Сурикаты-сумасброды. Невероятно смешные приключения в пустыне - Иан Уайброу

Почистившись, малыши заснули, а дядюшка Кураж некоторое время бодрствовал снаружи, глядя на звёзды. Ему не спалось от пережитых волнений.

Холмы, таинственные и далёкие холмы, которые большую часть пути маячили на горизонте, подёрнутые туманной дымкой, теперь всё приближались и приближались, делались всё отчетливее и отчетливее. После жуткой встречи с шурум-бурумом сурикаты решили сойти с дороги, хотя по её ровной поверхности везти розовую скорлупу было бы куда легче. Но безопасность прежде всего! Ох как путались кругляши, на которых ехал розовый слон, в зелёной траве. А трава подымалась всё выше и выше, делалась всё сочнее и сочнее. Но маленькие сурикатики не жаловались и не ныли — они предвкушали, как скоро увидят Болтунов и их удивительные наземные норы. Бодро тащили они розовую скорлупу.

Вдруг Яя остановилась как вкопанная и ткнула лапкой вверх.

— Там, на дереве! — показала она. — Дядюшка, видишь, там, на суку! Это не твой рюкзак? Я его сниму! Яя снимет!

Она молнией метнулась к дереву и ловко полезла по веткам.

— Наверно, Сычу рюкзак не понравился! Потому что несъедобный! — весело щебетала она. — Ух ты, какой отсюда вид! Вон там трава кончается и начинается серая равнина!

— Солёные Пустоши, — кивнул дядюшка Кураж.

— А вон там! — Яя повернулась. — Там ещё интереснее! Какие-то островерхие муравейники. Термиты, что ли, построили?

Тут уж путников разобрало любопытство, они оставили розовую скорлупу под деревом, а сами полезли наверх, к Яе.

— И правда, девочка моя, интересные муравейники, — протянул дядюшка. — Только живут в них не муравьи. — Он умолк, едва переводя дух от волнения, а потом тихонько сказал: — Наверно, вы всё это время считали меня старым вралём, фанфароном и выдумщиком, особенно про Болтунов. Признаю, я и правда увлекаюсь, стоит мне завести речь о Днях Былой Славы. Но про Болтунов всё чистая правда, клянусь моим единственным глазом! И вы убедитесь в этом. Потому что сейчас… сейчас перед вами такое, о чём вы ещё детям своим будете рассказывать. Это никакие не муравейники. Это — жилища Болтунов! А вон и сами Болтуны!

Малыши сурикатики онемели от изумления и едва не свалились с дерева. Они увидели симпатичных великанов, которые бродили вокруг удивительных зыбких холмов. Холмы колебались, и трепетали, и хлопали на ветру. А до чего чудными казались сами Болтуны! Даже отсюда видно было, что они гигантского роста и вроде как голые — мех только на голове. Но вели они себя порой очень похоже на сурикатов. Сбивались в кучки, беседовали, забирались внутрь холмов и выходили наружу. Потом Болтуны запрыгали и, тыча лапами в небо, закричали: «Гляньте-ка, гляньте-ка!»

— Какие потешные! И славные! — восхитился Крошка Чудик.

— Наверно, дивятся на розовых цапель-ибисов или на аистов, — засмеялся Хвостик. — Тоже мне, диво дивное. Глупыши — думают, эти птицы опасны. Я понял, они для того и поставили норы на ветру: те хлопают и отпугивают птиц. А Болтуны, оказывается, трусоваты — испугались и заслоняют глаза блестящими чёрными коробочками.

— Мордочки у них как у обезьян! — веселилась Яя. — Смешные! Ой, полазать бы по Болтуну, пообниматься бы! И на голову забраться! Дядюшка, а они все из племени Гляньтека?

— Определю, когда подойдём поближе, — солидно сказал дядюшка Кураж. — Отсюда все они одинаковы.

Он указал налево, где под купой зелёных-презелёных деревьев виднелся песчаный пятачок — в тени, не на солнцепёке, а под сенью листвы.

— Это Пастуший Оазис, — дрогнувшим голосом объяснил дядюшка. — А под белым чудесным песочком — Дальняя Нора. Туда мы и направимся. Там будет наш новый дом.

Мгновение-другое дружная компания помедлила, взволнованно разглядывая манящую рощицу.

Внезапно Хвостик подобрался и насторожился.

— Не мы одни направляемся в Дальнюю Нору, — мрачно провозгласил он. — Вы только поглядите!

Кто-то медленно, но упорно подбирался к Пастушьему Оазису, таясь в высокой траве и прячась за оранжевыми барханами.

— Да что за невезение такое! — шёпотом вскричал дядюшка Кураж. — И по эту сторону Солёных Пустошей нет нам покоя!

— Они слишком далеко, чтобы унюхать их запах, — пробурчал дядюшка Кураж. — А мой единственный глаз слабоват. Яя, девочка моя, посмотри, какой они масти? Я бы и рад ошибиться, но… кажется, это враги. Заклятые наши враги.

Яя сосредоточенно вперилась вдаль.

— Отсюда плохо видно, а они ещё и прячутся за кустиками травы.

— Хитрюги! Но они пятнистые или полосатые?

— Вижу одного! — воскликнул Хвостик. — Вон, вон, крадётся… полосатый.

— Теперь я тоже вижу! Яя видит! Рыжий и полосатый, поэтому сливается с барханами, — добавила Яя.

— А хвосты у них какие? — нетерпеливо поинтересовался дядюшка Кураж.

— Хвосты не то чтобы пушистые, скорее, прилизанные. У нас чёрные, а у них рыжеватые и на кончике ярко-рыжие.

— Этого я и опасался, — упавшим голосом подытожил дядюшка. — Наши заклятые враги — Твердохвостые. Не будь я Кураж-одноглазый, это они самые и есть!

— Вон ещё трое, за кустом, — ткнул лапкой Крошка Чудик.

— Небось тоже целят в Пастуший Оазис, — угрюмо проворчал дядюшка. — Или на Пастбище. Во-он там, где розовые и белые цветы. Туда приходят пастись стада антилоп. Видите, трава колышется? Это Твердохвостые крадутся к Дальней Норе. Они уверены, что их никто не заметит, потому что прячутся в траве. Подберутся к Норе — полезут проверять, занята она или нет. Но скорее всего затаятся до утра неподалёку. Они догадываются, что в Оазисе много другой живности, и будут отстаивать Нору. Твердохвостым важно, превосходят ли их числом другие претенденты на Нору. И если Твердохвостых окажется больше, они отвоюют Нору. А на врагов они нападают внезапно. Поэтому мы должны их перехитрить. Утром они вылезут из Норы погреться на солнце…

— Значит, ты предлагаешь напасть на них внезапно, дядюшка? — спросил Хвостик.

— В былые времена я приводил всё племя к той норе, которую мы хотели завоевать, и мы плясали воинственный танец — показывали врагу зубы и когти. Но…

— Какое ещё «но»? — возмутилась Яя. Ей показалось, что внезапное нападение — тоже отменное приключение.

— Но мы никак не сможем превзойти Твердохвостых числом. Нас меньше. Их, возможно, в десять раз больше. — Дядюшка Кураж вздохнул. — Шансов на победу у нас нет!