Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нейландс

Официально все было на стороне англичан в битве при Камбре. Сражение было тщательно спланировано и безошибочно проведено, были испробованы новые методы, старые уроки учтены, противник был ошеломлен и сокрушен, и все же, как часто случалось и раньше, наступление вскоре провалилось. Сражение закончилось контратакой, предпринятой немцами 30 ноября, в результате которой они не только выбили англичан с только что взятой территории, но также и сумели захватить те участки, которые англичане удерживали годами. Как же так случилось, что то, что так славно начиналось, закончилось столь отвратно?

История с Камбре берет начало в июне 1917, когда подполковник Дж. Фуллер, офицер главного штаба Танкового корпуса, обсудив проблему с командующим корпуса бригадным генералом Хью Эллисом, послал в штаб-квартиру Хейгу записку, в которой он излагал свой взгляд на то, что Камбре и Сен-Кантен были идеальным местом для проведения внезапной и быстрой танковой атаки. Этот участок фронта поддерживался силами 3-й армии под командованием генерал-лейтенанта сэра Джулиана Бинга, в распоряжении которого находилось пять корпусов на линию в 65 км. Сектор Камбре находился к югу от поля Аррасского сражения. Местность не была еще изрыта воронками, холмы и открытые поля перемежались с лесистыми участками и рощами, а почва была сухая и твердая. Сектор удерживался всего лишь силами немецкой 2-й армии, которая стояла сразу за оборонными рубежами линии Гинденбурга. Фуллер полагал, что прорыв может быть обеспечен массированной атакой танков, которые сомнут проволочные заграждения, позволят пехоте расширить брешь, а затем кавалерия, действуя на открытом пространстве на востоке, закрепит успех.

Эта операция не рассматривалась как главное наступление, однако по меньшей мере она бы отвлекла немцев и сократила бы их резервы, сгруппированные вокруг Ипрского выступа, поскольку некоторые пришлось бы отослать на юг для защиты сектора Камбре. Записка Фуллера была рассмотрена в Ставке, но в конце концов генерал Киггел, начальник штаба Хейга, наложил вето, поскольку полагал, что британские войска должны сосредоточиться на предстоящей атаке в Пасшендэле в районе выступа.

Фуллер снова выступил с тем же предложением в августе, когда танки, приданные 5-й армии, уже завязли во фландрской грязи. Теперь и он, и Эллис думали о танковом «рейде» на Камбре, и на сей раз их поддержал генерал Бинг, который считал направление на Камбре главным, а потому не прочь был усилить атаку танками. Это было не совсем то, что предполагали Фуллер и Эллис: они рассчитывали продемонстрировать, что танки могут прорвать оборону немцев, даже такую укрепленную, как линия Гинденбурга, где были прорыты фактически противотанковые окопы шириной 3 м, а проволочные заграждения — шириной 45 м. Два офицера-танкиста рассчитывали всего-навсего стремительно пройти сквозь эти заграждения, посеяв тревогу и панику в ряды противника, и быстро вернуться на базу, так что вся операция должна была занять не более восьми часов.

Свои широкомасштабные планы Бинг собирался приурочить к сентябрю. Киггел вновь пытался вынудить Хейга отклонить предложение на тех же основаниях, что и прежде, а именно — что британским войскам не под силу развернуть два наступления одновременно. К сентябрю, однако, стало очевидно, что наступление во Фландрии задохнулось, и Хейг стал рассматривать возможности прорыва на других участках фронта, чтобы истощить немецкие резервы и поднять боевой дух англичан, и не только среди министров. Идею наступления в секторе Камбре вновь проанализировали, и была признана ее целесообразность. 13 октября Бинг получил полномочия планировать операцию, начало которой было назначено на 20 ноября, при том что концепция операции была пересмотрена: целью полномасштабного наступления был прорыв, но в сжатые сроки.

Бинг со своим штабом с энтузиазмом принялись за дело, но быстро столкнулись с трудностями, главная из которых заключалась в отсутствии достаточного резерва, который можно было бы кинуть в танковый прорыв. Мы уже рассматривали ситуации, которые показывали необходимость наличия адекватного резерва, но те силы, которыми располагали в октябре 1917 года, были нужны во Фландрии. Хейг разрешил Бингу задействовать только те резервные войска, которые были приданы 3-й армии, плюс кавалерийский корпус, с оговоркой, что если за двое суток не будут достигнуты существенные результаты, то наступление придется свернуть.

Наличная кавалерия Бинга была немалой: она состояла из Кавалерийского корпуса (5 дивизий) под командованием генерал-лейтенанта сэра Каванага. Это было очень кстати, поскольку кавалерия была той единственной мобильной силой, которая могла расширить успех. Бинг планировал осуществить первоначальный прорыв силами семи пехотных дивизий и тремя танковыми бригадами, которые должны были действовать в направлении и в районе Камбре на участке фронта шириной 9 км между двумя каналами — Шельды и Северным. Первым объектом наступления были деревня Флескьер и одноименная возвышенность, выходившая на линию Гинденбурга юго-западнее от Камбре. Следующим объектом наступления — к северу, через дорогу Бапум — Камбре — было взятие гребня Бурлон. Наконец, пока Кавалерийский корпус развивал успех на юге и востоке от Камбре, оставшиеся соединения, поддержанные резервным V корпусом, продвигались на север.

Наступление должно было развиваться в три фазы. На первом этапе семь дивизий III и IV корпусов при поддержке танков должны были осуществить прорыв в линии Гинденбурга, заняв места пересечения с каналом — Масниер и Маркуэн. К этому времени подоспеет Кавалерийский корпус, пересечет канал и продвинется к востоку от Камбре, одновременно IV корпус займет Бурлонский гребень и лес на западе от города. Захватив Камбре и прилегающую территорию, англичане выведут из строя немецкие дивизии на севере и востоке города. Начальная фаза наступления ограничивалась Северным каналом, в котором не было воды, и полноводным каналом Шельды. Канал Шельды, хотя и перекрытый мостами, был настоящим препятствием. Мосты следовало стремительно занять, если развернется кавалерийская атака. Прорыв осуществлялся танками, которые продвигались без упреждающего артобстрела, за ними вплотную шли массированные части пехоты, расширяющие брешь для наступления кавалерии.

Использование танков давало Бингу преимущество внезапности, что было редкой удачей для командующего Западным фронтом. В предыдущих сражениях артиллерийский обстрел был необходим для того, чтобы разрушить проволочные заграждения противника и передовые траншей. С этой задачей, как правило, успешно справлялись, однако ведение заградительного огня одновременно предупреждало неприятеля о предстоящем наступлении, а также о направлении атаки. Теперь, согласно Эллису и Фуллеру, отпадала нужда в такой предварительной бомбардировке, так как танки должны были смять проволочные заграждения и сокрушить защитников передовых траншей. В результате артиллерию предполагалось использовать для контрудара по тем немецким орудиям, которые будут угрожать продвигающейся пехоте и кавалерии, но и в этом случае на помощь британским пулеметчикам приходила технология.

Чтобы эффективно использовать орудия, они должны были быть «ранжированы» перед неприятельскими позициями и пристреляны. Дистанция обычно высчитывалась с учетом направления и дальности позиций противника по карте с помощью компаса и транспортира. Одно из орудий в батарее прицеливали в этом диапазоне и производили серию прицельных выстрелов на нужное расстояние по этому азимуту, траектория их отслеживалась и корректировалась затем впереди стоящим наблюдающим офицером. На прочих орудиях батареи ставили тот же прицел, но из них не стреляли, пока пристрелянное орудие не попадало по мишени. Затем производили выстрелы поочередно из прочих орудий, и также вносились поправки по их попаданию, процедура продолжалась, пока все орудия не были пристреляны должным образом. Эта индивидуальная регулировка регистрировалась, по ней настраивали прицелы, учитывая подъем орудия и снос снаряда ветром, в результате все орудия били точно по цели. Затем вся батарея пристреливалась подобным образом к другой мишени, пока все мишени в этом диапазоне не были рассчитаны и данные не были записаны. Система на первый взгляд проста. Таковой, хотя и трудоемкой, она и была, но не всегда срабатывала: она требовала времени, противник узнавал о намерениях батареи, и немцам только и оставалось, как перенести позиции, чтобы вся подготовка пошла насмарку. Более того, процесс регулировки дальности был связан с рядом технических трудностей. Погодные условия, скорость и направление ветра, замена снарядов, износ барабана и откатного механизма, уход в почву хобота лафета под действием отдачи — все это вместе приводило к изменению траектории ядра, так что во время боя приходилось постоянно корректировать положение орудий. Подобная пристрелка выдавала неприятелю позицию, а потому она становилась точной мишенью для контробстрела, который наравне с уничтожением проволочных заграждений становился основной задачей артиллерии в дни, предшествующие наступлению.