Речные заводи. Том 2 - Ши Найань

– Ты спас мне жизнь, – отвечал на это Лу Цзюнь-и, – но погубил стражников. Твое преступление еще больше отягчает мою вину. Куда же нам теперь деваться?

– Во всех бедствиях, которые вам пришлось вынести, господин, виновен Сун Цзян, – сказал Янь Цин. – И теперь нам одна дорога – в Ляншаньбо!

– Но раны от побоев и обваренные ноги не дают мне ступить ни шагу, – с горечью пожаловался Лу Цзюнь-и.

– Медлить нам нельзя! – сказал Янь Цин. – Я понесу вас, господин мой, на спине.

С этими словами он быстро оттащил в сторону трупы стражников, прихватил лук и стрелы, заткнул за пояс кинжал, взял дубинку и, взвалив на спину Лу Цзюнь-и, двинулся на восток. Однако, пройдя немногим более десяти ли, Янь Цин почувствовал, что дальше идти не может. В это время они подходили к небольшому деревенскому постоялому двору. Путники вошли туда и попросили, чтобы им отвели комнату и подали еды. Подкрепившись, они расположились на отдых.

Между тем прохожие нашли тела убитых стражников и тотчас же сообщили об этом старосте ближайшей деревни, а тот донес волостному старосте, который, в свою очередь, отправил донесение в областное управление Даминфу. Из управления тотчас же был откомандирован чиновник для расследования, который опознал в убитых стражников управления Дун Чао и Сюэ Ба. Когда весть о случившемся дошла до правителя области Лян Чжун-шу, тот вызвал к себе начальника по борьбе с разбойниками в области Даминфу и отдал приказ в кратчайший срок поймать преступника. Увидев стрелы, которыми были убиты Дун Чао и Сюэ Ба, стражники пришли к заключению, что это мог сделать только Янь Цин. Это обстоятельство усугубляло неотложный характер дела.

Немедленно было назначено человек двести стражников, которые повсюду расклеили объявления. В этих объявлениях были указаны приметы Лу Цзюнь-и и Янь Цина. Всему населению как близлежащих, так и дальних населенных пунктов и деревень, а также содержателям всех постоялых дворов предлагалось принять меры к задержанию преступников.

А Лу Цзюнь-и в это время находился на том постоялом дворе, где они остановились, и лечил свои раны. Он все еще не мог двигаться, и им пришлось задержаться здесь на некоторое время. Между тем весть об убийстве стражников дошла также и до слуги того постоялого двора, где жили беглецы, так как повсюду только и разговоров было, что об этом преступлении. Когда слуга увидел указанные в объявлении приметы, у него возникли подозрения относительно постояльцев, и он отправился к деревенскому старосте сообщить о том, что у них на постоялом дворе остановились два каких-то странных на вид человека, но те ли это люди, о которых говорится в объявлении, он не знает. Староста донес об этом стражникам, и стражники тотчас же отправились на постоялый двор.

Что же касается Янь Цина, то как раз в это время он взял лук и стрелы и пошел бродить по окрестностям в расчете на то, что ему удастся подстрелить какую-нибудь дичь, и они с Лу Цзюнь-и смогу т подкрепиться. И вот когда он возвращался на постоялый двор, то услышал, что в деревне стоит необычайный шум. Янь Цин спрятался среди деревьев и стал наблюдать. Тут он увидел, что человек двести стражников с пиками и мечами в руках окружили повозку, на которой сидел связанный Лу Цзюнь-и. Янь Цин хотел было броситься на помощь своему господину, но вспомнил, что у него нет никакого оружия, и лишь горестно застонал.

«Если я сейчас же не пойду в Ляншаньбо, – подумал он, – и не сообщу о том, что произошло, Сун Цзяну, и не попрошу его прийти на выручку, то мой господин погибнет».

И Янь Цин тут же отправился в путь. Он шел долго, но наконец почувствовал сильный голод. Однако у него не было ни одного медяка, чтобы купить себе еды. И вот, дойдя до какого-то холма, он остановился отдохнуть. Улегшись в густой чаще, Янь Цин проспал до рассвета. Проснулся он в печальном настроении и, услышав, как на деревьях стрекочут на все лады сороки, подумал:

«Если бы мне удалось сбить одну из них, то в деревне я попросил бы воды, чтобы сварить птицу, и хоть немного утолил бы голод».

Выйдя из лесу, он поднял голову, осмотрелся и увидел, что сороки все еще сидят на деревьях и, глядя на Янь Цина, стрекочут по-прежнему. Тогда Янь Цин тихонько снял свой лук, взглянул на небо и загадал: «У меня осталась всего одна стрела. Если я попаду в цель, мой господин останется жив, если же промахнусь, значит, ему суждено умереть».

Он поднял лук, приложил к тетиве стрелу и сказал:

– Смотри же не подведи!

Раздался свистящий звук, и стрела попала прямо сороке в хвост. Птица упала как раз у холма. Янь Цин бросился туда, но сороки нигде не нашел. Зато он увидел идущих ему навстречу двух человек. У шедшего впереди косынка была повязана в виде свиной морды. Голову его украшали две золотых нитки. Одет он был в черную шелковую куртку, перехваченную в талии поясом, вышитым золотом, мягкие конопляные чулки и легкие башмаки, а в руках держал длинную дубину.

Тот, что шел позади, был в старомодной широкополой соломенной шляпе, которая защищала его от пыли, и в куртке из крученого шелка чайного цвета. Пояс на нем был пурпурного цвета, а башмаки он носил из грубой самодельной кожи. На спине у этого человека был узел, в руках короткая дубинка, у пояса висел кинжал.

Оба путника прошли так близко от Янь Цина, что один из них задел его плечом. Обернувшись и посмотрев им вслед, Янь Цин подумал:

«У меня совсем нет денег на дорогу. Почему бы мне не напасть на них и не отобрать у них узел? Тогда-то я уж наверняка доберусь до Ляншаньбо».

И он, повесив свой лук через плечо, пустился вдогонку за путниками. А те, опустив головы, продолжали идти вперед. Нагнав их, Янь Цин взмахнул рукой и нанес тому, что был в широкополой шляпе, сильный удар в спину, как раз против того места, где находится сердце. Тот сразу же грохнулся наземь. Но когда Янь Цин занес кулак и приготовился ударить человека, который шел впереди, тот со всего размаха ударил своей дубиной Янь Цина. Удар пришелся прямо в левую ногу, и Янь Цин повалился.

В это время второй путник, сбитый Янь Цином, вскочил, подбежал к Янь