Новая Зона. В рай без очереди - Сергей Клочков

– Ну и сволочь ты, Закос.

– Хе-ха-ха, а по-другому в этой жизни никак, фраер. Человек или волк, или баран, ты это верно с главбухтером базарил. А для барана волк – завсегда сволочь, ага, ну, я поэтому на тебя и не огорчаюсь. Че так долго-то – четыре дня? За два не обернешься, что ли? Там бы и одного хватило – рядом все.

– Я в Зоне иногда за весь день прохожу километр-полтора. Есть местечки. Можешь сходить проверить.

– Ладно, верю-верю. Четыре так четыре, хрен с тобой. Надо что еще?

– Для лопатки моей чехол новый, старый сгорел. Тушенки банки четыре, воды двухлитровик, только негазированной. Рюкзак. Ствол.

– Быстрый ты какой. Ствол не дам.

– Хорошо. Тогда детекторов своих и телефонов можешь и не увидеть больше. Следующего Лансера когда-то еще найдешь, да так, чтоб он еще и согласился.

Паня задумался, пожевал губами, затем быстрым движением пододвинул очки к переносице и почему-то хитро подмигнул.

– Пастух, кинь ему волыну, черт с ним. Ты же не будешь дурить, сталкер?

– Вас тут человек двадцать, – буркнул я.

– Это верно. Ладно, держи напрокат, потом вернешь.

Я поймал пистолет и, чуть позже, пригоршню патронов в простом пластиковом пакетике – дополнительных магазинов к оружию, видимо, не нашлось. Надо же, «Кольт», серьезная пушка с хорошим калибром, хоть на вид и потертый, старый, но, надеюсь, исправный. Да, хороший ствол, хотя дробовик был бы предпочтительнее.

– Может, у вас помповуха найдется? Пистоль хорошо, да сила у него не та.

– Жри, что дают. – Закос сплюнул. – Еще привередничает.

Пожав плечами, я сунул «Кольт» за ремень джинсов и прикрыл его свитером. Металл почти приятно охладил кожу.

К вечеру мне привезли отличный кожаный чехол для саперки, гораздо лучше сгоревшего брезентового, тушенку и две полуторалитровые бутылки «Дубравного родника». Небрежным жестом Паня швырнул на столик и тощую, потертую папку с какими-то бумагами, мол, «мазня от тех сталкерских жмуров осталась, главбухтер наш просил передать».

Этим же вечером меня довольно неплохо накормили. Бывший замминистра все-таки раздул свои угольки, и шашлык у него получился весьма недурственный. Поговорить с Ботаником так и не вышло – его заперли где-то в подвале. Без аппетита поужинав, я завалился спать прямо в новой камуфляге, немного грубой на сгибах и еще пахнущей магазином и свежим текстилем. Несмотря на паршивый день, заснул я быстро и без снов.

* * *

– Подъем, сцобако. – Кто-то грубо пнул меня по ребрам. Я открыл глаза и разглядел здоровенного бугая с гладко выбритым синеватым черепом. – Харе дрыхнуть!

У меня возникло острое искушение достать ствол из-под подушки и всадить пулю сорок пятого калибра прямо промеж заплывших поросячьих глазок. Ох, как было бы круто на самом деле – тресь, и за оставшиеся минуты жизни почувствовать себя человеком, в случае удачи забрав с собой еще парочку ублюдков. Нельзя, Ланс, нельзя, глупо это, да и Ботаник у них…

– Лапы прибери, боров, а то смотри, пихаться нечем будет. – Нет бы смолчать и тихо подняться. Язык у тебя без костей, Ланс. Допрыгаешься.

– Ты че, петушара, опух? – Верзила занес кулак.

Ну, тут уж извини. Я отдернул голову, и здоровый, с дыньку, кулак тяжело впечатался в подушку, да так, что в матрасе жалобно запели пружины. Перехватив толстое запястье, я сильно врезал пяткой в подмышечную впадину, а потом, все так же удерживая руку, захлопнул ногой раскрывшийся в громком вопле рот, с удовольствием отметив сочный треск столкнувшихся зубов. От третьего удара ногой в подбородок дылда с глухим мычанием отлетел в угол комнаты. Да твою ж мать, а…

– Ай, красавец. – К косяку комнаты прислонился Паня. – Правильно говорят, что у вас, сталкерья, нет инстинкта самосохранения. Вижу теперь. Как ты его, а…

– Паня, Паня, я этого с-суку ща урою… – В глухом, захлебывающемся реве верзилы послышались опасные ноты. Паня, цыкнув сквозь зубы, флегматично заехал носком туфли по морде поднимающегося здоровяка, а потом, когда тот удивленно хрюкнул, добавил ему еще, по уху, да так, что я услышал короткий влажный хруст.

– Ковыль, сука, я тебя предупреждал, чтоб ты инвентарь не портил? – ласковым тоном поинтересовался Закос. – Давай, урой сталкерка, разрешаю. И сразу можешь вместо него в Зону шкандыбать. Вперед и с музыкой.

Ковыль моментально затих, хотя до этого с громкими стонами держался за разбитое ухо и громко сплевывал кровь.

– Ну че, давай, закапывай сталкера. Пацан сказал – пацан сделал. – Паня, отряхнув руки, осмотрелся. – Ну и чтоб время не терять, собирайся на дело. Дебил, мля. Еще раз кто без моего ведома сталкера сломать захочет, убью. Лично. Всем понятно?

– Не, Закос, это не по-нашему, как-то гнило получается, – буркнул один из бритых. – За какого-то чмошника правильного пацана по лицу бить… ну, неудобняк получается.

– Ага, ну конечно. Не так, значит, да, Петро? – Закос весело ухмыльнулся, сплюнул. – А то, что из-за Ковыля у всех пацанов лавэшки птичка обломинго унести могла, так это ниче, у поряде? Что этот придурок из-за бычки своей тупой мог бы вас без зарплаты оставить этак на месяцок-два, тоже ниче? Или, может, ты сам вместо меня к Корейцу съездишь, растолкуешь, почему мы денежку на дело взяли, а спасибо за это до сих пор не принесли? Усек, нет?

– Базара нет… – Смущенный Петро потер нос. – Прости, бугор, тупанул я.

– Добро, – хмыкнул Закос. – Смотрю, доперло до вас, пацаны. Еще недовольные имеются?

«Братки», пожимая плечами, разошлись. Один из них, проходя мимо притихшего Ковыля, что-то злобно ему прошипел.

– А ты, олень очковый, если еще раз на кого-нибудь из пацанов корявки свои растопыришь, я тебе и второе копыто пробью, понял? – Даже не глядя на меня, так же ласково предупредил Закос. – Живьем закопаю, гнида. Ну а пока воспитательный момент. Привести этого, из подвала…

Когда привели бледного и заметно осунувшегося Ботаника, Закос обошел его несколько раз, помахивая резиновой дубинкой, затем остановился и некоторое время покачивался на пятках.

– Извини, чувак, но твой друган козлит не по делу. Ничего личного.

Дубинка, свистнув в воздухе, с неприятным звуком впечаталась в спину Ботаника на уровне почек. Гена даже не закричал – он с долгим хрипом выдохнул и свалился на колени.

– Вот посмотри, какие хреновые расклады получаются по твоей ненужной борзоте, Фрилансер. Не тупи больше, а то я ведь могу и пальчик очкарику в другой раз отчикать и тебе на память подарить.

– Напрасно ты это делаешь, Паня. – Это была уже не злость, а какое-то холодное, новое чувство, вгоняющее в тошноту и выкрашивающее мир в белесые тона. – Очень зря.

– Ой-ой, как у нас кулаки сжались и морда скорчилась, надо же. Ему еще разок вломить, если сразу не дошло? – Закос размахнулся и, прищурившись, посмотрел на меня.