Обольщение строптивой - Лорен Уиттиг

– Вы не ладите с Броком?

– Нет, – фыркнув, ответила она.

– Почему, хотелось бы знать?

Тиг искоса поглядывал на нее. Руки она сложила на поясе. Лицо было сосредоточенным.

– Потому что он хам и глупец и ни в чем не может разобраться или руководить, например кланом. Женщин он считает безмозглыми… – Она остановилась, чтобы передохнуть от волнения. – Главное его удовольствие – это унижать людей, кто бы они ни были…

– Я рад, что спросил вас об этом.

– Вы хотите, чтобы я продолжила? Я предпочла бы спать в постели в эту ночь. Мне не нравится ночевать в снегу.

Тиг выпрямился и шутливо поклонился. На мгновение непослушная девчонка исчезла, а перед ним стояла женщина. Однако строптивость снова вернулась к ней, и он был рад этому.

Они снова пустились в путь вдоль по течению полузамерзшего ручья. Вода текла лишь на самом его дне. Тига тревожило, можно ли верить девушке, что она не распустит язык по какой-либо причине. Пока еще ей это, к счастью, удавалось.

Неожиданный запах жилья так удивил его, что он резко остановился, и конь носом уткнулся ему в плечо.

– Что случилось? – не удержавшись, спросила Кэтриона.

Пахло горящим торфом, и легкий ветерок время от времени доносил этот запах и до них, указывая дорогу. Кэтриона, обойдя лошадь, поравнялась с Тигом:

– Итак, почему мы остановились?

– Нам придется сойти с оленьей тропы на какое-то время, – сказал Тиг, быстро оглядываясь и решая, в какую сторону им надо идти и где может находиться жилище человека.

– Почему? Ведь по нашему следу никто не идет!

– Вы еще этого не знаете. Или вам хочется, чтобы Макдонелл поскорее нашел наш след?

Девушка обернулась и посмотрела на глубокий след в ручье со снегом, который оставался за ними.

– Но в какую бы сторону мы ни пошли, наш след будет виден. Не лучше ли держаться дороги, где наши следы смешаются с другими?

Девчонка неплохо соображала.

– Мы не должны рисковать… Вас могут узнать, – наконец пояснил он.

Она опустила глаза, в которых было удивление.

– Мы ведь договорились, что я буду одета, как ваша сестра, и, поскольку вы ведете себя так же неразумно, как мои братья, мне будет совсем нетрудно играть свою роль.

– Только не забудьте о своем языке.

– Я помню.

– Но даже при этом нет уверенности, что вас кто-нибудь не опознает.

– Я сказала вам, что никогда не бывала в этих краях.

– И все же это не значит, что вас не обнаружит кто-нибудь, кто сам побывал в Ассинте.

Тиг тайно переживал момент победы, но он был короток.

– Хорошо, тогда, чтобы этого не случилось, меня надо загримировать по-настоящему, а не только словом «сестра», – успокоила она его.

Тиг от отчаяния даже застонал. Девица не собиралась уступать. Но они не могут так рисковать.

– Сестра барда тогда тоже должна петь или играть, чтобы заслужить еду и кров, – язвительно заметил он.

– Нет, все это должны делать вы, бард. А сестра барда должна попроситься на постой, расхваливая брата как отличного певца и рассказчика.

На сей раз Тиг лишь презрительно фыркнул.

– У вас тоже есть свои обязанности, – продолжала поучать его Кэтриона. – Как вы соберете и представите королю невест, если не будете заходить в деревушки? Да и мне пора заняться поисками жениха.

Она здорово осадила его. Если он намерен удержать ее при себе без всякого насилия, она должна верить в его историю с невестами, но он ни в коем случае не должен допустить, чтобы кто-то застал его с ней наедине, пока они не доедут до короля Брюса. Он внимательно посмотрел на нее: черная коса до пояса, голубые, как предвечернее небо, глаза, матовая кожа, а рот… нежный, мягкий, жаждущий поцелуя.

Сколько раз, сдерживая себя, он старался не смотреть на нее? И прогонял желание коснуться ее, случайно, невзначай. Он проклинал себя за эту слабость.

– Посмотрим, что сейчас попалось нам на пути, – сказал он, моля судьбу, чтобы здесь ему не пришлось совершить какой-нибудь поступок или оговориться, о чем бы жалел потом всю жизнь. – Чтобы избежать риска, не лучше ли заранее изменить внешность? – Он отвернулся, поймав ее удивленный взгляд, и снова повел лошадь прежней тропой.

Горький запах дыма от горящего торфа прежде, чем глаза, убедил Кэтриону в том, что на их пути появилась деревушка. На нее вдруг накатилась смертельная усталость; нестерпимо болели ноги. Ей повезло, что идущий впереди бард и лошадь разбивали замерзший снег в ручье на дне оленьей тропы, иначе она давно, обессиленная, осталась бы на снегу.

Тиг наконец остановился и подождал ее. Если бы ей за эти дни уже не удалось немного узнать барда, то она возненавидела бы его так же, как своего братца Брока-мучителя. Ведь она в тягость этому барду, и вполне возможно, провались она в прорубь на его глазах, он не пожалел бы ее. Хотя зачем такие несправедливые предположения? Ведь, когда ей было трудно, он пусть ворча и сердясь, но помогал ей. Он даже как-то рассмешил ее. Ей не хочется, чтобы он нравился ей, но она была вынуждена признаться себе, что он не дурен собой и не груб.

Ее часто удивляли его глаза, иногда смотревшие на нее так, будто он видит ее каждый раз впервые.

– Надо убрать ваши волосы и чем-нибудь испачкать лицо. Только в таком виде мы можем войти в деревню, – неохотно, но строго сказал он.

Она только кивнула в ответ, размышляя, что будет, если ее ноги не сдвинутся с места. Она смотрела на Тига и видела на его лице тревогу. Брови его были нахмурены.

– Не надо волноваться, бард, – попыталась она успокоить его. – Я не сделаю ничего такого, что бы выдало меня.

Он посмотрел на нее так, как смотрят на какую-нибудь щепку на полу, и стал рыться в мешках. Вскоре в его руках оказался кусок грязноватой широкой ленты. Он протянул его Кэтрионе.

– Что мне с этим делать?

– Повяжите ею волосы и спрячьте лицо. Чем меньше вы будете привлекать внимания, тем лучше. Если вас узнают, нам обоим придется плохо.

Кэтриона это хорошо понимала и без него. Сначала она постаралась упрятать падавшие на лоб и щеки пряди волос, а потом взялась за лежавшую за плечами тяжелую косу, чтобы обвить ее вокруг головы. Но действовала так неловко, что разрушила все, ранее сделанное.

– Давайте-ка я вам помогу, – услышала она хрипловатый голос барда.

Встав за ее спиной, он тоже не очень умело, но прочно уложил ее косу вокруг головы. Кэтриона вздрагивала от приятных прикосновений его теплых пальцев, пока он не велел ей перевязать косу лентой и, завязав концы ее покрепче, опустить пониже на затылок. Послушно исполнив все это, она вопросительно посмотрела на него.