Кроткая женщина - Ред Гарнье

Его брат усмехнулся:

— Ничто так не возбуждает женщину, как разговоры о ее бывшем.

Лэндан проигнорировал это замечание и попрощался с братьями:

— Все. Уходите.

У него были дела: управлять бизнесом, разделаться с врагом, вернуть ребенка и соблазнить женщину…

Две недели спустя Бет снова оказалась на стрельбище.

— Теперь, моя дорогая, после того как ты подержала оружие и обстреляла стог сена, что бы ты еще хотела сделать?

Щуря глаза под палящим солнцем, Бет опустила винтовку. Она уже обожала свою свекровь и их еженедельные визиты на стрельбище.

— Ладно, я пока что не попала в цель, Элеонор.

— Но еще двадцать — тридцать попыток, и мы будем знать, что стог сена убит.

Элеонор прицелилась, выстрелила и перезарядила винтовку.

— Лэндан — мой старший. — Она снова выстрелила. — Он слишком долго был один. — Элеонор опять выстрелила и перезарядила. — Надеюсь, это не повлияло на его отношения с женщинами.

Свекровь опустила винтовку, чтобы уступить Бет. Та прицелилась, сжимая от напряжения губы:

— Он очень милый, миссис Гейдж.

— Милый! — хмыкнула Элеонор. — Не думаю, что ему понравились бы эти слова.

— Но мы будем женаты не вечно, — сказала Бет, целясь в стог. — Наше взаимопонимание порождено нашей общей ненавистью к одному и тому же человеку.

— Да, но я заметила, как мой сын смотрит на тебя, и не увидела никакой ненависти в его глазах.

Бет почувствовала, как Элеонор внимательно рассматривает ее профиль, словно все ответы на ее вопросы написаны у Бет на щеке.

— И когда ты смотришь на него, я не вижу ненависти в твоих глазах. И безразличия тоже. Я старая ведьма и разбираюсь в некоторых вещах. Я достаточно пожила на этом свете, чтобы кое-что замечать и понимать.

Бет покраснела, стиснула зубы и нажала на спусковой крючок.

Хлопок! Пуля улетела бог знает куда, не поразив ни одну цель.

— Твоя мама и я болтали вчера. — Элеонор подмигнула Бет, прежде чем она нацелилась еще раз. — Сегодня мы играем в карты. И в другие игры. Такие, как сводничество моего сына и ее дочери. Неплохое развлечение, а?

Бет нахмурила брови во время отличного выстрела Элеонор.

— Если вы сводите так же хорошо, как стреляете, — проворчала Бет, — то это будет совсем не весело.

Сводничество под руководством матерей — последнее, в чем нуждалась Бет в данный момент. В частности, потому, что ее муж был самым сексуальным человеком на Земле. И потому, что Бет не была настолько фригидной, насколько считал ее бывший муж.

Отчаяние от ожидания новостей мучило ее. Каждый день, когда Лэндан возвращался с работы, Бет задавала один и тот же вопрос:

— Уже назначили слушание в суде?

— Я работаю над этим, — отвечал он.

Она начала задаваться вопросом, наступит ли вообще этот день.

На протяжении двух недель Бет спала одна в своей комнате, и Лэндану оставалось только лишь представлять, как он незаметно залезает к ней в кровать и кладет руки на ее грудь, на волосы и…

Когда Лэндан пришел домой, Бет вбежала в его комнату, взволнованная от сказанного ей свекровью.

— Лэндан, наши мамы играют в карты.

— И?..

Ее сердце замерло — в белой застегнутой рубашке, без ремня и в черных широких брюках Лэндан выглядел раздраженным и… великолепным.

— И… я думаю, они сговорились против нас.

— В каком смысле?

Бетани наблюдала, как Лэндан начал расстегивать рубашку, не в состоянии вспомнить, что она собиралась сказать.

— А, забудь… Как прошел твой день?

— Утомительно.

И в этот момент мысль пронзила Бет: «Что, если бы он действительно был моим мужем? Что, если бы он приходил домой с работы и Дэвид бежал бы к нему, как его собаки, и он бы улыбался и ерошил его волосы?»

Лэндан протянул ей сверток:

— Вот. Я принес тебе.

Бет быстро развернула его. Это была поваренная книга, которую она прежде не читала. У Бет сжалось сердце, когда она дотронулась до глянцевой обложки. Это был такой хороший подарок. Подарок, который намекнул ей, что Лэндан не имеет ничего против беспорядка на кухне, пока она изучает новые рецепты. И который сказал Бет, что, по крайней мере, пару минут сегодня он думал о ней.

— Спасибо тебе. Я не знаю, что сказать. Спасибо.

Лэндан подошел к ней, и она нервно облизнула губы, когда он поднял загорелую большую руку, чтобы погладить ее щеку. Его большой палец, нежный и теплый, вытер кончик ее носа.

— Ты сегодня ходила на стрельбище?

Это прикосновение, словно удар тока, пронзило ее с головы до ног.

— Да-а. Мне очень нравится, когда я стреляю. Я чувствую себя такой… сильной.

Ее щеки запылали, когда он пошел в ванную, включил воду, затем вернулся и вытащил расстегнутую рубашку из брюк. Взгляд Бет словно приклеился к нему.

— Твоя мама намекнула, что она и моя мама думают… Они хотят свести нас. Они сумасшедшие. Наш брак основан только на общей ненависти, — сказала она.

Лэндан снисходительно кивнул, и Бет увидела его смуглую кожу и упругие мускулы. Она смотрела широко открытыми глазами, когда он начал расстегивать молнию на брюках.

— Я имею в виду, что у нас нет ничего общего… кроме Гектора… — Она замялась, когда он перешел к нижнему белью.

Мгновение он стоял перед ней такой сексуальный и уверенный…

Она почувствовала, как быстро поднималась ее грудь, когда он улыбнулся:

— Ты так и будешь смотреть или дашь мне принять душ?

Бет споткнулась и дрожащей рукой взялась за дверную ручку:

— Я ухожу.

— Закрой дверь, Бет.

Она уже собралась уходить, но вдруг развернулась:

— Лэндан!

Он уже снял трусы, стоя к ней спиной, и когда она увидела его наготу, вся ее кровь, казалось, помчалась к центру ее тела, где превратилась в пылающее желание. Ее дыхание остановилось, и книга с глухим звуком упала на пол.

Он посмотрел на Бет через плечо:

— Да?

Бет встряхнула головой, чтобы собраться с мыслями. Но… Она мечтала о его теле днями напролет, страдала из-за него, ей было так плохо, а сейчас… так стыдно.

— Я… — Бет вцепилась в дверную ручку, чтобы устоять на ногах. — Я жалею о нашей брачной ночи. Моя жизнь была разрушена, когда я оставила Гектора, — она быстро шептала, — и я знаю, что оставлю тебя, и я действительно хочу быть готовой к этому, понимаешь? Думаю, я просто боюсь, что заставлю остальных поверить, и часть меня тоже будет верить, но ведь все это неправда!