Князь моих запретных снов - Оливия Штерн

А я так и не спросила, что же он делал вечером в том крыле замка, где мы встретились ,и почему был одет так, чтоб его не было видно в темноте…

На обед давали прекрасный гороховый суп с копчеными ребрышками и ароматный ситный хлеб. К слову, Габриэль изголодалась за первую половину дня, так что Аделаиде, которая намеренно подсела к нам поближе, ничего не досталось. Но она все равно развлекала нас сплетнями, а из полезных сведений я почерпнула нечто новое, о чем нам пока не торопились рассказывать. Оказывается, куколка того сноходца, бывшего владельца замка, находится на нижних уровнях замковых подвалов. Аделаида, страшно округлив глаза, и не забывая работать ложкой, расписывала каменный гроб, где и находится то, что осталось от мужчины. Правда, выяснилось, что это не сама она видела, а девочки рассказывали. Что, мол, даже превратившись в пустую куколку, этот несчастный очень красив, и что если подойти ближе, то можно увидеть, что по щекам его текут слезы.

- Стоп, - сказала тут Габриэль, - я никогда не слышала, чтоб куколки плакали. Они же высыхают, и внутри пустые.

- Его душу держит в плену Урм-аш, - без тени сомнения уверила Аделаида, - его еще можно спасти.

- Прямо спящий принц какой-то, - Габриэль усмехнулась, но было заметно, что она задумалась.

А мне показалось, что все, рассказанное Аделаидой – сущие выдумки, и эти байки о том, что глубоко в подвалах спрятан каменный гроб с куколкой – из числа страшных историй, которые иногда рассказывают в ночь Всех. Если бы здесь и нашли куколку того несчастного, вряд ли бы ее оставили где-то под фундаментом. Наверное, ее просто предали бы огню, ведь куколка – это не более, чем пустые останки, покинутые душой уже навсегда.

После обеда нам было выделено время на стирку и уборку. Габриэль, конечно, повздыхала над нижними сорочками, но мужественно прополоскала их в тазу. А я… я сперва думала, не предложить ли ей свою помощь, но потом решила, что все-таки не хочу быть вечной прачкой. Впрочем, мы все это делали, весело болтая, и стало понятно, что Габриэль от меня ничего такого и не ждала.

Потом я отправилась в библиотеку, на занятия с мастером Бристом, и мы просидели за книгами до самой ночи. Чтение… давалось мне тяжело. Не потому, что я была глупа, как мне об этом частенько говорила матушка, а потому, что время было упущено, и теперь, как сказал мастер Брист, мне все будет тяжело – даже то, что легко осваивают дети. Но я честно старалась. И под конец расплакалась оттого, что буквы сплетались корешками-закорючками, и я терялась, средь них как путник, забредший в лесную чащу. Тогда мастер Брист смилостивился, заявил, что я и так делаю прекрасные успехи, и предложил проводить до комнаты, потому что за окнами давно стемнело, а по известным нам причинам по замку лучше ходить парами.

Пока мы шли по темным коридорам, Орнус Брист молчал, только уже на подходе к «женскому» крылу осторожно тронул меня за локоть.

- Ильсара…

- Да?

Мы остановились напротив двери в мою комнату, и некоторое время наставник молча меня рассматривал, явно что-то обдумывая. Затем, наконец, сказал:

- Будьте осторожны и осмотрительны. Порой люди, которые нас окружают, могут оказаться совсем не тем, чем кажутся.

Я моргнула. Что – или кого - он имел в виду? Кодеуса Клайса? Гвейлу Шиниас? Кого?

- И не забывайте принимать на ночь настойку, - добавил он уже с улыбкой, - с вашим низким порогом чувствительности это просто необходимо.

Настойка, да… Которой у меня больше не было. Завтра… Да, завтра с утра я схожу все-таки в лекарскую, к Фелиции, попрошу еще. Сошлюсь на свою косорукость и признаюсь, что разбила флакон.

- Спасибо, мастер Брист, - я торопливо склонила голову, чтоб он не прочитал чего лишнего в моих глазах.

- Доброй ночи, Ильсара.

Он тоже кивнул, обозначив учтивый поклон, и пошел прочь. А я нырнула к себе в комнату, чувствуя, как холодеют пальцы. Все же с настойкой нужно было что-то делать, раз уж все говорят о ее необходимости. Но ведь… со мной ничего не случится за всего-то одну ночь?

Еще немного поболтав с Габриэль, я разделась и забралась под одеяло.

Как странно… всего лишь вторая ночь в замке, а я чувствую себя здесь как дома. Даже гораздо лучше, чем дома. Несмотря на убийство, невзирая на затаившиеся в тенях старого Бреннена опасности и интриги. Мне начинало здесь нравиться, и постель казалась такой уютной, такой… моей.

Сквозь ресницы я смотрела, как в свете горящих свечей Габриэль читает книгу, подперев точеный подбородок кулачком, и так тепло и хорошо сделалось на душе, что я была готова подскочить и броситься в объятия к той же Габриэль. А еще… Альберт. Думать о нем тоже было приятно, потому что сегодня… да, впервые в жизни за меня кто-то заступился, ничего не требуя взамен. Все это было ново и непривычно. А Тибриус ар Мориш… что ж, с ним я как-нибудь справлюсь.

А потом я вспомнила о том, что хотела сделать сразу после урока Гвейлы Шиниас, но не было времени.

Стараясь не привлекать внимания Габриэль, я потянулась рукой к висящему на спинке стула платью, нырнула в карман и достала свой домик. Вернее, домик, ставший моим. Я отвернулась к стене и, сделав вид, что сплю, принялась тихонько рассматривать крошечную черепичную крышу, оконца и розовые кусты. В какой-то миг мне померещилось, что дверь, которая еще вчера была закрыта, теперь чуть приоткрылась, но я тут же себя одернула. Это было невозможно. Игрушечный домик застыл в хрустале, и уже никакая сила не сможет открывать и закрывать маленькую дверцу. Мне нравился этот домик, уж не знаю, почему. Вернее, не было ни одной причины, почему ему не следовало мне нравиться: такой крошечный, аккуратный, выполненный с завидным мастерством. Правда, я понятия не имела, кому он раньше принадлежал, для кого была сделана тайная комната и кем была та девушка с портрета, но… Даже если хозяин кулона давно умер, мне казалось, что его душа не будет на меня в обиде за то, что я взяла себе эту безделушку. В конце концов, лежать у меня в кармане куда лучше, чем быть погребенным под слоем пыли.

Я сжала хрустальный шар в кулаке и вспомнила слова мастера Шиниас о том, что сноходец чувствует свет, если хозяин вещи потерялся в Долине Сна, но еще может вернуться в собственное тело. Закрыла глаза. Вряд ли, конечно, владелец кулона, потерялся. Скорее, он просто умер.

«А если он жив? Ты вернешь ему свою находку?»

И я решила, что да, верну обязательно, хоть и жаль было.

Лежа тихо, как мышка, я все пыталась вспомнить, в каком состоянии пребывала на собеседовании, когда мне давали разные предметы, но ничего не получалось. Хрустальный шарик нагрелся в ладони, и мне казалось, что это уже он стал источником слабого тепла. Значило ли это, что владелец кулона жив? А если жив, то где сейчас?

Мысли текли медленно, увязая в дреме, и я, видимо, все же уснула, потому что, когда в очередной раз открыла глаза, вновь увидела себя на дорожке между пышными кустами с яркими бордовыми розами.