Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция "Черный туман" - Сергей Михеенков

– Ну что, Сашка? Высмотрел что?

– Высмотрел. Вон, видишь, чирки плавают.

– Видать, где-то гнездо вьют.

– Смотри, смотри, как он ее обхаживает! А мы, Кондратий Герасимович… – И Воронцов махнул рукой.

– Весна! – вздохнул Нелюбин. – Сейчас все живое друг на дружку лезет. Ну, говори, что ты тут выведал?

– Патруль – три человека. Вооружены винтовками. Без пулемета. После каждого выхода – два часа отдыха. С собой носят радиопередатчик.

– Богатые. И что-то не верится, что эти два часа лес они оставляют без призору. Не похоже это на немцев.

– Устали. Да и обрусели они тут, за три-то года.

– А может, еще где такой же блиндаж имеется?

– Ребята все обшарили. Только этот. И тропа отсюда прямиком на хутор. Там у них и минометная батарея, и пункт боепитания, и радиостанция. Минометные плиты лежат на дне противотанкового рва постоянно. Замаскированы. А «трубы» они уносят в деревню. Возле рва выставлен часовой.

– Радиостанция есть и у наблюдателя на косе, и наверняка в блиндаже.

Воронцов и Нелюбин еще несколько минут наблюдали за игрой чирков, потом выползли из окопа и скрылись в зарослях крушины и жимолости.

Группа поиска капитана Гришки весь день обшаривала лес, прилегающий к Василевским болотам. Разведка на хутор ничего определенного не дала. Старик, опрошенный одним из младших лейтенантов, который ходил в Васили, показал, что самолеты два дня назад над хутором пролетали, что летели они в сторону Чернавичей, на Омельяновичи, а назад возвращались другой дорогой, а сколько их было, он не помнит. Попытались на старика нажать, он вообще замолчал, начал путаться, что-то придумывать. Испугался. Вот и ищи теперь ее, другую дорогу…

Но все же удалось выяснить хотя бы примерное направление этой другой дороги. Самолеты после бомбежки станции возвращались севернее. Примерно такой же маршрут показывал и второй пилот группы прикрытия лейтенант Смирницкий.

– Севернее нас работает другая наша группа, – сказал капитан Гришка, когда они в очередной раз собрались, чтобы подвести итоги поиска и решить, что делать дальше. – Старший лейтенант Сапожников и лейтенант Васинцев из полковой разведки.

Воронцов и Нелюбин переглянулись.

Капитан Гришка тут же заметил:

– Что, знакомые все лица?

Человек он был наблюдательный и при всей его говорливости, склонности побалагурить в свободную минуту на отвлеченные темы, не болтливый. Многое из того, что, как казалось Воронцову и Нелюбину, им должны были сообщить еще на той стороне болота, они узнавали только теперь. И ротные в конце концов поняли, что это надо принимать как должное. Что ж, поиском руководили не они. И не им отвечать за его результаты. Лес, тем более по другую сторону фронта, это не линия окопов. Но им, проскитавшимся по лесам всю осень и зиму сорок первого и лето сорок второго года, к такой жизни было не привыкать. Нужно было просто кое-что вспомнить. Это в них и ценил капитан Гришка.

– Итак, что мы имеем. – Капитан Гришка положил на колено свернутую вчетверо карту. На карте ни единой пометки. – Вся группа прошла. Без потерь. Кажется, нас не заметили. Наблюдатель и одна рация на косе вот здесь. Мы прошли другой стороной. Блиндаж и, предположительно, вторая рация вот здесь. Патруль курсирует по этому маршруту. И тоже, как вы говорите, с рацией. В лесу немцев немного, до десяти человек. Примерно столько же в Василях. Плюс минометная батарея, около пятнадцати человек при трех «самоварах». Транспорт – семь лошадей и четыре фуры. Конечно же, там, в ближнем тылу, расквартирован второй эшелон или мобильная ударная группа. На случай прорыва здесь, через протоку. Хотя прорыва здесь они не ждут. Никаких противотанковых средств и приготовлений. И они правы. Танки здесь, конечно же, не пройдут.

– Зато пройдет кавалерия. А орудия можно и по болоту протащить. Гать положить и, ектыть, – пошли-поехали, славяне!

– Вот именно. – И капитан Гришка одобрительно посмотрел на Нелюбина. – Но это дело второстепенное. Хотя в донесениях потом надо будет изложить все, что видели, что наблюдали. Что слышали. – И он взглянул на Воронцова.

Они обошли хутор. Пересекли тропу, ведущую от лесного блиндажа в Васили. Присыпали свой след прошлогодней листвой. Судя по карте, хутор Чернавичи остался левее и юго-западнее. Именно там, если верить показаниям лейтенанта Смирницкого, начал снижаться падающий Ла-5ФН с секретным оборудованием. А верить им больше некому. Хотя наблюдения второго пилота, только что вышедшего из боя, могли иметь существенные погрешности. И в первую очередь: один хутор он мог спутать с другим. Младший лейтенант Акулич, вернувшийся с хутора, доложил, что старик, с которым он разговаривал, назвал свой хутор Большие Васили, и пояснил, что есть еще и Малые Васили. Находится тот крошечный хуторок о двух усадьбах ближе к Чернавичам рядом с какой-то Винокурней. Но Винокурня – это просто заброшенная усадьба, где давно уже никто не бывает. Так что путаница могла произойти из-за того, что на карте не помечен хуторок Малые Васили, но лейтенант Смирницкий сверху их наверняка видел и при этом мог спутать с любым из близлежащих населенных пунктов.

– Да, не думал, что во время этой операции нам еще и картографами придется поработать, – чувствуя, что надо каким-то образом разрядить напряжение, сказал капитан Гришка и сунул за голенище сапога карту.

До полудня они, разбившись на группы по два-три человека, обследовали лес и болота севернее и северо-западнее Больших Василей. После короткого привала, пообедав сухим пайком, двинулись в сторону Малых Василей.

– Карта может иметь погрешности, – решил наконец капитан Гришка. – Нам нужен проводник. Есть один человек. На хуторе Чернавичи. Был связан с партизанами. Но потом отряд отсюда ушел. Человек этот теперь служит в полиции. Связь с ним прекратилась. Теперь надо его разыскать. – И капитан Гришка посмотрел на Воронцова. – Искать его пойдешь ты, Сашка. Со своим власовцем.

– Он не власовец.

– Неважно. Вечером мы подойдет к Чернавичам. Остановимся примерно вот здесь. Переночуем. А утром с нашим проводником начнем обследовать вот этот лесной массив, где старик указывал Малые Васили и эту самую Винокурню. Власовца своего переоденешь в форму РОНА. Форма у нас есть. Правда, всего один комплект. Ничего, для нашего дела хватит и одного каминца.

Радовский спешился и вел коня в поводу. Ехать по лесу стало невозможно. Шли молча. Команды передавали жестами. Было неясно, по чьей территории они продвигались и под чей пулемет могли попасть в любую минуту, если не соблюдать осторожности.

Группа лейтенанта Шмитхубера с радиопередатчиком возглавляла колонну. Там же с ними шел проводник. Вернее, проводница.

Проводником с ними должен был идти местный полицейский из «деревенской самообороны». Но он оказался больным. Скорее всего свою болезнь хитрый бульбаш имитировал. Работа разведчика научила Радовского читать в лицах то, что человек не мог сказать или намеренно скрывал в душе. Опытный физиономист, он перекинулся с больным двумя-тремя фразами и сразу понял, что перед ним человек с загогулиной, с потемком. Но понял он и то, что с кровати его все равно не поднять, даже под дулом пистолета. Понять этого хитрого «самооборонщика» было нетрудно: жена на сносях, вот-вот родит, а в доме и без того семеро по лавкам, так что случись что…