому миру, и к 354 г. рухнули и империя Дионисия, и Афинский союз, и Беотийская коалиция в центральной Греции.

Афины по-прежнему задавали тон в греческом мире своей культурой и стабильностью. Положение Афин было более благоприятным, чем у любого другого государства, потому что в мирное время они являлись центром греческой и почти наверняка мировой торговли. В течение всего столетия объем товаров, проходивших через Пирей, служивший перевалочным пунктом, непрерывно возрастал. Численность гражданского населения Афин можно оценить лишь приблизительно. В период процветания 370–365 гг. богатейший класс насчитывал 1200 граждан, класс гоплитов – около 15 тысяч, а класс фетов – вероятно, около 20 тысяч; в итоге численность взрослых граждан мужского пола приближалась к 40 тысячам. В 394 г. их было более 30 тысяч, а в 322 г. – около 31 тысячи; более низкие цифры объясняются военными потерями и эмиграцией. Классовая структура изменялась в соответствии с экономическими условиями. В 365–357 гг., когда насаждались клерухии, зажиточные классы, возможно, превышали численностью класс фетов; в другие времена наоборот. Число постоянно проживавших иностранцев также очень сильно зависело от состояния экономики. Можно предположить, что в 360 г. в Афинах находилось 8 тысяч метеков. Они были обязаны платить налоги, включая и налог на жительство, и служить в армии. Обычно они были зажиточными людьми; некоторые накапливали большие богатства и имели рабов. Данные о числе рабов около 360 г. крайне противоречивы. Вероятно, их насчитывалось не менее 200 тысяч, то есть один раб приходился примерно на одного свободного. По весьма приблизительной оценке общая численность граждан – мужчин, женщин и детей – составляла 160 тысяч, численность метеков – 24 тысячи, а временно находящихся в городе иностранцев – несколько тысяч. В итоге население Афин можно оценить в 400 тысяч человек, что вполне сопоставимо с сообщением Диодора, что в 406 г. население Акраганта составляло 200 тысяч человек[63].

В мирное время источником афинских доходов служили торговля и смежные занятия. Афины взимали 2-процентный налог со стоимости товаров, проходящих через Пирей, 2-процентный налог на продажи в Аттике, портовые сборы, пошлины и налоги на метеков, рабов и проституток. Кроме того, доходы приносила государственная собственность, включая 4 процента серебра, добытого в Лаврионе, а также штрафы и имущество, конфискованное по решению афинских судов. В мирную эпоху этих доходов более чем хватало, и с афинских граждан вообще не взималось никаких прямых налогов. В 355 г. Ксенофонт для улучшения финансового положения города советовал все те же средства: привлекать больше метеков, иностранцев и капитанов кораблей, строить больше доходных домов, более активно разрабатывать рудники, для чего купить по три раба на каждого гражданина, то есть около 120 тысяч рабов, и отправить их работать в шахты. Он полагал, что Афины могут существенно облегчить положение обедневших граждан, восстановить свои верфи, укрепления и храмы, накопить финансовые резервы, если не будут начинать новых войн. В военное время положение радикально менялось. Три верхних класса должны были платить налог на капитал (eisphora) и служить в армии; самые богатые также выплачивали крупные суммы как триерархи, всадники, в качестве предоплаты налогов и т. д. В то же время торговля оказывалась нарушенной, метеки покидали город, и доходы резко падали. В 355 г. Исократ говорил: «Афины покинуты купцами, иностранцами и метеками, которыми кишат в мирное время». Поскольку во время войны Афины жгли финансовую свечу с обоих концов, деньги кончались так же быстро, как накапливались во время мира[64].

Так как в военное время феты ничего не платили, а, наоборот, получали плату как гребцы на флоте, война не приносила им никаких убытков; в случае же воссоздания империи они могли оказаться в классе гоплитов, став клерухами. И поскольку феты обычно составляли большинство при демократии, неудивительно, что они столь часто выступали за войну и старались превратить Афинский союз в империю. В 415 г. «огромная толпа и солдаты рассчитывали получать жалованье сейчас и приобрести власть, которая обеспечила бы их доходами навсегда». В 393 г. Аристофан так описывал атмосферу в Афинах накануне новой авантюры: «Построим флот!» (воскликнул оратор); бедные проголосовали «за», богачи и земледельцы – «нет». В 355 г. Ксенофонт свидетельствовал, что народ рассматривал второй союз как орудие агрессии, причиной чему была бедность большинства граждан.

Раскол между интересами зажиточных и бедных граждан сказался на духе и эффективности Афинского государства. Уважение к закону, особенно к «неписаным законам», было ослаблено решимостью народа навязывать свою волю и править посредством указов, а не законов. Обвинение в беззаконии (graphe paranomon), первоначально служившее для защиты существующих законов, обесценилось вследствие чрезмерного использования; сообщается, что против Аристофона его безуспешно выдвигали не менее 75 раз. Обвинение в измене (eisangelia), призванное защищать государство в случае, когда юридические процедуры неприменимы, стало выдвигаться по совершенно смехотворным поводам: например, в измене обвиняли людей, которые платили флейтисткам выше общепринятых расценок. Оба обвинения рассматривались непосредственно народным собранием. Где-то до 355 г. была введена новая процедура для защиты прецедентного принципа в законодательстве: по решению народного собрания из числа Гелиеи назначалась коллегия судей (nomothetae) числом до 1001 человека, которая должна была рассматривать все прошлые и действующие законы и вносить в них изменения в соответствии со своими изысканиями. Здесь народ снова выступает как источник и арбитр законов.