Эскапада - Уолтер Саттертуэйт

— Я тоже.

Великий человек, как и я, нагружал свою тарелку снедью. Он спросил лорда Боба:

— Этот призрак — ваш предок, лорд Перли?

— Поговаривают. — Его колючие белесые брови слегка поникли. — Но уж больно хорош денек для всяких страстей, а?

Мы с Великим человеком уже наполнили свои тарелки и сели рядом за стол. Великий человек снова обратился к лорду Бобу.

— У вас превосходный дом, лорд Перли.

— Боб, — поправил тот. — Приятно слышать. Но в этом, разумеется, не только моя заслуга. Он еще до меня долго тут стоял. Прекрасный получился бы гольф-клуб, не находите?

— Гольф-клуб? — переспросил Великий человек.

— Для трудящихся масс. Моя идея. Бедняки, видите ли, мало бывают на свежем воздухе.

— Ну да, — произнес Великий человек. — Конечно. Помнится, мисс Сесилия что-то такое говорила.

— Сесилия? — Он погладил усы. Слеша кивнул, печально так. — Не одобряет. Сесилия. И мать ее тоже. Воспитание, сами понимаете. Но они увидят свет. Верю.

Он подался вперед.

— Только представьте себе. Пролетарский гольф-клуб. Кругом чистый, свежий воздух, здоровые физические упражнения. И не только. Ясли для малышей. Бесплатное медицинское обслуживание — для всех. И научные учреждения с первоклассным персоналом, а? Будем искать пути, как сделать жизнь лучше. Жизнь каждого человека. И учебные группы, разумеется. Будем изучать «Капитал». Причем не всю эту статистику, а основную идею. Суть. Вы ведь читали, Гудини?

Великий человек моргнул.

— Нет, не успел, лорд Роберт.

— Я подарю вам экземплярчик. У меня их штук сто. Я изменю вашу жизнь. Свою уже изменил, верно говорю. Я бы начал все еще несколько лет назад — я о гольф-клубе, — если бы не граф. Мой отец. Он решительно против. А что от него еще ждать? Настоящий реакционер. Но, слава богу, не может же он жить вечно. Как только преставится, мы возьмемся за дело. Кстати, может, даже завтра. Он совсем плох, старая свинья. — Лорд Боб довольно улыбнулся. Встал. — Ну, — сказал он, — я пошел. — Остановился. — Там есть чай, кофе, что угодно. Не стесняйтесь.

— Вы в деревню? — спросил Великий человек.

— Нет, пойду прокачусь на новеньком мотоцикле. Только вчера доставили, прямо с завода. «Браф Сьюпириор», литровый двигатель, четыре передачи, предельная скорость сто миль в час. Красавец!

Он улыбнулся Великому человеку.

— Чуть не забыл, Гудини. О вас упоминали в сегодняшней «Таймс». И о Мейплуайте тоже. В светской хронике. Ну, если вам что-то понадобится, еда или еще что, обращайтесь к слугам. Остальные скоро вернутся. Чай в четыре. А пока развлекайтесь, а?

Лорд Боб вышел. Великий человек взглянул на меня.

— «Таймс»? — проговорил я.

Он захлопал ресницами.

— Ничего об этом не знаю, — заявил он. Наклонился и взял газету, лежавшую в центре стола. Развернул, полистал. Я ждал.

Он читал про себя. Через мгновение довольно заулыбался. Потом взглянул на меня и нахмурился.

— Я не имею к этому никакого отношения, Фил, — сказал он.

— Покажите.

Он протянул мне газету. Я пробежал глазами светскую хронику и наконец нашел заметку. Маленький параграф в длинной колонке, но и его было более чем достаточно.

«В эти выходные виконт Перли принимает у себя сэра Артура Конан Дойла, создателя такого популярного в Англии, да и во всем мире, литературного героя, как Шерлок Холмс, сыщик-консультант. В Мейплуайте, в Девоне, в имении отца лорда Перли, графа Эксминстерского, также ожидается господин Гарри Гудини, знаменитый американский иллюзионист».

Я закрыл газету, свернул и бросил на стол. Вот почему, подумал я, он был такой добрый.

— Черт бы их всех побрал, Гарри! — сказал я.

Он показал мне свои ладони.

— Я пальцем о палец не ударил, Фил.

— Такого не должно было быть.

— Наверное, это дело рук Карлайла. — Так звали его управляющего.

— Угу. А откуда Карлайл узнал?

— Представить себе не могу. Надо ему позвонить. Я ему все скажу. Меня так и колотит от ярости.

Он схватил газету, начал перечитывать.

— Поздновато будет, — заметил я.

Не отрывая глаз от газетной статьи, он сказал:

— Как по-вашему, почему они упомянули первым сэра Артура?

— Гарри, у нас есть более важные причины для беспокойства.

Он опустил газету и взглянул на меня.

— Но, может, Цинь Су не успел добраться до Англии. А если и успел, может, он еще не читал сегодняшней «Таймс».

— И вы готовы рисковать жизнью в надежде на это?

Он нахмурился.

Я полез в карман и достал часы. Половина одиннадцатого.

— О чем вы, Фил? — спросил он.

— Предположим, Цинь Су уже в Англии. Предположим даже — в Лондоне. Предположим, он прочел утреннюю газету. Хотя до восьми часов утра вряд ли он бы успел. Для верности допустим — не раньше семи. Не знаю, сколько поездов ходит из Лондона в Девон в субботу, но, скорее всего, не много. И ехать сюда не менее шести-семи часов! Значит, у нас в запасе несколько часов.

— Да? И что мы будем с ними делать?

— Вы — ничего. Вы будете сидеть в своей комнате.

— Фил…

— Всего несколько часов, Гарри. Почитайте что-нибудь. Напишите письмо. А я пока здесь осмотрюсь.

— Зачем, Фил?

— Чтобы понять, как он может до вас добраться.

И снова мы с Великим человеком отправились в путь по лестницам и коридорам. Он ничего не говорил, но губы были капризно сжаты, и я понимал, что меня ждут неприятности. Когда я закрыл дверь в наши апартаменты, он повернулся ко мне. И набросился на меня.

— Фил, — заявил он. — Это же несправедливо! Вы обращаетесь со мной как с ребенком.

— Для вашей же пользы, Гарри.

— Так вы же сами сказали, что у нас есть несколько часов в запасе.

— Похоже, вы что-то задумали.

Он выпрямился.

— Не желаю сидеть здесь, в этой комнате под замком.

— Под замком? Гарри, вам же нравится замуровываться в гробах.

— Откуда я могу выбраться, когда захочу. — Гарри вдруг стал выше ростом. И покачал головой. — Нет, — сказал он, — не желаю.

— Гарри, вы сказали…

Он сунул руки в карманы. Поднял крепкий подбородок.

— Я знаю, что сказал. Что готов делать все, что вы скажете, когда дело касается безопасности. Но сейчас все иначе. Вы настаиваете, потому что хотите наказать меня за эту глупую статью в «Таймс».