Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

На следующий день мы должны были обсудить наедине с президентом кандидатуры потенциальных преемников для меня, Маллена и Картрайта. Перед началом заседания позвонил Байден и, как мне показалось, довольно осторожно, сказал: «Я не стал его [Обаму] вчера накачивать. Просто спросил, видел ли он статью». Байден прибавил, что перед ним Маккристал уже извинился за свои слова.

Я прибыл к президенту немногим позже трех часов 22 июня. Обама встретил меня жестким заявлением: «Я подумываю уволить Маккристала». И продолжил: «Джо [Байден] буквально вне себя». (Вот и верь Байдену.) Я сказал, что увижу Стэна завтра утром и сообщу ему, что, не будь он командующим МССБ, я бы уволил его сам. Но, добавил я, «мне представляется, что если мы потеряем Маккристала, то проиграем войну». Я сказал, что любому новому командующему понадобится, боюсь, от трех до четырех месяцев, чтобы пройти процедуру утверждения, добраться до Афганистана и приступить к исполнению обязанностей. Такая потеря темпа, в свете установленных сроков, рисков операции в Кандагаре и особых отношений Стэна с Карзаем, будет «катастрофической».

Президент ответил, что разделяет мои опасения, но должен позаботиться об авторитете власти. Он сказал: «Давайте разберемся по сути». И усугубил мои худшие подозрения: «По-моему, дела в Афганистане обстоят далеко не так хорошо, как всем хотелось бы. Он [Маккристал] особых успехов не добился и вряд ли, пожалуй, добьется. Может быть, стратегия и вправду не работает». Итак, президент усомнился в стратегии, которую сам утвердил полгода назад и согласно которой в Афганистан прямо сейчас перебрасывались подкрепления; мало того, он усомнился в командующем и его дееспособности. Статья наверняка послужила только поводом, недоверие давным-давно пряталось под напускной уверенностью. Я сказал, что наша миссия в Афганистане труднее и займет больше времени, чем ожидалось, но Маккристал совсем недавно общался с сорока четырьмя министрами обороны стран НАТО в Брюсселе, и все выразили уверенность в том, что мы на правильном пути. «Они ему доверяют. И я убежден, что успех не за горами и мы сможем наглядно это продемонстрировать в декабре».

Обама спросил: «А если передать командование Петрэусу?» Я ответил, что, если Дэйв согласится, меня это полностью устроит – ведь Петрэус знает план кампании, знает Карзая и наших военачальников в Афганистане, знаком с европейцами и с пакистанцами. Я сказал, что в сложившихся обстоятельствах это был бы наилучший выход. Петрэусу не понадобится долго раскачиваться, а его репутация сама по себе вдохнет новые силы в кампанию.

И все же я убеждал президента выслушать Маккристала. Я сказал, что Маккристал подаст заявление об отставке и постарается доказать свою приверженность политике президента. Я призвал Обаму «выпороть его», но проявить благородство, отказать в отставке и предоставить Стэну последний шанс. Покидая Овальный кабинет, я, впрочем, был уверен, что президент не прислушается к моему совету.

Сердечность в отношениях, прямота и доверие, которые Обама последовательно мне выказывал, даже в напряженные моменты, не переставали меня изумлять. Изначально предполагалось, что на этой нашей встрече мы обсудим кандидатуру моего преемника в министерстве обороны; когда наконец речь зашла об этом, я сказал президенту, что планирую уйти в начале 2011 года. Вероятно, я мог считаться самым спорным, самым сложным и упрямым членом кабинета, однако президент сказал мне – на той же встрече, где объявил, что намерен снять с должности рекомендованного мною командующего, – что хотел бы удержать меня по крайней мере до конца своего первого срока. «Знаю, что это невозможно, – признал он. – Но как насчет января 2012-го?» Я напомнил Обаме, что мы уже говорили об этом в прошлом декабре, и я тогда объяснил, почему лучше так не делать: будет очень трудно подобрать качественную замену сроком всего на год. Еще я напомнил, что он не хотел предлагать сенату кандидатуру нового министра обороны в середине своего первого президентского периода, поскольку тем самым у республиканцев появилась бы на слушаниях возможность обрушиться на политику президента в сфере национальной безопасности. Обама принял мои доводы, но предложил мне остаться до конца июня 2011 года, что было вполне логично, учитывая, что как раз начнется вывод войск из Афганистана. Я ответил согласием. Размышляя об этой встрече, я поражался долготерпению президента. Наверное, с меня причитается – минимум бутылка водки.

После совещания я направился в Ситуационный центр, где собрались руководители основных министерств и ведомств. Когда все закончилось, я сказал Хиллари: «Думаю, президент выгонит Маккристала и назначит вместо него Петрэуса». Она ответила, что Петрэус – идеальный выбор.

Когда я вернулся в Пентагон, мне позвонил Карзай, ранее имевший видеоконференцию с президентом. Карзай попросил проявить снисхождение к Маккристалу: «Он мне нравится. Он четко и целенаправленно работает на общее благо в Афганистане. У меня ни с кем не было такого взаимопонимания. Никакой другой офицер тут не справится». Карзай сказал, что знает о нашей системе гражданского контроля, но надеется, что «этот истинный джентльмен» продолжит службу в Афганистане. Я ответил, что передам его слова президенту и что сам высоко ценю Маккристала, но Стэн «допустил весьма серьезное нарушение дисциплины». Надеюсь, сказал я, что вопрос будет решен быстро и мы сумеем избежать длительной неопределенности.

На следующее утро, в восемь часов тридцать минут, мы с Малленом встретились с Маккристалом. Я прямо сказал Стэну: «Не будь ты командующим МССБ в Афганистане, я бы уволил тебя сам. Как ты только мог подвергнуть опасности все наши военные усилия? Дешевой славы захотелось?» Я сообщил, что президент готов освободить его от должности и что разумнее всего в данной ситуации добровольно подать в отставку. Стэн коротко ответил: «Я сделаю то, что будет полезно для кампании». И покинул нас, отправившись к Обаме.

Сразу после десяти утра президент позвонил мне и сказал, что уволил Маккристала и «просит меня немедленно приехать, дабы обсудить дальнейшие действия». Мы с Малленом помчались в Белый дом и присоединились к Обаме, Байдену, Эмануэлю, Джонсу и Донилону в Овальном кабинете. Мы изучили список возможных претендентов на освободившееся место командующего: генерал морской пехоты Джим Маттис, на тот момент – глава Объединенного командования единых сил; генерал-лейтенант Дэйв Родригес, заместитель Маккристала; генерал-лейтенант морской пехоты Джон Аллен, заместитель главы Центрального командования, и генерал Одиерно. Присутствующие согласились, что все они уступают Петрэусу. Я сказал, что Петрэус приехал в Белый дом на совещание, и президент попросил: «Позовите его сюда».

Пока они вдвоем беседовали тет-а-тет, остальные из нас направились в Ситуационный центр, где было запланировано регулярное совещание по Афганистану. Минуло тридцать минут. Маллен, Донилон и я нервно переглядывались, гадая, о чем идет разговор между Обамой и Петрэусом в Овальном кабинете. В десять пятьдесят президент появился и сообщил принципалам, что Петрэус – новый командующий МССБ в Афганистане и ему предоставлена полная свобода военных решений. Обама говорил без обиняков. Он сказал, что Дэйв поддержал текущую стратегию, но обговорил право предлагать изменения, которые президент пообещал рассмотреть. Затем Обама весьма жестко высказался по поводу разногласий в команде, «словесного недержания» и утечек. Он потребовал, чтобы все мы действовали заодно. Президент добавил, что хочет немедленно объявить о перестановках в командовании. Все произошло так стремительно, что Петрэус вынужден был оставить для жены сообщение на автоответчике: мол, извини, дорогая, но я снова улетаю в заграничную командировку.