Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха - Арина Полякова

Фюрер использует понятия еврейство и большевизм почти как синонимы. Говоря об СССР, Гитлер опять же винит во всем именно евреев. Он считает их причиной Октябрьской революции в России, размежевания в обществе. А, как известно, целью большевиков была всемирная социалистическая революция, поэтому они всеми способами стремились внедрить свои кадры, партийные аппараты во все страны мира. Поэтому Гитлер считает, что следующей логичной целью евреев будет большевизация и Германии, а затем и распространение своего влияния дальше – вплоть до захвата всего мира. В итоге чего Германия должна была либо сломиться под их гнетом, либо выстоять и спасти мир от еврейства. Фюрер считает, что национал-социализм должен взять на себя функцию спасения всего мира от большевизма, еврейства, что знаменовало бы собой конец цивилизаций. Только Германия сможет подавить этот «вирус» большевизма и спасти мир. Гитлер уверен, что евреи делают и сделают абсолютно все, что в их силе, чтобы «…поддержать прежнюю вражду ряда наций против Германии, а по возможности разжечь эту вражду еще больше…»[132]. Фюрер приходит к выводу, что главной целью еврейства является мировое господство. И тут он вспоминает, что Франция преследует ту же цель. А это для него значит, что еврейство уже полностью поглотило Францию – «французский народ все теснее и теснее сближается с евреями на основе общего стремления к подчинению себе всего мира. И все это, вместе взятое, превращает Францию в самую большую угрозу для дальнейшего существования белой расы в Европе»[133]. Отныне устранение Франции является первоочередной задачей Германии, которая еще смогла сохранить свою чистоту расы. А устранение Франции было бы своего рода устранением угрозы человечеству, поэтому «…мы, немцы, для себя должны сделать из французской опасности только один вывод: мы обязаны отодвинуть на задний план все моменты чувства и, не колеблясь, подать руку тем, для кого диктаторские стремления французов представляют такую же опасность, как и для нас»[134]. А именно, опять же, объединиться с англичанами и итальянцами против французов. Таким образом, Гитлер обосновал еще один повод борьбы с Францией. На самом деле, коммунистические партии и организации при поддержке большевиков возникали почти во всех европейских и неевропейских странах. Но Гитлер выбрал в качестве главного агрессора Францию. Это обуславливалось их исторической враждой за пограничные территории, к чему фюрер еще и угрозу коммунизма добавил.

Итак, внешняя политика также была подчинена расовой проблеме. Адольф Гитлер нашел общего врага для мира – евреев. Иногда в истории государств случалось так, что в обществе происходили брожения и размежевания, но как только появлялась какая-либо угроза извне, народ объединялся против общего врага, и все внутренние конфликты на какой-то период прекращались. Такая же ситуация и в данном случае. Гитлер предлагал объединиться странам, удобным для Германии, перед лицом общего врага. А врагом в то время для Германии являлась Франция. Поэтому Гитлер попытался представить Францию в качестве общего врага и для других стран. Такая политика была удобной.

Фюрер считал, что «если немецкая нация хочет покончить с грозящей ей опасностью истребления в Европе, она не должна впадать в ошибки предвоенной эпохи и наживать себе врагов направо и налево. Нет, она должна отдать себе ясный отчет, какой же из противников является самым опасным, и затем концентрировать все свои силы, чтобы ударить по этому противнику»[135]. А для этого, опять же, нужно было восстановить политическую значимость и вернуть былую силу немецкому государству. А чтобы этого, в свою очередь, добиться «…нужна умная политика союзов; в этом первая задача действительно сильного правительства, желающего спасти Германию…[136] А «умная политика союзов» должна была, в свою очередь, носить временный характер, пока Германии это было выгодно. Поэтому путем постепенного притягивания к себе других стран, и стремление поставить эти страны в политическую зависимость от Германии, как от более весомой силы, было первостепенной задачей.

«…Вести активную иностранную политику и найти себе ценных союзников мы можем только тогда, когда за границей станут по-иному оценивать качества нашего народа. Но еще в большей мере для этого необходимо, чтобы у нас возникло, наконец, правительство, которое будет смотреть на себя не как на поденщика чужих государств, не как на сборщика податей с собственного народа, а как на герольда национальной совести»[137]. Таким герольдом, само собой, по мнению Гитлера, должна была стать его партия. Ведь только они могли перевоспитать немецкий народ, построить сильное государство и избавить мир от угрозы краха.

Народ и государство были главными составляющими силы как внутриполитической, так и внешнеполитической. Исключительно только после установления сильного правительства и сплочения народа, Германия начнет представляться интересным, выгодным и ценным союзником для других государств. Как это всегда было – у кого сила, с тем и дружат. Гитлер был уверен, что, как только это произойдет, иные страны ради собственных интересов начнут вести новую политическую пропаганду, которая направит общественное мнение этих стран в пользу Германии. Однако этот процесс мог бы занять годы. Поэтому прежде чем приступить к этой задаче правительство должно было быть уверенным, что ситуация стабильна и уже не изменится. Ради этого Германия обязана была зарекомендовать себя в качестве сильного надежного государства, так как ни одно правительство не станет менять столь резко свою политическую ориентацию, пока оно не убедится, что данный новый союзник имеет действительно реальную силу. Иными словами, «при нашем нынешнем положении это значит, что нас лишь тогда сочтут ценными союзниками, когда и наше правительство и наше общественное мнение сумеют показать, что они действительно проникнуты фанатической волей к борьбе за свободу и независимость. Только тогда и другие государства начнут подготовлять перегруппировку в общественном мнении их собственного населения»[138].

Как это ни странно, под понятием «Восток» Гитлер понимал исключительно территорию России, или в лучшем случае СССР. Территории Чехословакии и Польши виделись ему некой буферной зоной, разделявшей Запад и Восток. Поэтому России Адольф Гитлер уделял особое внимание в связи с двумя основными причинами, которые озвучивает следующим образом: «1) Эта проблема имеет решающее значение для всей вообще иностранной политики Германии в целом. 2) Эта проблема является оселком, на котором, прежде всего, проверяются политические способности нашего молодого национал-социалистического движения; на этом оселке мы проверяем, насколько, в самом деле, мы способны ясно мыслить и правильно действовать»[140].