Адепт. Сокровища тамплиеров - Кэтрин Куртц

Двадцать минут спустя низкое урчание двигателя дорогого автомобиля возвестило о прибытии хозяина. Наблюдая из окна за плавным движением «ягуара», Перегрин заметил в пассажирском кресле знакомую широкую фигуру. Ловэт был знаком только с одним человеком, обладавшим таким торсом, — с инспектором Маклеодом.

Художник вышел им навстречу. С точки зрения стороннего наблюдателя, мужчины едва ли могли быть друзьями или даже приятелями. Сэр Адам Синклер — баронет, известный психиатр, человек, обладающий огромными познаниями в области истории и археологии, — ко всем перечисленным достоинствам обладал великолепной внешностью. Изящное сложение и изысканная манера одеваться делали его образцом элегантности. Кроме того, сэр Адам обладал редким даром сохранять спокойствие даже в самых критических ситуациях. Маклеод, напротив, был жилистым и мускулистым, а резкость и неожиданные вспышки темперамента Ноэля долгое время заставляли Перегрина обходить инспектора стороной, пока они не познакомились ближе. Однако за фасадом внешней несхожести скрывалась крепкая дружба. Оба были опытными Охотниками, Хранителями мирового Порядка и Справедливости. Перегрин подозревал, что он — недавно посвященный член Ложи Хранителей и не знает всего масштаба их деятельности. Более того, ему, вероятно, еще только предстояло познакомиться с остальными членами местного отделения Ложи.

Старшие товарищи присоединились к Перегрину через несколько минут. Адам успел сменить официальный костюм на вельветовые брюки и свободного покроя рубашку с бахромой. Это одеяние чем-то напоминало наряд самого Ловэта. Твидовый костюм Маклеода также выглядел подходящим для загородной прогулки.

— Извини, что заставили тебя ждать, — сказал Адам, входя в гостиную, где Хэмфри уже успел накрыть ленч.

* * *

Покончив с печеным цыпленком и салатом, Маклеод приступил к рассказу о событиях, случившихся за ночь.

— До настоящего времени полиция Кипра не смогла подтвердить пребывание Анри Жерара на их территории, — потягивая белое вино, сообщил он. — Тревиль передал факсимиле его фотографии на паспорте, — добавил инспектор, передавая собеседникам сложенный лист бумаги. — Я разослал копии Фиппсу и в аэропорты Хитроу, Гатвик, Манчестер и Прествик. Признаю, шансов мало, но, может быть, его удастся перехватить. Если, конечно, мы не гоняемся за химерой… не исключено, что Жерар и впрямь бродит сейчас по кипрским лесам.

— Чутье мне говорит обратное, — возразил Адам.

— Мне тоже, — ответил Маклеод, — однако мы не вправе руководствоваться только чутьем.

Через двадцать минут, обогнув Перт, они свернули на северо-западное шоссе, ведущее к Питлохри. День был солнечным и ярким. Дорога постепенно поднималась в гору, и «рейнджровер» делал лишь шестьдесят миль в час. Оставив позади Питлохри, машина свернула на боковую дорогу и, миновав ущелье Килликранки, покатила по зеленым полям, некогда залитым кровью сражающихся шотландцев.

— Как видишь, здесь не на чем сосредоточиться, — обратился Адам к Перегрину, указывая на холмы. — Правда, в Национальной галерее есть экспозиция, посвященная битве, но она вряд ли подходит для наших целей.

Сразу за ущельем дорога раздваивалась. Они свернули на проселок, который привел их в деревню под названием Блэр Атолл. Свернув к замку, машина въехала в главные ворота владения герцога Атолльского, старшего наследника клана Муррей. Замок царственно возвышался над липовой аллеей, темные скаты крыш и белоснежный шпиль придавали ему нереальный сказочный вид, за которым скрывались века кровавого прошлого. Над одной из башен развивался бело-голубой флаг Шотландии, но родового знамени не было — очевидно, герцог был в отъезде.

С непринужденной уверенностью частого гостя Адам вырулил на стоянку и затормозил в начале узкой тропинки, ведущей к калитке для посетителей. Выйдя из машины, Перегрин глубоко вдохнул свежий лесной воздух и решил накинуть куртку. На солнце было достаточно тепло, но ему не раз случалось выполнять заказы для богатых дворян, и он хорошо знал, как прохладно бывает в стенах старинных домов. Небольшой альбом и набор любимых карандашей заранее лежали в кармане, поэтому мольберт художник оставил в машине.

Прежде чем Адам успел представиться девушке, сидящей за столиком у входа, к нему подошел пожилой мужчина, облаченный в килт цветов клана Муррей.

— Сэр Адам Синклер! — воскликнул старик, расплываясь в улыбке. — Я не знал, что вы собираетесь к нам заглянуть. Как ваши дела?

— Спасибо, Дэйви, все хорошо, — с улыбкой ответил Адам, пожимая мужчине руку. — Ноэль, Перегрин, это Давид Александр, управляющий Его Светлости. Дэйви, позвольте представить вам моих друзей, главного инспектора сыскной полиции Ноэля Маклеода и мистера Перегрина Ловэта, чьи картины когда-нибудь украсят стены этого замка.

— Рад познакомиться, — ответил Александр, обмениваясь рукопожатиями с художником и полицейским. — Вы разминулись с Его Светлостью буквально на несколько часов. Утром он отправился в Лондон и вернется не раньше понедельника.

— Не беспокойтесь, Дэйви, я не ожидал застать герцога дома. По правде сказать, мы сегодня решили отдохнуть и немного побыть туристами. Перегрин хотел сделать серию набросков. Вы не возражаете, если мы просто погуляем по замку как обычные посетители?

— Конечно, — учтиво ответил управляющий. — Позвольте мне быть вашим проводником. Что особенно вы хотели бы посмотреть?

— Это очень любезно с вашей стороны, — улыбнулся Адам и со значением посмотрел на Перегрина.

— Что до меня, я бы взглянул на реликвии Бонни Данди, — небрежно откликнулся молодой человек, — он всегда был для меня героем. Насколько мне известно, в замке хранятся его шлем и медальон.

— Вы правы, — кивнул Александр, — они представлены в зале графа Джона. Идемте, я провожу вас.

Комната оказалось маленькой и темной, большую часть ее занимала огромная старинная кровать под красным бархатным балдахином. Стены украшала великолепная коллекция картин, на одной из которых был изображен сам граф Джон, верный сторонник английской монархии. По соседству висел портрет маркиза Монтроза, человека, который в 1644 году поднял королевский штандарт над замком Блэр. Тусклый шлем и пробитый пулей боевой медальон Данди крепились в ставне одного из окон. По правде сказать, след от пули появился не так давно — один из герцогов решил, что таким образом медальон будет выглядеть более реалистично. Под ними находилась бронзовая табличка, свидетельствовавшая о подлинности реликвий.

Предыдущая группа экскурсантов уже ушла. Чтобы дать Перегрину возможность сосредоточиться, Адам бесцеремонно утащил Александра в дальний угол комнаты, засыпав вопросами о каком-то ветхом плаще. Инспектор, в задумчивости бродивший по залу, как бы случайно загородил юного Ловэта, когда тот подошел ближе к окну.

Не обращая внимания на деликатно приглушенные голоса друзей, Перегрин сконцентрировал внимание на артефактах. Но его обостренные чувства не смогли уловить даже слабого резонанса. Вызвав в памяти образ Данди, каким он был изображен на портрете Кнеллера, юноша сделал вторую попытку. Вдруг перед его внутренним взором предстал медальон — еще без пулевого отверстия, — хотя не возникло даже нечеткого образа человека, который когда-то носил его. Перегрин разочарованно вздохнул, возвращаясь к окружающей действительности.