Чекисты (сборник) - Петр Петрович Черкашин (составитель)

тысячи золотых и пять тысяч серебряных монет, фунта два бриллиантов, жемчужин, опалов и других драгоценных камней, четыре маузера, разобранный ручной пулемет с тремя ящиками патронов, ножи исфаганской стали в узорчатых ножнах, отрезы атласа, дорогая одежда...

Все это под диктовку Пронина Исак-аксакал внес в опись и составил акт. Едва оправившаяся к этому времени от потрясений Айпулат рассказала, что в конюшне под седлом две лошади, которых зачем-то вот уже несколько дней специально откармливал хозяин мельницы. Лошадей тоже включили в опись конфискованного имущества. Присутствующие подписали акт, и все обнаруженное в землянке добро доставили во двор и погрузили на лошадей, которых ожидала теперь совсем другая дорога.

Покидая усадьбу, Исак-аксакал не удержался и упрекнул женщину.

— Правильно люди говорят: по кривой дороге далеко не уйдешь. Ну, муж, понятно, а вот как же вы дочь свою проглядели?

— Сама не знаю, как получилось, милый! — заплакала Айпулат.

— Слезы не помогут, апа, — Пронин вдруг вспомнил что-то и обернулся к жене хозяина мельницы. — Скажите, была у вас на этих днях Фатима-биби?

— Не была, умереть мне, если была! — поклялась Айпулат.

— Поехали! — заторопил Андрей своих спутников. Соображения, которыми он сегодня делился с Масудом, подтверждались полностью. Рука между тем давала о себе знать все больше и больше. Боль становилась нестерпимой. Еле пересиливая ее, Андрей остановился и сказал Исак-аксакалу:

— Вот что, — вы отправляйтесь в милицию, а я к мельнице пойду. Шерходжа может с минуты на минуту объявиться. Масуду передайте, пусть к Нарходжабаю в сад наведается. Да и сами поосторожнее.

Аксакал понял Пронина с полуслова.

— Все как надо сделаем, не беспокойтесь.

Он дернул за уздечку гнедого жеребца и скрылся в темноте. Кадыр-ака тронул свою лошадь и, продолжая размышлять об увиденном, последовал за аксакалом.

Не успел затихнуть удаляющийся топот конских копыт, как стремительно приближающийся перестук копыт скачущих коней послышался с газалкентской дороги. Это были Алимардан Саттаров и его оперативники. Придерживая раненую руку, Пронин вышел на середину дороги. Топот коней раздался рядом и смолк. Чекисты один за другим соскочили с коней.

Саттаров подбежал к Пронину. Увидев безжизненно повисшую руку, его лицо, побелевшее от боли и потери крови, он покачал головой. Произнес с отеческой грустью и укоризной в голосе:

— Без нас начали...

— Пришлось, товарищ начальник. Взяли всех, кроме Шерходжи. Он в Хаджикенте. Ищем.

— Алиматов!

— Здесь!

— Посади Пронина на лошадь.

— Сергеев!

— Слушаю!

— Останешься тут. Задерживай каждого, кто появится.

— Есть, товарищ начальник!

Алиматов помог Андрею взобраться в седло, сам вскочил на лошадь Сергеева, и все трое поскакали вверх по дороге, ведущей к участковому отделению милиции.

— Где Масуд? — спросил Саттаров.

— Продолжает операцию, — ответил Пронин. — Молодцом держится. Сейчас Шерходжу выслеживает.

— Весь в отца!

Саттаров довольно улыбнулся и подхлестнул коня.

Перевод с узбекского Н. Гацунаева

С. Калмыков

ПОСЛАНЕЦ ИЗ ТУРЦИИ

Турецкий шпион, он же агент английской разведки Риза-Али бей, пробирается из Константинополя в Коканд. Здесь он создает подпольную организацию, во главе которой становится влиятельный духовник Наим-Кудрат. Реакционные духовники, местные буржуазные националисты, русские контрреволюционеры и английские колонизаторы, мечтавшие завладеть богатствами Туркестана, — вот те силы, которые породили организованное басмачество.

Ограбления, поджоги, зверские убийства, насилия — все это — дело рук кровавых курбаши. Не недели, не месяцы, а годы свирепствовали они в городах и кишлаках Ферганской долины и в других областях Туркестанского края.

Но басмачество потерпело крах. Оно не выдержало натиска трудового люда, руководимого коммунистами. Народ приступил к мирному строительству.

Об этом рассказывает в своих воспоминаниях С. В. Калмыков, комиссар милиции III ранга в отставке, принимавший непосредственное участие в ликвидации басмачества.

Гость из Константинополя

Представим себе Константинополь почти полувековой давности. Пройдем по улицам и площадям, поглядим на людей в красных фесках. Обратим внимание на ничем не примечательного человека — турок как турок — сухощав, смугл, лицо удлиненное, нос с небольшой горбинкой. Вот только военная форма капитана выделяет его среди других. Он идет, слегка бравируя, окидывает ленивым взглядом встречных. В глазах у одних выражение почтения, у других — подобострастия. Турки любят военных. Это чувство живет в каждом турецком сердце еще с тех времен, когда Оттоманская империя была грозой Европы. Когда ее армия наводила ужас на многие страны, а ее могучий флот диктовал законы на море.

Пойдем за капитаном. Будем идти за ним по дорогам времени год за годом, пока не приблизимся к тем событиям, которые нас интересуют.

Зовут офицера Риза-Али бей, он уроженец Константинополя, сын крупного чиновника. В начале века окончил военное училище — харбие и по просьбе отца был оставлен на службе в столичном гарнизоне.

Через пять лет Риза-Али получил капитанский чин. Он был хорошим служакой, но не это определило его карьеру. Отец всегда вовремя умел поговорить с кем надо, и результат, как видите, налицо. К сожалению, заботливый родитель вскоре отбыл в мир иной, после чего продвижение юного капитана по служебной лестнице застопорилось.

Он не испытывал острой нужды в деньгах, не торопился обременять себя семьей, жил, как говорится, в свое удовольствие. Играл в кости, и довольно крупно, обожал, как всякий истинный турок, кальян и черный кофе. Мимоходом увлекался декольтированными иностранками.

Риза-Али бей направлялся в самый фешенебельный район города — Галату. В нем на каждом шагу роскошные магазины, дворцы из мрамора, отели и богатые кафе, где подают великолепный черный кофе. Турки называют Галату городом франков. В этом знаменитом квартале сосредоточено большинство иностранных посольств.

Отпивая маленькими глотками кофе, смакуя его, затягиваясь дымом кальяна, капитан метал черные полированные кости. Ему везло, как всегда. Азартные купцы в красных фесках просаживали большие деньги. Они уходили из кафе точно опустошенные мешки — так заметно, на глазах, они худели. Лица их принимали синеватый оттенок.

Капитан был бесстрастен. Выигранные деньги прокучивал тут же, в кафе, в обществе щеголеватых офицеров и декольтированных дам.

Риза-Али бей любил такую жизнь, он отдавал ей все свободное время. Он не мыслил вечера без того, чтобы не побывать в Галате.

Но на этот раз ему не везло. Он просадил все до копейки. Стал играть в долг. В игру включился известный всему Константинополю купец Хаджи Ахмед. Когда очередь дошла до Риза-Али бея — он должен был метать кости, купец