Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис

Ральф же ответил:

– Все страны, любая страна, в которую ты придёшь, с радостью примут тебя, а я прослежу, чтобы это было именно так!

И он вспомнил о том, как в Верхних Лугах встречали гостей, и представил Урсулу на возвышении пиршественного зала дворца.

Так шло время до самого Сретения*. Тогда мороз ослаб, снег начал таять, и с гор заструились ручьи. Река вышла из берегов, и в долине началось половодье. Ральф с Урсулой посуху могли отойти лишь на небольшое расстояние от своей пещеры, до зелёного кургана, или холма, что возвышался у входа в неё. Но в воде плавали птицы: дикие утки, чирки и лысухи. Этих птиц Ральф с Урсулой и ловили. Иногда они ходили по мелководью, а иногда плавали на плоту, отталкиваясь шестом. Вода радовала их так же, как до этого снег. А потом началась настоящая весна: после того, как дожди смыли принесённую разливом грязь, зазеленела трава, пробился и зацвёл подснежник, появился чистотел, зацвела слива, и нарцисс жёлтым ковром застлал траву между толстыми стволами каштанов. Проливные дожди сменяло солнце, ветер дул западный, и от рассвета до вечерних сумерек без умолку пели дрозды и скворцы. Тогда Ральф решил, что даже если и не существует Источника на Краю Мира и всё, что говорил им Мудрец, – лишь сказка, которую придумали в Городе Мечты, было бы гораздо лучше, если бы Урсула стала ему женой, а не оставалась просто другом. Иногда Ральф ходил задумчивый и тихий, даже если Урсула была рядом. Она заметила это и запретила себе нежно смотреть на него и нежно с ним говорить, хотя часто кровь приливала к её щекам, когда он с обожанием глядел на неё. Она каждый раз вздыхала, замечая его желание, которое мучительно усиливало её собственную страсть, и терпеть всё это было больно и трудно.

Это произошло ясным весенним утром. Ральф в одиночестве сидел на холме возле их дома в скале. Урсула же ушла на луг, чтобы развеяться и искупаться в реке. Юноша прилаживал кинжал к длинному ясеневому древку, чтобы сделать крепкое копьё. С началом весны медведи снова зачастили на луга долины. Только вчера Ральф и Урсула наткнулись в песчаном уголке близ гор на целое медвежье семейство. Это были самец с самкой и медвежатами. Звери заметили людей издалека, но так как солнце отражалось от их оружия, медведи их не тронули, хотя в этих глухих местах они были свирепыми и горячими и не терпели соседства кого-то, кто не принадлежал к их роду. После этой встречи Ральф попросил Урсулу не выходить без его меча. Меч был острым и крепким, а девушка достаточно сильной, чтобы управляться с ним. Но только Ральф подумал обо всём этом, как сразу же заметил тот самый меч – он висел на ветке рябины возле входа в пещеру. Тут в сердце юноши закрался страх, он встал, взял своё новое копьё, перепоясался мечом и спешно, широко зашагал через луг. Между ним и рекой росла каштановая роща, за которой до самой воды шёл пустой зелёный берег.

Когда Ральф вошёл в рощу, он ясно услышал пронзительный крик. Это не мог кричать никто иной, кроме Урсулы. Ральф с ответным криком бросился в ту сторону, откуда доносился звук, и не успел выбежать из-под деревьев, как увидел Урсулу. Она, нагая, убегала от огромного, как вол, медведя. Юноша вновь закричал и побежал быстрее. В тот самый момент Урсула, от того ли, что заметила его и у неё появилась надежда на скорую помощь, или от того, что устала бежать, остановилась и обернулась к зверю. Ральф разглядел в её руке небольшой топор, которым в тот же момент Урсула со всей силы замахнулась на медведя. Зверь по своей привычке встал на задние лапы, защищаясь передними, и выбил топор из её рук. Девушка вскрикнула и, уклонившись от зверя, снова кинулась бежать. Медведь тоже не медлил. Уже казалось, что он вот-вот догонит её, как подоспел Ральф. Он пронзил бок зверя своим копьём с длинным наконечником, а затем, не тратя времени на то, чтобы достать его, в мгновение ока вынул свой меч и отрубил медведю переднюю лапу, а вторым ударом вонзил клинок в его плечо так удачно, что тот достиг сердца, и медведь с глухим стуком упал замертво.

Тогда Ральф оглянулся на Урсулу, но она уже прибежала назад, к берегу реки, и теперь одевалась. Юноша подождал её возле убитого зверя. Он держал наготове меч – на тот случай, если придёт и медведица, так как убитый был самцом. Тем не менее, Ральф не заметил никакой новой опасности, пока Урсула одевалась и шла к нему быстрыми шагами. Он смотрел на неё, и когда она подошла, не сказав ни слова, обнял и страстно поцеловал. Она не воспротивилась этому и целовалась с ним так, словно сама не могла насытиться.

Наконец, они оторвались друг от друга и теперь медленно, держась за руки, шли назад, к дому в скале. По дороге Урсула рассказала Ральфу, что когда она выходила из воды на берег, то увидела медведя. Он бежал на неё со всех ног, поэтому она схватила топор и кинулась прочь.

– У меня тогда было мало надежды, милый друг, – сказала она, – я уже думала, что ты теперь останешься один в этой глуши.

С этими словами она повернулась к юноше и, снова обняв его, заплакала от радости, что оба они живы.

Так, медленно, они подошли к входу в пещеру, и Ральф сказал:

– Давай сядем здесь, на траве, и если ты не устала от бега и сражения, то я спрошу тебя кое о чём.

Девушка со вздохом облегчения легла на траву. Когда же Ральф присел возле неё, она сказала:

– Я хочу дать отдых рукам, ногам и всему телу, но сердце моё не устало, так что спрашивай, милый друг.

Вокруг пели птицы, и западный ветер разносил аромат цветов. Ральф немного помолчал, любуясь красотой своей подруги, а затем спросил:

– Я хочу спросить вот о чём. Какого рода были твои поцелуи этим утром: были ли это поцелуи друга или поцелуи возлюбленной? Назовёшь ли ты меня возлюбленным, а не другом? Возляжем ли мы вдвоём на брачное ложе этой самой ночью?

Девушка посмотрела на него пристально и с нежной, совсем не стыдливой и не глупой улыбкой ответила:

– О, милый мой друг и самый милый мой возлюбленный! Это три вопроса, а не один, но на все три я отвечу так, как велит мне сердце. Во-первых, я скажу тебе, что поцелуи мои были такими же, что и твои, и если твои не были поцелуями любви, значит, я обманулась. Затем я скажу тебе, что если ты будешь моим настоящим другом, то я не премину назвать тебя возлюбленным. Что же до третьего вопроса… Ответь, разве сейчас время для этого?

Она говорила, запинаясь, а Ральф сказал ей:

– Посмотри, любимая, как сегодня прекрасна земля! Какое время и какое место может быть лучше этого? Неужели лучше будет для нас двоих – а мы же любим друг друга – отложить исполнение того, что сделает наше счастье полным? Ведь тогда это прекрасное время будет запятнано нашим желанием!

– Ах, возлюбленный мой, – сказала девушка, стыдливо глядя на него, – как же оно может быть запятнано тем, что не запятнало нас?

– Послушай, – возразил ей Ральф, – сколько ещё мы будем наслаждаться покоем и красотой, сколько продлится наш отдых и наше спокойствие? Здесь и сейчас земля принимает нас, и ничто нам не препятствует, но завтра всё будет иначе. Подумай же, дорогая, ведь всего лишь час назад то чудовище могло погубить тебя прежде, чем мы легли бы в объятиях друг друга!