Рождество наступает все раньше - Валери Блок

С другой стороны, у него и так достаточно плотное расписание.

Джастин всем существом была рада видеть Винса. Кроме всего прочего, от него весь вечер исходил волнующий аромат какого-то лосьона после бритья. Не мужчина, а разбушевавшийся пожар.

Она вошла в отдел распечаток; Рокси – она проработала в компании всего год, и завалить ее мечтал каждый – сидела там с Митчем; отчеты только что отправили обратно на проверку. Митч рассказывал, как его несовершеннолетняя жена отомстила ему, когда очень разозлилась: она подмела пол и стряхнула мусор ему в постель.

– Вы спите отдельно? – нахально ухмыльнулась Рокси.

– Ну, только чтобы выспаться, – объяснил он. – Я сильно брыкаюсь во сне.

Джастин была не в настроении терпеть подобные глупости. Больше всего ей хотелось остаться одной и думать о Винсе. Хорошо ли ему было с ней или он только притворялся, что ему хорошо.

Вскоре стало очевидно, что им предстоит проработать здесь всю ночь. Рокси не переставая ворчала по этому поводу.

– Ну, я же встаю на рассвете, а домой возвращаюсь к девяти, если повезет, – ныла она, надув губы. У нее была идеальная талия, хотя она, наверное, даже и не думала заниматься спортом. – Даже повеселиться никогда времени нет.

Они решили заказать что-нибудь из японского ресторана. Джастин отказалась, так как только что ела в японском ресторане.

– Хочешь сказать, у тебя было свидание, а потом ты вернулась сюда? – недоверчиво спросила Рокси. – Но почему?

Джастин бросила испепеляющий взгляд на эту, эту… старлетку и подумала, что такой дурой не была, наверное, даже когда только поступила на работу. Может, Винс ей больше не позвонит. Он был так спокоен и уверен в себе, никаких сомнений или колебаний. Очень вероятно, что ее покоряет в нем именно эта уверенность, а что если он когда-нибудь ее утратит?

Три недели спустя, когда она с головой ушла в шквал документов и переписки по другому делу, он позвонил и после непринужденной болтовни пригласил ее в кино.

Джастин долго глядела в окно, боясь улыбнуться. Она мигом просмотрела оставшиеся бумаги и помчалась в тренажерный зал. Винс бегло говорил по-японски и по-немецки, играл на фортепьяно и одевался, как итальянский архитектор, – возможно ли, чтобы ей удалось угодить такому человеку? Она взобралась на степ-тренажере на 119-й этаж, стараясь не сравнивать свою фигуру с теми, кто занимался вокруг.

Винс снова пригласил Джастин на свидание в октябре. Она была одета слишком нарядно, но он ее простил: она старалась. Похоже, она очень старалась. «Маме эта женщина понравится», – решил он за десертом. Джастин наклонилась вперед и, положив локти на стол, смотрела, как он ест. Она недурна собой, но родинка под носом над верхней губой у нее совершенно зря.

Зачем она ее не вывела? Это казалось Винсу чем-то вроде извращенного тщеславия.

Приятно было бы встречаться только с одной женщиной. Это было бы рискованно. Но он к этому готов. Ему осточертело впадать в замешательство каждый раз, когда он поднимал трубку телефона. Он все поглядывал на ее рот – ее вялые полные губы его раздражали. С другой стороны, откуда он знает, что с ней будет хорошо? Ему не обязательно принимать решение прямо сейчас.

Она попробовала его мороженое.

Рот у нее был отталкивающий, а родинка ее еще больше уродовала. Он сообщил, что встречается с тремя женщинами. У нее вытянулось лицо, но тут же она принялась хохотать, прижимая ладонь ко лбу тыльной стороной.

– Я думаю, что это делает меня непривлекательным для тебя, – сказал он.

Услышав такое, она чуть не упала со стула. Она смеялась и никак не могла успокоиться, у нее что-то летело изо рта. Люди начали оглядываться. Она взяла себя в руки и отдышалась.

– Ну, клеить женщин ты умеешь, это вне всяких сомнений.

– Но я ведь не хочу встречаться с тремя женщинами.

Она снова фыркнула.

– Тогда к чему вся морока?

– Потому что ни одну из них я не хочу сделать своей единственной женщиной.

– Никого не хочешь сделать единственной?

– Да, – подтвердил он, глядя ей прямо в глаза. – Мне нужно нечто совершенно иное.

В одном ему надо отдать должное, он говорил откровенно.

Она вытерла салфеткой нижние веки и наклонилась к нему.

– Похоже, ты чрезвычайно занятой человек. Джастин все еще хихикала, проходя через зал в уборную. Он опять подумал о том, что надо бы сократить количество своих женщин. Кики как-то сказала, что докопалась до истоков своей проблемы. Винс не хотел докапываться до истоков своей проблемы. Он хотел ее решить.

Вернулась Джастин в язвительном настроении. Она выразила приятное удивление по поводу чистоты женского туалета, и ему не понравилось, как по-еврейски это прозвучало.

– А с виду ты совсем не уставший, – поддразнивала она его. – Как у тебя это получается?

Винс извинился и отошел к телефону. Он позвонил Рене и договорился встретиться через час у нее. Он повесил трубку и понял, что это нелепо: он был не в настроении раздеваться, но не особенно любил разговаривать с Рене. Расплатилась Джастин, так как он забыл дома бумажник. Он подвез ее до офиса – в половине шестого вечера в субботу, так что нечего корчить из себя принцессу. Пока она выходила из такси, он сказал, что позвонит ей. Деньги на дорогу тоже дала она.

И тогда он почувствовал себя идиотом. Так она ему нравится или нет? Она ему определенно нравилась. Понравится ли ему кто-нибудь больше? Он о ней почти ничего не знал. Но что там было узнавать? Он был уверен, что она ни с кем не встречается, она, скорее всего, несколько зажата, поскольку училась в «Спенсе». Ей больше тридцати, так что она, скорее всего, лихорадочно хочет замуж. Ей, скорее всего, уже делали предложения, но ни одного подходящего, и потому ей было приятно познакомиться с ним, а теперь она разочарована. Но вот то, что она хохотала, было странно и неестественно. Однако в ней все-таки есть что-то благопристойное.

В сентябре, вскоре после переезда к Барри, Винс пригласил его в апартаменты Анспэчеров на Пятой авеню. Когда открылись двери лифта, человек во фраке спросил, что Барри будет пить. На каждом этаже располагалась только одна квартира, и лифт привозил гостей в самый ее центр. Очень ухоженная женщина в ярко-розовом платье плавно, но быстро направилась к нему с распростертыми объятьями. Она вся сияла, будто минут двадцать сидела в соседней комнате и ждала именно Барри.

– Меня зовут Кэсси Анспэчер, – сказала она с очаровательной улыбкой, и Барри почувствовал, что картинка сложилась: ну конечно же, мать Винса должна быть очень красива – именно такой, педантичной и степенной, красотой. Он пожал ее холодную худую руку и обратил внимание, что у нее очень гладко уложенные серебристо-желтоватые волосы. Она взяла его под руку – от нее сильно пахло духами – и проводила в огромную комнату с видом на парк, где пожилые женщины в черных платьях сидели с прямыми спинами на обтянутых желтым шелком стульях.