Ричард Длинные Руки - ландесфюрст - Гай Юлий Орловский

– Что вы за люди?.. Как вам нравится драться!

– Так за самку же, – объяснил я. – Не за какую-то там корону!

– Кто это был?

– Узнаем, – пообещал я. – Леди Ротильда, вы там пирожные не догрызли…

Она вскрикнула:

– Что? Какие пирожные?

– Сдобные, – ответил я в недоумении. – И заварные с трубочками. С кремом то есть. Очень даже – рекомендую.

Она сказала, чуть не плача:

– Я не знаю, что это за чудище!

– Я тоже, – ответил я, – но аппетит такое не должно портить. Может быть, оно только для того и появилось!

Она смотрела на меня с тем же ужасом, что и на отрубленную голову: та все еще жутко гримасничает на раскаленных углях, уже начинает обретать багровый цвет, как сами угли; я подумал и подбросил еще несколько толстых сухих веток.

Шерсть на Бобике уже опустилась, клыки втянулись в пасть, а глаза стали коричневыми. Он сбегал к обезглавленному телу, обнюхал. Мне показалось, что руки сделали попытку схватить пса, но лишь дернулись пару раз и застыли после предсмертных судорог.

Я подобрал с земли нож, очень необычная форма, а потом вернулся к месту схватки и поднял меч, удивительно прозрачный, словно смотрю сквозь драгоценное голубое стекло.

Не слишком легкий, не слишком тяжелый, как раз по руке. Я оглядел свой меч, на нем такие глубокие зарубины, что еще чуть, и его перерубили бы, как будто он из слабого дерева вроде сосны.

– Пожалуй, – сказал я, – возьму как трофей. Я вообще люблю собирать такие штуки… Что-то есть во мне от сороки-воровки.

Леди Ротильда все еще вздрагивает, бледная и с огромными испуганными глазами.

Я посмотрел на нее внимательно.

– Вам нечего добавить? А то я не понимаю: ваши противники захватили столицу, на троне уже кто-то сидит, утверждается… Зачем гоняться за вами, расходовать такие ресурсы? Я бы точно не стал.

Она прошипела зло:

– Ну спасибо…

– Ну пожалуйста, – ответил я. – Так почему?

Она посмотрела с удивлением и брезгливой жалостью.

– Вы в самом деле какой-то… Захватив власть, можно стать только королем, но не хозяином моих земель!.. Потому и стараются поймать, чтобы насильно выдать замуж… и тем самым прибрать к рукам мои личные огромные владения!

Я подумал, кивнул, сказал досадливо:

– Виноват, это я сам не врубился. Видно, по голове тот гад меня все-таки шарахнул… Да-да, теперь понял… Просто я жил в тех королевствах, где короли не беднее феодалов. Значит, эти ради ваших земель пытаются перехватить и по-быстрому жениться на вас? А вашего мнения спрашивать не будут?

Она вздохнула.

– Есть много способов принудить женщину…

Я чувствовал, как она вздрогнула и насторожилась. Я прислушался, но везде тихо, потом сообразил, что боится меня, раз уж сама проговорилась, усмехнулся, пошел посмотреть на раненого, однако он за это время истек кровью, а второй ушел в лес, хотя за ним такой кровавый след, что сбежится все местное зверье.

Леди Ротильда все еще смотрит на меня настороженно, как же, подсказала мне, тупому, такую невероятно новую идею, ну да, теперь будет трястись, пока видит такого спасителя.

Я свистнул Зайчику, послышался топот, он примчался, веселый и бодрый, но насторожил уши и начал принюхиваться ко мне, потом к Бобику.

– Едем? – спросил я рыжеволоску. – Или останетесь?

– Ну, я не знаю…

Я прервал:

– Леди, вы исключительно красивая женщина! Даже очень. Но абсолютно не в моем вкусе.

– Что-о?

– Не люблю рыжих, – объяснил я с подчеркнутой чистосердечностью. – Они все ведьмы. Так что с моей стороны вам ничего не грозит. Ведьмы почему-то красивые, вы не знали?.. Или безобразные, середины ну вот нет как нет. Во всяком случае, я не видел, а уж ведьм почему-то насмотрелся и нагляделся. А ваше богатство и земли я не взял бы, даже если бы мне еще и доплатили.

Она чуточку успокоилась, но сказала с некоторым вызовом:

– К счастью, вы простой рыцарь.

– И что? – спросил я задето.

– Такой брак, – объяснила она, – все равно признали бы недействительным.

– Вот видите, – сказал я с облегчением, – как мне повезло!

Она покосилась недовольно.

– Да? Вас в самом деле мое состояние не прельщает? Не врите, очень даже любезный сэр.

– А чем прельщаться?

– Мои родовые, – отрезала она, – и неотчуждаемые владения впятеро превосходят земли короля!

– Эх, Ваше Величество, – сказал я. – Как говорил один мудрец, мой ишак: хочу еду, хочу е… иду. Разве свобода стоит королевства? Ну с какой стати я стал бы обременять себя землями, замками, поместьями, деревнями, городами?

– Как это, с какой?

Я пояснил:

– Нужно обо всех думать, заботиться, а эти наглые твари, что для них ни сделай, все равно поливают экскрементами… ну, это говном, по-вашему, и ни на какой козе к ним не подъедешь… Нет уж, свобода странствующего рыцаря – превыше всего!

Она смотрела на меня несколько странно.

– Вы были в услужении знатного сеньора, – сказала она уверенно, – и слышали его жалобы! Только вы зря приняли их всерьез.

– Почему?

– А почему он не бросил свои земли, – спросила она, – и не пошел, вот как вы, странствовать?

– Ну-ну!

– Ведь не бросил же?.. Не бросил, знаю. Между красивыми стремлениями и реализацией – дистанция…

– …огромного размера, – договорил я задумчиво. – Может быть, вы и правы, леди… тьфу, Ваше Величество.

Она поморщилась.

– Плеваться неприлично.

– Дык я ж не во дворце, – объяснил я чистосердечно, – и никогда в нем не буду. У меня дворцефобия, я натурист и нигилист, природу люблю. Надо ее спешить любить, пока еще можно, а то постареет, станет такой неопрятной, даже не представляете… Ладно, я бы не хотел слишком задерживаться в этом лесу, что-то он не совсем нравится…

Она так вздрагивала, что не попадала ногой в стремя, я помог ей взобраться, а затем вскочил в седло, не касаясь стремени. Раны уже затянулись, а повыпендриваться перед женщиной святое дело.

Дальше мы двигались галопом через обширное поле, вклинившееся в лес и разбившее его надвое, хотя там, ближе к горизонту, лес все-таки сходится, как края заживающей раны.

Бобик насторожился, начал смотреть влево, быстро зыркнул на меня, я видел, как глаза быстро налились красным огнем.

– Зайчик, – сказал я, – стой!..